Литмир - Электронная Библиотека

– Понимаете, я забыла об этом, – принялась оправдываться я, – А мальчик не хочет ходить в школу, и я просто обязана с ним поговорить.

– Ладно, иди! – недовольным голосом сказала свекровь, – Только пусть Эдик тебя отвезет. Еще неизвестно, куда ты идешь – может, на свиданку собралась.

Мама Васюткина удивленно оглядела Эдика, маячившего позади меня.

– Здравствуйте, Анна Александровна, – ошарашено сказала она, – Простите, я думала, Вы одна будете. Вы комиссию какую-то привели?

– Нет, нет! – краснея от стыда, сказала я, – Это мой супруг Эдуард, он волнуется за меня, не хочет по вечерам одну отпускать…Он сейчас уйдет, подождет меня в машине! – я сделала Эдику большие глаза. Тот, правильно поняв мой намек, отправился в машину. Надеюсь, дождется – иначе Зинаида Ивановна дома мне весь мозг съест своими подозрениями.

– Что у вас случилось? – шепотом поинтересовалась я у мамы Васюткина, проходя за ней на огромную кухню. Васюткины считались в нашем классе самой обеспеченной семьей. В прошлом году именно они, заметив, что я каждую перемену бегаю в приемную распечатывать задания и кое-какие документы, пожалели меня и подарили принтер. Родители Васюткина – первоклассные стоматологи – также сделали все, чтобы единственный сын ни в чем не нуждался. У кого самый крутой телефон в школе? У Васюткина! Кто ездит каждые каникулы отдыхать в ОАЭ или Кипр? Конечно, Васька, – как его ласково называют одноклассники. Кстати, именно Ромка на все праздники приносит в школу огромные цветочные композиции и подарочные сертификаты для всех учителей.

Да, в деньгах здесь явно не нуждаются – это было заметно по огромной кухне, сплошь забитой новомодной бытовой техникой. В углу стоял огромный двухстворчатый холодильник неожиданного ярко-оранжевого цвета. По кухне плыл восхитительный запах запеченного мяса со специями.

– Вы знаете, – тоже переходя на шепот, ответила она, – Рома все каникулы твердил нам с отцом, что хочет поступить в училище искусств и собирается уходить из школы после девятого класса. Ну, мы немного повздорили, – она смущенно отвела глаза, – и отец пригрозил Роме, что лишит его наследства и доли в семейном бизнесе – ну, вы ведь знаете, что у нас своя частная клиника. А Ромочка заартачился и объявил нам бойкот – сказал, что или мы примем его решение, или он совсем не будет ходить в школу. Сказал, что образование ему в случае нашего отказа ни к чему – он лучше пойдет дворы подметать! – взволнованно закончила она и, не в силах сдержаться, разрыдалась.

– Можно мне с ним поговорить? – тихо спросила я.

– Конечно, конечно, проходите! – и мама Ромки, спохватившись, повела меня по огромной лестнице, скрытой в глубине холла, на второй этаж – квартира Васюткиных оказалась двухуровневой.

Ромка валялся на кровати лицом к стене. В ушах его были огромные кислотно-зеленые наушники. Я осторожно дотронулась до его плеча. Парень нехотя оглянулся через плечо, но, увидев меня, резко вскочил на ноги, выдергивая из ушей наушники.

– Здрасьте, Анна Александровна, – виновато пробасил он, – А я это… Даже не слышал, как Вы вошли. Вы присаживайтесь! – он сдернул с кресла груду вещей и быстро запихал в шкаф.

Я огляделась по сторонам. В комнате Ромы, интерьер в которой явно был продуман опытным дизайнером, царил творческий беспорядок: на столе валялись книги, пол усеян скомканными бумажками, на синтезаторе у окна висит школьный костюм.

– Поговорим, Рома? – спросила я, усаживаясь на предложенное мне кресло.

– А о чем говорить, Анна Александровна? – набычился Рома, хмуро глядя на меня из-под широких черных бровей,– Я прекрасно знаю все, что Вы хотите мне сказать. Что надо учиться, без аттестата я пропаду, родители хотят как лучше, и мне следует последовать их советам.

– А чего хочешь ты? – тихо спросила я, внимательно глядя на взволнованного парня.

