– Ё-хо!!!– издал, воинственный кличь выскочивший, вернее свалившийся из засады разбойник, замахиваясь кривым ятаганом.
Следующим звуком послужил глухой удар бочонка по голове, и громогласное,– изыди окаянная нечисть! Унцио от всей своей необъятной души приложился к нему, отбросив нападавшего куда-то далеко в кусты. Дальнейшие разворачивающиеся события показали, что значит истинная вера помноженная, острым желанием жить, пардон – служить…
Мерин Рино, и вправду подтверждая его слова, ничего не видя, но ощущая, совершая какой-то маневр на дороге, напоминавший поворот, поспешил сбросить перед этим скорость, чем сразу же не преминули воспользоваться налетчики. Налетев с двух сторон телеги, они принялись азартно запрыгивать на неё, нетерпеливо отпихивая, друг дружку локтями, чтобы первыми добраться до перевозимых ценностей и сдабривая при этом еще свои действия отборной руганью. В это самое время, двое других повисли на оглоблях, стремясь окончательно остановить телегу. С пылу-жару разбойники не предали особого значения широкой шкафоподбной фигуре восседавшей на бочках, приняв должно быть в потёмках её за часть поклажи. Будь у них факелы, тогда возможно, увидев в свете замершего, как льва перед броском Унция они немного пересмотрели свои планы на нынешний вечер. Но факелами они не озаботились, на свою же голову…
Первый удар отбросил назад сразу двоих головорезов. Следующий пинок отправил в стремительное пике не в меру бойкого карлика, что под шумок успел вскрыть кинжалом бочку мёда и даже окунуться в неё лицом.
Почуявшие неладное разбойники попытались перегруппироваться, скоординировать свои действия, но никакого преимущества эта затея им не принесла. И вообще дисциплина была, явно не коньком разношерстной банды. Рино с открытым ртом наблюдал, как посланник мира и вестник святой благодати, а также «месситель» (что в полной мере отражала сейчас действия Унция) зажав в руке знак Мируса, почует им неразумные головы грешников, цитируя рядки строчек из Святого Описания.
– И сказал Он, да будь вы вовек прокляты дракусовы выводки!– процитировал Унцио послание Мируса, что было явлено верному служителю его Губошлёпу Забиякусу – пророку, чьи описания вдохновляли своей пронизанной яркой гаммой чувств и изобиловали всякого рода междометиями. – Да, убавится у врагов ваших, да прибавиться вам ваше!– громоподобно перешёл он к следующему стиху. Тяжёлая около трёх фунтов звезда придавало ощутимого веса святым словам, буквально вколачивая сакральный смысл в несовершенные телеса грешников.
– Что он там орёт?– поинтересовался один горе-грабитель, временно переместившийся в горизонтальное положение, потирая крупную шишку на лбу у другого такого же пострадавшего.
– Шаманит он, что не видишь?– ответил тот, следя за звездочками, кружившимися вокруг его головы после близкой встречи со звездунком.
– Это, как?– не понял первый, как впрочем, вообще не понимавший ничего, что сейчас происходило в лесу.
– Ну, эт значит, призывает колдовские силы.– Пояснил непонятливому товарищу умудрённый опытом седой разбойник с повязкой на глазу, что успел присоединиться в ходе этой беседы.
– Никогда не видел настоящего колдуна,– изумился первый.– А чем он машет? Очень уж походит предмет на звезду Мируса.
– Это он так маскируется. Чтобы не привлекать внимания церковников. Они крепко не дружат друг с дружкой.– Авторитетно заявил седой.
– Слушай Майло, за колдуна, наверное, награда особая назначена? Вот если захватить его…
– Оно понятное назначена, да вот только, как оно делается дракус знает. В прошлом году Конунги попытались одного такого заарканить, так потом по округе останки всем миром собирали в мешки. Так-то оно…
– Конунги слабаки!– безапелляционно заявил самый молодой из их компании.– Они никогда толком не могли состряпать дело, разве ровня они нам? Грязные, не чёсанные, что дикари ей-богу!
– Это, как поглядеть,– уклончиво произнес Майло.– Караван Урбека они шустро оприходовали. Помню, даже варвара одного с отрядом оным покрошили.… Да, и ты герой, посмотреть чего туту разлёгся, отдыхаешь? Пошёл бы да, показал удаль молодецкую, спеленал колдунишку…
– Вот, пойду значит, и возьму!– загорячился уязвлённый налётчик.– Вы со мной?– обратился он к двум своим собратьям по ремеслу.– Или бока дальше будешь отлёживать?
