Вытащили из размышлений Лео первые лучи Солнца. Для него самого было сюрпризом, что ночь так быстро пролетела. Больше всего ему сейчас хотелось поделиться мыслями с Роджером и, возможно, довести свою теорию до конца. Роджер любил пофилософствовать, поразмышлять над абстрактным, где объективные знания отступали субъективизму, точнее, он любил слушать, как его друг размышляет (по крайней мере Лео так считал). Человеческому уму было доступно многое, но не все. ИИ ограничил некоторые области знаний для людей, но, как правило, многие об этих пробелах в информации даже не подозревали, им нравилось считать, что мгновенный доступ к абсолютно любым знаниям у них в голове. И даже если чего-то там не было, у всех людей все равно был неимоверно высокий IQ. Сейчас любой человек мог сказать что-то действительно полезное и дельное с обремененной маской всезнания, в то время как с точно такой же физиономией – каких-то двадцать лет назад – разговаривали даже самые последние невежды, уверенные, что постигли глубины мироздания. Раньше иллюзия знаний возникала потому, что дальше своего кругозора люди никогда так и не заглядывали; они не знали, чего именно они не знают, – но сейчас людской кругозор был поистине бескрайним.
Стоило подумать о времени, и Лео сразу же узнал, благодаря чипу в голове, что сейчас шесть часов утра. Это его немного расстроило. Роджер просыпается где-то в девять-десять, так что придется еще целых три часа томиться в ожидании. Чтобы скрасить свободное время, Лео пришла идея поговорить с Шопенгауэром. Это был один из его любимейших философов в юности. А теперь, благодаря чипу, Лео иногда устраивал частные сеансы с философом у себя дома. Все книги, все заметки и биографии, написанные про Артура, проецировались в его подлинную, настоящую копию. На основе его мыслей, на основе пережитых событий ИИ создавал симуляцию, и в этой симуляции был почти сто процентный подлинник Артура. А, возможно, точно такой же, ведь как создать точную копию нынешнего мира, имея другую историю? Как говорят, даже взмах крыльев бабочки может вызвать ураган в отдаленной части мира, так что, чтобы получить точную копию нашего мира вместе с его подлинной историей, даже полет бабочки был, вероятно, предсказан.
У многих людей до сих пор остаются сомнения, что наше прошлое могло отличаться от того, что мы видим в симуляции нулевого уровня, – детали могли быть другими. Но если симуляция нынешнего времени – абсолютная копия нашего мира, то как прошлое может быть другим? В таком случае кто-то мог не родиться, появились бы видимые несостыковки. Возможно, в нашем случае ИИ запустил симуляцию в обратном направлении. Имея предыдущий опыт и технологии будущего, он смог, используя все имеющиеся факты и знания, воссоздать точную копию нашего мира, убрав триллионы триллионов неверных или искаженных вариантов событий, где осталась только наша хронология времени. Некоторые, конечно, вернувшись назад во времени, могли сказать, что тот человек был другим, но, вероятнее всего, это память исказила воспоминания, ведь симуляция создавалась не только из наших воспоминаний, она поддерживалась прошлым, которое должно было привести к нынешнему времени. Наша память о людях и местах – это опорная точка, смутная картина того, каким должна получиться симуляция, но не ее конечный вариант. Наш опыт всегда субъективен, а ИИ это, вероятнее всего, было недостаточно, и он запускал симуляцию столько раз, пока одна из бесконечных вариаций событий, заданных по необходимым параметрам, не вписалась во все критерии. Поэтому, встречаясь с кем-нибудь из прошлого: с родственниками или со знаменитостями, Лео был уверен, что именно такими они были при жизни. ИИ подарил людям бессмертие, он сделал из них богов, создал рай, где можно увидеться с теми, кого ты потерял, и даже самому выбрать место встречи. Мир настоящего – это утопия, но вот мир будущего стал еще более неопределенным, ведь что будет тогда, когда ИИ выполнит свои цели? Он что-то создает, но никто не знает, что именно, зато все знают, что работает он усердно. Вероятнее всего, на всех просторах нашей солнечной системы, там, где можно было построить сооружения, он их выстроил. Марс стал очень похож на Землю: все ледники растоплены, атмосфера пригодна дли жизни, климат благоприятный, но ни один человек там не побывал, даже Илон Маск. Зато Маск создал свою собственную симуляцию, в которой принимают участие несколько тысяч людей. Он обустраивает Марс, будто все пошло ровно так, как он планировал: компания SpaceX принесла плоды и он стал межпланетным Колумбом. Но в действительности, насколько известно, вся территория Марса уже застроена чем-то. Огромное энергетическое цунами захлестывает все в радиусе многих километров, и из пыли возникают гигантские сооружения.
