– Давай колесо подтянем?! – Серега с видом знатока потыкал носком кроссовка в заднее колесо Андрюхеного велосипеда.

– Да не поможет! Подтягивал уже! Мне отчим от другого велика походу цепь принес, а она длиннее!

– Тогда да! – Серега оглядел пустынную дорогу. Впереди, в полукилометре виднелось небольшое, заросшее камышом и тиной озеро. – Заедим, попьем на родник?!

– Не знаю! – Андрюха деловито надевал цепь на звездочку, – Мать говорит не стоит пить с родника! В него с кладбища трупный яд течет!

– Да ладно! Я сто раз пил! Да и кладбище далеко!!! На родник издалека даже приезжают, воду с собой набирают!!!

– Набирают! Ты хочешь- пей! А я не очень хочу! – Андрюха деловито прокрутил педали, приподняв заднее колесо велика над дорогой.

– Погнали!

Спустя несколько минут они подъехали к роднику по проторенной в прибрежном редколесье дорожке. Для стороннего человека назвать родником сомнительного вида ручей вившийся сквозь поросший папоротником и крапивой жиденький лесок было бы неслыханным кощунством. Никто не знал куда он тек, скорее всего в озеро, а может снова исчезал в торфянистой почве и плывуне, но, что было известно всем, это то, что его начало было выложено почерневшими бревнами над которыми возвышалось подобие часовенки увенчанной покосившемся крестом. На часовенку так же был прибит лист железа на котором кто-то старательно вывел краской – «Святой источник». Под листом железа болталась на длинной цепи металлическая кружка, которой гремя на всю округу болтал Серега.

– Пить то будешь? – Достав сигарету, Андрюха стал рыться в карманах. – На, замути пополам! В его руке красовался ярко оранжевый пакет шипучки!

– А как же трупный яд? Не ссышь?

– Апельсинчиком ядовитым потом поссу ! Давай пополам заделай по братски!

Серега, поймав пакетик, надорвал зубами уголок, и, закусив от напряжения губу, стал, словно матерый фармацевт отсыпать половинку в кружку.

– Воды б налил стачала!!!! А то сейчас весь порошок смоешь!!!

– Не очкуй Андрюша, сейчас попьёшь холодненькой в лучшем виде! – ухватишь одной рукой за скользкое бревно, он стал бережно наполнять кружку холодной водой, стараясь, что бы ни одна крупинка бесценного шипучего порошка не уплыла вместе с течением. – Прошу!!!

– Андрюха протянул в обмен на кружку оранжевого шипящего напитка половину скуренной сигареты, – Оставить Серый?

– Да не, я целенькую покурю!

Прикурив сигарету и сделав пару затяжек Серега внезапно замер. Медленно выпустил из носа едкий табачный дымок и столь же медленно обвел лес враз обострившимся взглядом. От покосившейся часовенки, мимо пьющего из кружки Андрюхи, его прислоненного к дереву велика, чахлых деревьев, порослей берегового камыша....

– Ты чего? – Андрюха перестав пить, с волнением смотрел за остекленевший взгляд друга.

– Да не..... показалось.... тихо тут как то! – Андрюха тоже вслушался. – Да нет- вроде нормально- и ветер с шелестом колышет верхушки деревьев и вода в роднике с легким плеском бежит по узенькому руслу, птицы какие то, комары. Да нет – все как всегда.

– Показалось!

– Когда кажется – говно рукой размажется! – Андрюха радостно заржав, передал кружку товарищу- Плескани себе шипучего, вмиг полегчает!!

Серега еще раз обведя округу, принял протянутую кружку. Может и вправду задумался, вот и стала мерещиться всякая чертовщина! Бывает так с человеком. А если подумать хорошенько, то может и не показалось вовсе.

Старлей участковый мрачно косился на пошарпанную телефонную трубку. Минуту назад из нее на повышенных тонах ему вставили по первое число. За что? Да по сути ни за что. Он то тут причем? Иванов этот, алкоголик хренов, пропал, да! Но на то он и алкоголик, что бы не пойми где шлындать, спать на лавках и в гаражах. Ну допустим! Степанов промокнул вспотевший лоб куском подозрительного вида ткани очень смахивающей на старые семейные трусы в горошек.

