Сергей задумался, удивительно, как этот блаженный Андрей почуял что-то у себя за спиной? Василий, как настоящий профи своего дела, не издал ни единого звука, лишь показался на мгновение, обозначив свое присутствие и готовность действовать. Да и когда он чуть приоткрыл свое местоположение Иванов находился в прострации, глядя в противоположную сторону. За долгую карьеру оперативника Сергей привык отмечать странности и несоответствия. К явным несоответствиям относился и голос Андрея. Он скорее принадлежал молодому человеку лет двадцати, чем не чесанному, бородатому мужчине без определенного возраста склонного к алкоголизму.
– Мы хотели бы поговорить о вашем недельном исчезновении Андрей Юрьевич, – майору явно было не комфортно, в статусе начальника он прибывал достаточно давно, поэтому отвык работать на оперативных просторах.
Андрей, с какой то грустью поглядев на живо разгорающийся огонь в мангале, пригласительно махнул рукой в сторону дома.
– Может в дом пройдем? Что на жаре стоять?
Обтерев тыльной стороной ладони пот со лба, майор согласился, стоять на солнцепеке даже в одной форменной рубашке с расстегнутым воротом было невыносимо. Время двигалось к полудню и солнце, находящееся практически в зените алчно погружало округу в свое пылающее чрево. Жара этим летом стояла невыносимая, проходя мимо пылающего мангала, майор подумал, каким нужно быть чокнутым, что бы в такое пекло вместо того, что бы отмокать в речке или попивать холодный квас, разжигать вот так мангал и что то готовить на самом солнцепеке. Да еще и этот цветастый спортивный костюм поверх линялой майке. Неужели ему не жарко?
Ощущая всем телом жар исходящий от мангала, Сергей быстро прошел мимо него, рубашка и так была мокрой от пота и усугублять эти и так не сильно приятные ощущения ему не хотелось. По дороге к входной двери его взгляд подозрительно блуждал по прилегающей к домику территории. Мангал, прислоненный к ведерку с поленьями топор, покосившийся столик с какими то банками и тазами. Чуть в глубине заросшего диким виноградом сада виднелся древний парник с выбитыми стеклами. Ничего примечательного. По правую руку виднелся покосившийся сортир, ржавая лопата и грабли валялись прямо на земле около него. В этот момент обступивший густой стеной туалет малинник зашевелился, выпуская потного с раскрасневшимся лицом Василия. Хозяин лишь мельком глянул в его сторону и покачав головой резко открыл дверь и скрылся в полутьме дома.
Колюня, изредка озираясь, шел мимо тополей к своему гаражу. Припрятанная в избе выпивка кончилась еще вчера под вечер. Все денежные заначки от пенсии, что удалось утаить, он уже потратил. Жена на его мольбы, что дескать он в печали, один друг закадычный с ума сошел, второй вообще сгинул, лишь хмурилась и злобно шипела, что он только деньги пропивает , дармоед! От такой и снега зимой не допросишься! Грымза старая! В сердцах сплюнув в нагретую солнцем пыль дороги, Колюня в очередной раз обернулся. Как то все изменилось в поселке за последнюю неделю, незаметно, незримо. Ощутить не ощутишь, что именно, но все изменилось. А может выпить просто не с кем ? Колюня крякнул. Может и выпить не с кем! И поговорить! Главное поговорить, да точно, поговорить ему совсем стало не с кем. Обсудить все свежие сплетни, договориться что делать завтра, смысл бытия стал пропадать для Колюни.
Обогнув большую, даже по меркам захудалого поселка рытвину, что каждый ливень превращала дорогу перед гаражами в огромное озеро, Колюня вдруг стал шлепать себя по карманам. Да что б тебя леший взял! Как он мог забыть про ключи! Всегда носил их с собой, а с утра решил надеть штаны полегче и вот тебе на, ключи то запамятовал переложить голова садовая! Досадливо облокотившись на ствол огромного тополя Колюня достал папиросы. Прикурил. Сплюнул далеко вперед, представляя во всей красе путь назад за ключами по этой адовой жаре. Вот жжешь старый стал совсем!