– Анна, Александровна, да Вы посмотрите на меня – какой из меня медик?! – Ромка, нервно оглянувшись на дверь, перешел на свистящий шепот, – ОНИ считают, что я должен пойти по их стопам: как же, семья потомственных медиков. Почему-то никто не думает о том, что у меня нет призвания к медицине! А от слова «денежная профессия» меня уже тошнит! Какая, к черту, медицина…– слегка покраснев, воскликнул он, – если по химии и биологии мне рисуют «четверки» только потому, что мама в школу подарки таскает? Ой, извините, я видимо, что-то не то сказал… – и Ромка, сообразив, что ляпнул лишнего, смущенно умолк.

– Рома, я пришла сюда не осуждать тебя, а поддержать, – сказала я, – И для этого мне нужно знать, чего хочешь ты?

Вместо ответа Рома отошел к синтезатору, нажал пару кнопок и…заиграл. Это была песня из мюзикла «Нотр-Дам де Пари», известная в исполнении Гару. Голос Ромы – неожиданно глубокий и мощный, звучал уверенно и притягательно. Надо же, это определенно талант. Слова пробирали до мурашек, музыка уносила в далекую юность – когда в моих зеркалах еще жила счастливая юная девушка, единственной проблемой которой была нерешенная на контрольной задача по геометрии.

Закончив играть, Ромка вопросительно посмотрел на меня. Во взгляде его затаилась невысказанная боль.

– Музыка – моя жизнь! – сказал он, – Я пишу песни с двенадцати лет, у меня своя рок-группа, и мы уже пару раз выступали с ребятами. Но все это неважно, – одернул он вдруг себя, – Родители считают мое занятие баловством. Отец сказал, что ни за что не поможет мне стать музыкантом – обучение там платное. Они с мамой настаивают на том, чтобы я после одиннадцатого поступал в медицинский. А я-то знаю, что не поступлю, – и он, грустно усмехнувшись, принялся собирать бумажки с пола.

Я подняла одну из них и развернула на коленях. Это были ноты. Подойдя к синтезатору, я наиграла мелодию. Так, здесь пиано. Надо же, никогда подобного не слышала.

– Здесь надо другой режим, свирель, к примеру, – ошарашено сказал Ромка, нажимая на кнопки, – А я и не знал, что Вы умеете играть!

– Когда-то по настоянию родителей я закончила музыкальную школу, – улыбнулась я, пробуя сыграть в новом режиме, – Знаешь, я думаю, что ничто на свете не происходит зря. Любое знание в жизни может пригодиться. Да и аттестат зрелости совсем в жизни не помешает.

Ромка тяжело вздохнул и плюхнулся в кресло.

– Я знаю, – в отчаянии сказал он, – Я не хочу бросать школу, это лишь знак протеста против произвола родителей. Я просто хочу, чтобы они меня услышали!

Наталья Дмитриевна – мама Ромы, выслушала меня, скептически качая головой.

– Я знаю, как ему будет лучше! – с пафосом воскликнула она, – Он же потом мне сам спасибо скажет! Стоматологи отлично зарабатывают – поглядите, – она сделала жест рукой – мы можем позволить себе прекрасный дом, отдых четыре раза в год за границей, хорошую сытую жизнь. Разве не об этом мечтает каждый?!

– Не уверена, – проговорила я с болью в сердце – мне вспомнилась моя мама, которая настаивала на получении мною диплома педагога, утверждая, что без работы я точно не останусь. – Знаете, если работа приносит вместо удовольствия только страдания и осознание собственной никчемности – к чему такая скучная работа?

– По-Вашему, все, имеющие «скучную работу», сплошь несчастны и терпят ее лишь ради зарплаты? – она удивленно подняла брови.

–Нет, – сказала я уверенно, – Я лишь хочу сказать, что лучше быть первоклассным музыкантом, чем посредственным стоматологом. До свидания.

19:00

Почти уверена, что мама Ромы разочарована мною, как педагогом. Что поделаешь, если я и сама разочарована собой в профессиональном плане. Наталья Дмитриевна наверняка надеялась, что я сумею уговорить Рому стать стоматологом и остаться в школе до одиннадцатого класса. А я неожиданно заняла его позицию. Просто увидела в этих отчаянных карих глазах свое отражение двадцатилетней давности. Если бы у меня хватило сил и решимости настоять тогда на своем – возможно, жизнь моя сложилась бы по-другому.

А может быть, и нет…

В горьких раздумьях я вышла на улицу и огляделась. Так и думала – Эдика и след простыл. Небось, уже дома чай пьет с плюшками. Тем лучше, немного пройтись и подышать осенью мне не помешает.

5
{"b":"691550","o":1}