Пропал и пропал. Это не ЧП. Хотя зачем тогда приезжала опер группа аж из самой Дубны и не сказав ему ни слова, ему – участковому милиционеру, произвела обыск дома, а потом и вовсе опечатала его. Наглость первостатейная! Далее, с воинской части сбежало пару солдат, нона это дело он вообще клал большой и толстый! Пусть вояки сами ловят своих скворцов!! Но три!!! Целых три заявления о пропаже людей в один день это уже дело районного масштаба! Начальство уже весь телефон оборвало! А Начальству его начальство! А кто крайний? Крайний естественно он, простой участковый – всего лишь желающий спокойной жизни себе и вообще всем окружающим, будь ты хоть праведником, хоть алкоголиком! Один на целый поселок и аж два! Целых два дачных товариществ.

Степанов снова промокнул лоб тряпкой. Что за времена пошли? Раньше что? Ну обчистят пару домов дачных по зиме, своруют дрель или одежду старую! Ну, пожар может быть, или алкаши подерутся! А тут, если сложить, как это умеет делать только начальство, за неделю шестеро сгинули! И двое из них несовершеннолетние!!! А это ЧП!! ЧП на его участке! ЧП для него лично! ЧП для его спокойной лениво-неторопливой жизни!

Старлей снова пробежался по написанным неразборчивым подчерком заявлениям.

Михаил Романенко и Игорь Стасюк, обоим по 16 лет, оба дачники, приличные семьи, непьющие отцы, хорошие ученики, не хулиганили. Нда. Куда этих то нелегкая завела? Алкаш мог навернуться куда-нибудь- скажем в шахту на заброшенной ракетке или напился до белки.... хм… Степанов почесал лысину, белка запойного алкаша и его бесследное исчезновения вещи абсолютно не связанные, детектив из него хреновый! А профессор? Тот вообще исчез под боком у дружбана своего! Раз и нету! Но это – раз и тем более – нету еще будут следователи с города проверять. Тут и криминал мог случится. Хотя откуда криминал то? И профессора пропавшего и Саныча, особенно Саныча – тот же из местных был из деревенских, участковый знал хорошо, иногда даже посиживал с ними на выходных и под водочку, и с удочкой, и за грибами иногда хаживал. Мирные ребята, тихие. Выпивали, анекдоты, карты, нарды- все как у всех.

Степанов придвинул к себе еще один листок с каракулями. Показания Сергея Александровича Чалых – собственно пока единственного очевидца мистического, или чем черт не шутит криминального исчезновения Павла Ивановича Гордеева с коим вместе утром 7 августа пошли за грибами в местный лес, близ заброшенной воинской части.

Выйдя из пропахшего дизельным выхлопом и непередаваемым запахом тысяч перевезенных им за долгие годы людей автобуса, Саныч с профессором, как полагается закурили и споро потопали мимо заброшенного коровника с провалившейся крышей в строну леса.

– Сразу к воинской части пойдем, или вдоль поля пробежимся? – Саныч поправил вылезшую из сапога штанину. – Я бы для начала вдоль поля прогулялся.

– Давай вдоль поля проверим, потом вдоль высоковольтки пройдем по молодняку – согласился Профессор, – Если уж и пошли лисички, то только там их и сыскать.

Несколько минут приятели шли молча, вдыхая свежий, пропитанный утренней росой еще не прогретый до нестерпимого дневного зноя воздух.

Прошли мимо маленького, всего с десяток домов дачного поселка. То были добротные дачи чиновников с райцентра. Те любили обзаводиться тут дачами, места вокруг были знатные, почти не тронутые колхозными полями и прочей советской машинерией в изобилии натыканной вокруг деревень. Пересекли небольшую, укатанную до состояния асфальта, полянку, где обычно парковались на своих автомобилях грибники. Дальше, вдоль леса, сбивая сапогами с мокрой травы утреннюю росу, обогнули небольшое болотце и вышли к уютно расположившемуся посреди леса полю кормовой кукурузы. Лето было жарким, кукуруза была пожухлой. Лениво покачиваясь на ветру, она издавала шелест похожий на металлический скрежет забора о сухие ветки деревьев, заставляя услышавшего этот звук человека ощутить легкий холодок в спине. За полем виднелись высоченные вышли ЛЭП, справа вокруг поля бежала проторенная колхозной техникой дорога, плавно огибая небольшой островок из уютно прижавшихся друг к другу деревьев. Под ними лежало несколько нетёсаных бревен, подле которых виднелись следы от старых кострищ. Сколько помнил себя Саныч, с самого малолетства, идя в лес за грибами, с дедом, отцом, друзьями, приятелями, не важно с кем, он всегда останавливался тут. Даже не на отдых, пройдя с километр невозможно устать. Просто остановится, посидеть пять минут, попить воды, выкурить сигарету, послушать лес.... а потом можно и по грибы по ягоды топать. Некий ритуал. Духовное единение с лесом.