– Пройдемте в кабинет, – сказал незнакомец писклявым голосочком кастрата.

Полковник сидел на своем рабочем месте, нахлобучив на кончик носа очки. В тонких и длинных пальцах он держал лист. Судя по гербовому колонтитулу, официальный документ.

– Присаживайтесь, – гаркнул он недружелюбным тоном. – Итак. Гражданин Паустовский Кирилл Иванович. В настоящий момент, вы являйтесь свидетелем в деле убийства гражданки Шинской Натальи Дмитриевны.

«Наташа! – озарило Кирилла. Он не слушал следователя. Всплывшие в памяти события снова украли его внимание. – Точно, ее звали Наташа. Как же я мог забыть?»

– Молодые люди, – произнес за спиной глубокий женский голос. В торжественности тона было больше сарказма, чем всего остального. – Не пропустите меня вперед? У меня только вода и чипсы.

По дороге из аэропорта друзья заехал в супермаркет. Приезд друга следовало отметить, а в холостяцкой квартире Кирилла шаром покати. Набрав в тележку выпивки и закусок, они терпеливо ждали в ряду касс пятничной очереди.

Кирилл оглянулся на голос и его дыхание замерло. На него смотрела пара чарующих серых глаз. В них было столько же сарказма и иронии, сколько и в голосе. Волшебные ямочки на щеках, хулиганская прическа, и скупая улыбка разбойницы отняли у него дар речи. Если в этой жизни и бывает любовь с первого взгляда, то наверняка случается она в супермаркетовских очередях, в пятничные часы пик.

– Само собой, – пришел на выручку Матвей, галантно отодвинув тележку.

Девушка прошла вперед, посчитав что, еще один взгляд, брошенный на молодых джентльменов, будет излишеством. Матвей многозначительно подмигнул Кириллу. Тот лишь растерянно покачал головой.

– Слабовато для пятницы, – сказал девушке Матвей. – Может, к нам присоединитесь?

Не оборачиваясь, девушка отрезала:

– Спасибо. У меня дела.

– Какие могут быть дела в пятницу вечером? – настаивал Матвей. – Бог создал пятницу для тусы.

– Тусы? – хохотнула девушка. – Мэн, ты из девяностых упал?

– Не понял? – удивился Матвей.

– Тусили в ДК, на дискотэках, – девушка посмотрела на него насмешливым, но не злым взглядом.

– Таки он из девяностых, – решился вступить в разговор Кирилл. – Он уехал много лет назад, сейчас вернулся.

Серые глаза изучающее скользнули по лицу Кирилла. Ее улыбка на долю секунды исчезла, а взгляд чуть больше положенного, остановились на его карих глазах. «Подобный интерес, – мелькнула в голове Кирилла, – означать одно: презрение» У молодого человека защемило в груди. Инстинкты не обманешь: презрение – наигранная, защитная реакция любой уважающей себя женщины на скрываемый интерес к объекту.

– А, – многозначительно произнесла она. – Ну, ну. Удачи на тусе.

«Как я мог это забыть?» – снова и снова ругал себя Кирилл. Всплывающие образы становились яркими и живыми. Живыми …

– Эй, парень, ты меня слышишь? – голос полицейского начальника звучал требовательно.

– Все в порядке, – ответил за подопечного адвокат. – Кирилл, ты хочешь выйти отсюда? Сейчас?

– Да, да, конечно, – взял себя в руки молодой человек. – Простите.

Полковник протянул ему лист бумаги.

– Подпиши, – приказал он, – и катись отсюда.

– Секундочку, – вмешался адвокат, перехватив листок. – Разрешите ознакомиться?

– Слушай, – раздраженно выговорил полицейский, не отпуская из рук документ. – Как тебя там?

– Настьев. Игорь Николаевич, – терпеливо ответил адвокат, – я представлялся десять минут назад. Моя доверенность у вас на столе.

– Да насрать, – выругался начальник. – Со следователем играйтесь в доверенности, права человека и что там еще. Мое дело убийцу поймать. Короче, это подписка о невыезде. Подписывай и топай. Жди, пока следователь вызовет.

– Тем не менее, – настаивал адвокат. Он терял терпение. Это было заметно по его усам. Волосы над верхней губой вздыбились и стали похожи на ежик с его же головы.

