в моменты, когда в фильме появлялись голые девушки и были интимные сцены обе особо страстно целовались, поглаживая ноги друг друга. обеим это нравилось: гладить длинные стройные ноги и слышать легкие стоны, издаваемые каждой из них. по окончании фильма они, как ни в чем не бывало, отправились на кухню, выпили посуду и разошлись по своим комнатам просидев там до отхода ко сну. перед сном Алиса думала о планах на следующий день, а Даша, не желая копаться в собственных чувствах, что она никогда не делала раньше, пригласила на следующий день в гости Максима и уснула.

Лиза снова готовила на кухне. в этот раз это были спагетти в сливочном соусе с грибами и орехами. по квартире разносился приятный молочный аромат. она была в тех же домашних шортах, но в этот раз в футболке. колоссы были собраны в небольшой хвост, чтобы они не мешались. она никогда не красилась, тон ее коши был ровный, бледный, словно полная луна. в детстве ее за это иногда дразнили, но она не придавала значение. когда дети вырастают, они не придают таким мелочам значение. наоборот, сейчас, с течением времени ей она нравилась. Лиза никогда не выходила на улицу без крема от загара, чтобы не испортить являющуюся частью ее образа кожу, с которой особенно хорошо смотрелись контрастные вещи, из которых и состоял ее гардероб: ремни, носки и футболки исключительно ярких и броских оттенков красного, зеленого, желтого и многих других. мало какие вещи в ее гардеробе повторяли цвет, так что раньше бы ей сказали, что она вышла в чем попало. сейчас же это обыденность.

Максим вышел из комнаты, проголодавшись после завтрака, который был у него четыре часа назад в 9 утра. вчера он рано лег спать, а сегодня была запланирована встреча с Дашей, так что дел на день было много, большая часть из которых – гигиенические. спешку он не любил, так что тщательнейшее выполнение всех заранее прикинутых в уме дел он растянул до 5 вечера, чтобы не суетиться и ничего в спешке не забыть. он заметил Лизу, поздоровался. она так же, как в прошлый раз машинально ему ответила, не повернув головы и будто даже не заметив его, если бы он не обратился к ней. он открыл холодильник скорее машинально, по привычке, ведь знал, что у него там стоит только молоко. он редко когда покупал еду и готовил, ведь не особо умел и не сильно то старался научиться. весь его рацион состоял либо из готовой пищи, которую нужно было лишь разогреть в микроволновке, либо из заморозки, жарить которую не составляло труда. все остальное – тушить, варить он не умел. у него еще остались хлопья, так что он, чтобы не создавать перед Лизой видимость будто не знает, что у него в холодильнике и что он полез туда просто так, достал молоко, тарелку и хлопья. когда он насыпал их в тарелку, она к нему обратилась:

– хочешь спагетти?

– что?

он прекрасно ее слышал, но вопрос скорее был машинальным ответом на неожиданное предложение. он переспросил только ради того, чтобы у него было время понять почему она это сделала, а не для того, чтобы убедиться в том, что она действительно предложила ему вместе пообедать.

– тут как раз на двоих хватит, – ответила она, после чего достала одного длинного мучного червяка из кастрюли, поддев его вилкой, схватила двумя пальцами и съела, задрав голову вверх. – как раз готово.

– я давно такого не ел, так что не откажусь, – ответил он, думая про себя: «конечно хочу с тобой пообедать», но вслух такого он не осмеливался произнести. то ли от чувства долга перед Дашей, с которой они точно не были в отношениях, но он будто чувствовал свою обязанность перед ней даже в самых незначительных поступках в отношении других девушек, то ли от скромности. но скорее, все сразу.

он высыпал хлопья обратно в упаковку и убрал их.

– тогда давай я помою посуду. так будет честно.

– честно будет, если следующий обед будет с тебя, – сказала Лиза, смотря ему в глаза. – но посуду моешь ты. или ужин.

– в смысле приготовить ужин или мыть посуду?

– посуду ты так и так моешь.

– понял.