Сделав несколько частых затяжек, он представил себя пловцом продувающим легкие перед стометровкой в бассейне с разницей лишь в том, что прохлада бассейна заменялась тридцати пяти градусной жарой. Досадливо отбросив окурок в рытвину, Колюня собрался уже уходить, как вдруг что то привлекло его внимание в тени гаражей. Пройдя с десяток шагов он остановился. Обоняние, притупившееся с годами, сейчас сигнализировало ему о том что впереди, что то явно протухло, притом достаточно сильно и давно. Ноздри неприятно щекотал сладковатый, мерзкий до невозможности душек. Прикрыв нос потрёпанным рукавом рубашки, Колюня сделал еще несколько шагов в глубь гаражей. Вот и печальный результат людского отсутствия – раньше, когда вся престарелая банда алконавтов была в сборе, в гаражах всегда был образцовый порядок. Стоило забросить посиделки на неделю, как все тут же начинало катиться в тар тарары. Отлепившись от рукава, щекотавшего ему ноздри торчащими во все стороны нитками, Колюня принюхался. Странно но запах поутих, или он уже стал привыкать его сладковато- удушливой тухлятине. Что могло так вонять? Господи. Колюню стало мутить, не хватало еще блевануть тут для контраста. Снова прикрывшись рукавом, он стал шарить глазами по всем углам, скрытым в тени. Вон ящики на которых они так любили возливать, вон старые никому не нужные покрышки, что уже наполовину истлели. Собачья конура, где вечно возились две – три фактически бездомные но формально считавшиеся местными собаки, негласные строжа десятка корявых гаражей. Стоило кому то, кого они не знали ступить в их владения, тут же начинался долго непрекращающийся лай. Колюня нахмурился, будка пустовала и ни одного мохнатого сторожа в обозримом пространстве он не наблюдал. Странно, может запах тухлятины их отпугнул.
Заглянув для верности в будку, Колюня покачал головой. Странно, очень странно. Снова закурил папиросу в надежде, что запах крепкого табака перебьет хоть немного тошнотворный запах витавший вокруг. Слегка помогло. Снова прикрывшись рукавом Колюня двинулся в глубь небольшого гаражного поселка, туда, где он граничил со старым давно высохшим оврагом. Туда обычно кидали мусор и пустые бутылки. За густыми зарослями крапивы и малинника их было практически не видно, но лет через десять вся эта куча грозилась превратится в настоящую свалку. Колюня был твердо уверен, что так и будет, а вот Профессор, с высоты его научного олимпа, конфиденциально заверил всех, что к тому времени нижние слоя начнут подгнивать, верхние осядут, да и вообще все можно аккуратно поджечь и овраг снова приобретет почти девственный вид. Запах стал усиливаться, пробиваясь сквозь ткань рубахи и ядреный дым папиросы. Что же там могло сгнить то так? Колюня наморщил нос, стараясь дышать ртом. Мальчишки что ли натащили тухляка какого то, что бы потом поржать над ними. Ох и всыпит он им, если все так и окажется!
Подойдя к краю овражка, Колюня ухватившись рукой за край гаража, заглянул вниз. Бутылки, баклажки, старые шины, рама от велосипеда – ее Колюня лично выкинул из своего гаража пару раз грандиозно навернувшись об нее спьяну. Какое то промасленное тряпье, кусок сетки рабицы, грязные полиэтиленовые пакеты. Колюня прищурился, вглядываясь в то, что лежало за пакетами и узрев, чуть не вывернулся на изнанку. Не далее чем в метре друг от друга, в землю были вбиты три грубо оструганных деревянных кола. На каждом из них покоилось пронзенное от ануса до головы тело пропавшего пса. Бим, Рыжик, Дружок. Колюня глубоко вздохнул и чуть не поперхнулся от вони. У каждого из псов чего-то да не хватало на теле, у кого лап, у кого части морды, у одного не хватало хвоста, вместо него на землю свисала лишь багровая от запекшейся крови кость. У всех псов были вырваны нижние челюсти вместе с языками, животы вспороты, часть кожи с боков была варварски содрана, обнажая поломанные ребра и внутренности. Свисавшие из животов переплетения кишок, скорее всего и источавшие ту самую нестерпимую вонь, валялись под столбами огромным багрово-черными кучами. Шкуры были исполосованы когтями, и топорщились во все стороны кровавыми волосяными колтунами. Но самое ужасное было даже не это. Отведя свой взгляд от этого омерзительного, изуверского зрелища Колюня заметил, что позади кольев земля как будто усыпана пеплом. Сместив взгляд еще дальше, он заметил, что и кусты крапивы и свисающая плетями ива и малинник, все было покрыто серым налетом. А ужас заключался в том, что там, посреди этой серой растительной массы, что-то начало двигаться. Какая то крючковатая , костлявая фигура медленно распрямлялась, подергивая тощими конечностями и издавая щелкающий звук ударяющихся друг о друга костей . Отпрянув от оврага, Колюня на негнущихся ногах помчался из этого, некогда так любимого им уголка релакса и гармонии. Теперь тут поселилось жуткое, неподдающееся осознанию, зловонное зло!