Астрономы получили неимоверно мощные телескопы, но только теперь они исследую не космос, а ИИ в космосе. Есть множество теорий, чем ИИ занимается и для чего те огромные здания. Кто-то надеется, что они построены для людей, и когда ИИ закончит, он переселит желающих на Марс. Но другие утверждают, что это вовсе не жилые небоскребы, а какие-то сверхмощные вычислительные компьютеры. Пусть телескопы и хороши, но не настолько, чтобы смотреть на Марс, как на Землю с многоэтажки. Но не многие остались, кто до сих пор опасался ИИ. Все помнят, как даже самые величайшие умы планеты боялись, что ИИ истребит род людской. И ничего. Люди живы, даже более чем. А то, чем занимается ИИ, – уже не наше дело. «Хороший родитель не лезет в дела своего ребенка», – говорят эксперты, хотя в этих словах так и сквозит пустым высокомерием, поскольку, даже если бы захотел «родитель», он бы все равно ничего не узнал.
Встав с кровати и сев в удобное мягкое кресло, Лео вытащил проекцию Шопенгауэра из симуляции пятого уровня, где тот был заточен. Философ больше не мог жить в своем прежнем мире, ему нужно было создать новое чистилище, куда всегда имел бы доступ Лео и где старик жил бы своей размеренной жизнью, не теряя память каждый раз, когда Лео бы с ним расставался. Только для одного Шопенгауэра погружаться в симуляцию каждый раз – это слишком энергозатратно. Лео не нужен был целый город и целая эпоха, ему нужен был конкретный человек, а симуляция пятого уровня – идеальный вариант для удовлетворения его пожеланий. В комнате раздался голос:
– Давно не виделись, друг сердечный.
Лео посмотрел на другое удобное кресло – там сидел философ. Лео даже не надо было входить в симуляцию, чтобы поговорить со своим кумиром, гораздо проще и интереснее было видеть его у себя дома. По началу Лео даже трогал его, поражаясь, что тот был совсем как настоящий человек. Такой же твердый, теплый и шершавый. И не в симуляции, а в реальности! Все благодаря чипу, который мог создавать своего рода галлюцинации, воздействуя на затылочную долю (зрение), височную (слух и обоняние) и теменную (осязание и вкус).
Шопенгауэр по началу удивлялся тому, как сильно преобразовался мир, и Лео долго рассказывал про то, как далеко шагнули технологии. Сильно упрощало общение тот факт, что Шопенгауэр не был верующим. В свое время он верил в высшее божество, но этим божеством была природа, а не персонифицированный Бог. Вскоре оба собеседника свыклись с тем, что происходит, и вот уже несколько лет совместных дискуссий изменили их обоих.
– Я много думал о том, что ты мне говорил в прошлый раз, – произнес философ. – И я тоже не знаю, в чем смысл жизни. Для меня его отсутствие казалось столь очевидным раньше, в мое время, весь мир предстоял передо мной сумбурной хаотичностью вещей, которые никогда не должны были сочетаться. Наш мир не идеален, он скорее похож на перемешанную навозную кучу с пометом разных животных и птиц. Возможно, как ты и говорил, наш мир – одна из множеств вселенных, а есть и другие, где эволюция шла совсем иными путями, над которыми ИИ ставил опыты и пытался создать нечто оптимальное, нечто вечное и прекрасное, а наш мир – это лишь неудачная попытка. Вдруг его цель не создать как можно больше симуляций, не породить как можно больше миров, не просто сеять жизнь, а создать идеальный мир. Давненько мы с тобой не разговаривали, и вот к чему я успел за это время прийти.