«не понял» – подумал он. «или мне показалось?»

«если он и так не понял, то пиздец» – подумала Лиза.

пока Лиза раскладывала еду по тарелкам, Максим мыл кастрюли, чтобы на них ничего не засохло, да и мыть по частям всегда проще, учитывая, что нежелание готовить у него всегда было связано с нежеланием мытья большого количества посуды после приема пищи.

пока он мыл посуду, Лиза сходила в комнату и принесла китайские палочками, которыми привыкла есть большинство блюд.

– тебе нужны? – спросила она, вытянув руку и почти попав в глаз Максиму.

– я не умею ими есть. да и это же итальянское блюдо. там нужна ложка и вилка.

– эстет, – пренебрежительно, но с усмешкой сказала она. – а будь там соевый соус, блюдо было бы азиатское. так что ешь чем угодно и не выебывайся.

– но так же правильно, – сделал ударение на последнем слоге Максим, после чего выключил воду и вытер руки.

– какая разница? я так хочу, мне так удобно!

– из-за таких как ты мир и разрушится. должен быть порядок.

– еще скажи, что все начинается с мелочей.

– именно.

– давай есть, я вообще-то старалась и уже голодная.

– еще раз спасибо. приятного аппетита.

– эм, ну и тебе. типа. приятного.

у Максима на лице была легкая растерянность, встречающаяся в моменты неловкости и непонимания собственной оплошности.

– просто я не привыкла это говорить, – Лиза пожала плечами, намотала спагетти на палочки и с полным ртом продолжила. – или так тоже ПРАВИЛЬНО? – после чего зачерпнула ложкой, которую держала в левой руке соус, захватив пару кусков обжаренных шампиньонов и отправила это все в набитый рот.

– проехали, – сказал без злобы Максим. – все ок.

какое-то время они ели молча. Максим поражался тому, что девушка в присутствии него впервые не следит за своими манерами и ест, как бы сказали его родители: «как дикарка». но это даже его забавляло. она будто не чувствовала себя обязанной подстраиваться под него, а вела себя естественно и непринужденно, как в Германии люди вполне естественным считают ходить голыми в общественных банях или в Нидерландах не закрывают шторами по вечерам окна, представая пред людьми на показ. что на деле является отсутствием необходимости закрывать себя от внешнего мира, ведь никто не обращает внимание ни на твою жизни, ни на то, как ты выглядишь, людям даже не по большому счету, а в принципе – все равно. так и Лиза, не являясь зависимой от чужого мнения, никогда не ведет себя даже с малознакомыми людьми иначе – это глупо. осуждать же еще хуже. ведь и она могла осудить Максима за излишнюю придирчивость, приверженность правил, что является одним из признаков зачерствелости. но ни ему, ни ей поведение другого за столом не доставляло дискомфорта. они получали удовольствие от еды, так умело приготовленной кареглазой тату мастером, о чем она рассказала Максиму во время обеда. вкратце рассказала, что прожила в небольшом провинциальном городе в паре тысяч километров от этого места возле Урала. ее воители развелись, когда ей было 10, она осталась жить с папой, ведь мама имела проблемы с алкоголем и наркотиками. она больше с ней не общается. папа всегда поддерживал все ее инициативы, и когда она попросила в 18 деньги на тату машину, папа даже обрадовался, что она выбрала занятие ей по душе, в котором она сможет проявить свой талант – с детства она рисовала. «вокруг меня одни художницы» – подумал в тот момент Максим.

– я даже ему тату по своему эскизу набила, – сказала она, доедая последнюю ложку соуса.

– нормальный батя. мои бы не стали бить тату.

– он оооооочень крутой. за любой движ.

при воспоминаниях о своем отце она всегда улыбалась и закрывала рот рукой, чтобы не было видно еду. она всегда говорила с полным ртом, ни капли по этому поводу не смущаясь. «у нее это получается делать даже не раздражая» – в очередной раз подумал лестно о новом, но еще мало ему самому известном, предмете своего воздыхания Максим.

– так че, когда?