Полковник отпустил лист, встал со стула и прошел к окну.

– Все в порядке, – сказал через минуту адвокат, – можете подписывать. Господин полковник, а результаты экспертизы я могу получить.

Настьев покосился на документы, лежащие перед креслом начальника. Полковник их предусмотрительно перевернул текстом вниз.

– У следователя. Все вопросы к нему, – не оборачиваясь, сказал полицейский.

Константин Васильевич раздраженно кинул кепку на соседнее пассажирское кресло. Такой бездарно проведенной операции он вспомнить не мог. Как бы ни напрягал память. Их просто никогда не было. За всю карьеру такой провал случился впервые. «Старею!» – эта была первая мысль, пришедшая ему в голову после звонка Свечинского. Ровно десять минут назад зазвонил телефон. Подчеркнуто спокойный голос произнес:

– Кизяк, Костик. Кто исполнял?

– Ваш. Из новеньких, – коротко ответил Проворный, почувствовав неладное.

– Наследил. Исправь. И не тяни. Волна пошла.

– Принято, – Константин Васильевич сунул трубку в карман легкого, спортивного пиджака.

Подумав несколько секунд, он подошел к спрятанному в вещевом шкафу сейфу, ввел код и открыл дверцу. Достал штатный ПМ, два запасных магазина. Без оружия из дома он не выходил. Без ствола Константин чувствовал себя голым, несмотря на то, что с годами тренировок он сам, его тело, стало оружием опаснее, чем пистолет. Многолетняя привычка носить, как минимум, одну пушку впилось в его сознание как синоним выживания. А выживание стало его работой. Даже в уютном офисе с маленькой и не плохо подготовленной армией помощников, главной задачей было и оставалось сохранение собственной шкуры. «Выживешь, считай победил!» – так говорил инструктор в учебке. А заказчики, так Проворный называл толстосумов, на которых работал, со своими драгоценными капиталами, интересами и амбициями, оставались и остаются второстепенными. Естественно, они об этом не знали. Но, с другой стороны – Bonne renommee. Репутация. Заказчики платили ему не только за собственную безопасность, но и за спокойствие. Провальная операция успела стать пятном, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы оно разрасталось. Да, Проворный, мог свалить провал на шефа. Исполнителя навязал босс, как молодого и перспективного. И Проворный обязательно ткнет этим кизяком в пронюханный нос шефа. Но сделает он это позже, после того как сам все исправит.

Мужчина завел мотор и, по привычке вслушиваясь в размеренное урчание мотора, набрал номер на экране смартфона.

– Ало, Климов. У тебя опять пьяные сторожа на объекте. Что за херня? – сердито процедил он.

– Никак нет, Константин Васильевич, – начал перепуганный заместитель. Внушать шок и трепет в подчиненным одним лишь тоном, было излюбленной фишкой Проворного.

– Как нет, дурашлеп? Откуда ты знаешь? Я даже объект не назвал.

– Ммм, … ааа.

Проворный нажал на педаль газа, и машина выехала на улицу.

– Молчи! Лучше молчи! И слушай. Стройка на Петровской, Ройал Парк. В центре. Проверь этих уродов! Как следует, а не так, как в прошлый раз. Бери их за шкварки и в диспансер. Что бы справку с анализом крови мне лично показал, понял!

– А объект? – робко спросил Климов.

– Сам посторожу. Я уже на подъезде, – гаркнул Проворный, нажимая отбой.

«Все-таки дураки полезны! – подумал Константин Васильевич. – У каждого есть свое место и предназначение!»

Он набрал следующий номер. Трубку долго не снимали. Мужчина начинал раздражаться. Его рыжие, поредевшие брови медленно сползали к переносице.

– Ало, – наконец пробурчал сонный голос.

– Ты что бухой? – зло спросил Константин Васильевич.

– Есть немного, – признался молодой человек. – Мне сказали, что свободен пару дней.

– И что? Обязательно нажираться? – раздражение мужчины нарастало, и он с этим боролся. Глубоко вдохнул и, ровным голосом, продолжил. – Ладно. На пересечении Петровской и Охотной, в центре, есть стройка. Знаешь?

– Это там где парковку строят?

– Да. Наш объект. Будешь там, через полчаса. Архив надо сжечь. Захвати канистру бензина. Отбой.