– Не-а, не могу, ещё не оклемался, как следует.– Ответил ему бывалый.
Второй тоже не спешил повторно испытывать судьбу отмахнувшись.– Знаешь, не такой я уже молодой, да задорный, как вы ребята.
– Ну, и ладно и без вашей помощи справлюсь!
Презрительно сплюнул разошедшийся налетчик, нащупав свой ослоп и, выкрикнув грозный клич, напоминавший скорее блеяние ишака во время случки, чем грозный воинственный клич, выпрыгнул из-под телеги. После совсем непродолжительного промежутка времени, насыщенного шумом раздаваемых тумаков, несостоявшийся герой поединка закатился под телегу, попутно обзаведясь богатой коллекцией синяков и шишек. Бывалый усмехнулся в усы и, заложив руки за голову принялся дожидаться финала развязки, предоставив более амбициозным коллегам проявить себя в бою.
Наверху, продолжали сыпаться удары, озверевшие разбойники, лупили почём зря, не озабочиваясь, кто рядом друг или враг. Данное действо сопровождалось священными песнопениями вперемежку с воплями, ругательствами бряцаньем оружия и грохотом тумаков. Бедолаги разбойники не могли взять в толк, кто им на самом деле противостоит, отряд или один единый человек, вобравший воедино в себя весь этот самый отряд.
Как один из варварских богов, соединяющий в себе несколько ипостасей. Брат Унцио, вертелся безумным смерчем, безжалостно сметая противников своих одним за другим, а иногда и нескольких за раз. Мощь его ударов могла соперничать, только лишь с гневом ярого ревнителя веры.
– Во имя кобылицы Мируса! (удар)– в честь сына его Громовержца (удар, удар).– За павшего пса его от укуса змеяголова (удар, удар и ещё удар).– Эй, ты драусова отрыжка, куда пошёл, получи звездунок меж рогов!
– Братцы навались всем скопом!
Кто-то хриплым голосом кинул, кличь. Ответом ему послужил колокольный звон, раздавшийся после встречи со шлемом его соседа. В следующий миг его самого накрыла звуковая волна, повалив с ног, как подрубленное дерево. Разбойников было много, ни менее десятка, они пребывали в своих владениях, чувствовали себя в этой местности, как рыба в воде, знали каждый кустик, каждое деревцо, имели оружие и какой-никакой опыт ведения боя. Но, даже взятые в купу все эти преимущества и качества нивелировал всего один единственный человек, неистовый натиск которого сбивал всю спесь с грабителей, заставляя непривычно пятится назад, раз, за разом отбивая шквал атак.
– Что испугались!? Ощутили на себе праведный гнев Мируса!? Так, и знайте вам никогда не одолеть его!– неистовал Унцио поймав кураж.
Рино не верил собственным глазам успевшим привыкнуть к темноте. Смирившись с неизбежным он приготовился к худшему, но его попутчик, перевернул привычный мир с ног на голову. Заставив посмотреть уже по-иному на веру и всё, что связано с ней. Прямо перед ним происходило настоящее чудо. Он словно проникся верой источаемой странствующим монахом, наполнился ей, как бочонок молодой скрутиловкой. Наполнился и выбил пробку оцепенения. Встрепенувшись, он вновь огляделся по сторонам. Хотя в потёмках леса довольно сложно было ориентироваться, Рино скорее интуитивно определил, что впереди дорога, и что мешавших движения людей больше нет. Подхватив одной рукой вожжи, а второй хлыст, и, наверное, первый раз, в жизни замахнувшись, огрев тёмный круп мерина.
– Лентяй, давай не подведи!
Крикнул он, привстав, но упёртая скотина и не подумала сдвинуться с места, решив в самый неподходящий момент продемонстрировать свой норов. Всхрапнув, мерин дёрнул головой и замер.
– Сои, ну, пожалуйста,– на этот раз взмолился бортник, оглядываясь назад. Унцио продолжал размахивать звездунком, правда, уже не так бодро, как в начале. Отсутствие боевой практики всё же сказывалось понемногу. Разбойники, наконец, разобравшись с ситуацией, рассредоточились по всему периметру и планомерно сжимали кольцо. Тучи над головой монаха сгущались.
