19:00 Свидетельство о браке убрано в шкаф.

Шаткий мир в нашем доме восстановлен.

Виновные найдены – это я… Обиженные, благосклонно приняв из моих рук горячий чай и не менее горячие извинения, с довольным видом восседают на диване – ужина ждут.

Да, и на будущее мне стоит учесть: мне нужно прекратить себя вести как квартиросъемщику, то есть отсиживаться часами в спальне. Лучше выходить в гостиную к свекрови, слушать ее монологи о подвигах великой женщины в работе и в быту. И восхищаться, восхищаться, восхищаться…

20:00. Лилька позвонила и сказала, что не успевает заехать. Предложила приехать к ней – можно и вместе с мужем. Эдик кисло отказался, посоветовав опять просить разрешения у матери.

–Какое разрешение, Эдик? Я взрослая женщина, мне 35 лет, неужели я не могу сходить в гости, не отпрашиваясь при этом у твоей матери?! – возмутилась я.

–Ты опять хочешь ее расстроить?

О Госсссподиииииии!

23:00 К Лильке все же съездила. Не отпрашиваясь у свекрови. Хорошо посидели, посмотрели летние фотографии, поели пирожных, посмотрели какую-то комедию с Робином Уильямсом.

Домой приехала поздно. Меня встретили ледяным молчанием. Теперь со мной не разговаривают уже двое… Но хотя бы разводом не грозят, и на том спасибо…

00:00 Сидим на кухне вдвоем с котом. Он поедает кролика в сливочном соусе. Я грустно пью чай и закусываю его баранками. На кухне появляется свекровь в розовом махровом халате и демонстративно выключает свет. Ничего не объяснив, уходит в спальню.

Ну и кто же я после этого, если не квартиросъемщик?!

Глава 4 .

7 сентября. 7:00 Обожаю осень! Люблю осенними долгими вечерами сидеть к кресле, завернувшись в уютный шерстяной плед, неторопливо пить из чашки горячий чай и читать книги – о путешествиях Даррелла, например. Обожаю бродить по осеннему лесу, собирать грибы и яркие букеты из листьев клена, слушать, как шуршит под ногами осенняя листва… А потом засыпать под шум дождя за окном и смотреть до утра разноцветные сны.

Честно говоря, первая учебная неделя выдалась весьма бурной: восьмой «А» за лето стал совершенно неуправляемым, а Васюткин – здоровенный парень из моего девятого «Б» вообще три дня не появлялся в школе. В пятницу после уроков дозвонилась до его матери.

– Ох, Анна Александровна, спасибо, что позвонили! – запричитала она в трубку,– Сама звонить собиралась. Вы знаете, Рома ни в какую в школу идти не хочет – говорит, всему научился уже.

Вот и приплыли. Конечно, я предполагала, что в девятом классе будут проблемы, но к таким я не готова. Не знаю я, как мотивировать взрослого дяденьку, у которого под верхней губой уже усики пробиваются, к учебе. Что я ему скажу? Двойку поставлю? Родителей в школу вызову? Не получишь образования – станешь дворником? Тьфу, курам на смех…

Пообещала, что на днях обязательно загляну к Васюткиным и поговорю с Ромой. Я ведь «классная мама», как нежно говорят мне мои девятиклашки – приходится соответствовать. К тому же, мне за это деньги платят – целых полторы тысячи рублей. В месяц.

Хорошо, что сегодня – выходной. Пока все спят, успею пробежаться по парку и подзарядиться хорошим настроением! Решено! Где мой спортивный костюм?

Не успела я натянуть кроссовки, как в прихожей материализовалась свекровь. Она казалась совсем не сонной. Глаза ее метали молнии, рот был сурово сжат в тонкую нитку.

–Далеко собралась?– пророкотала она на всю квартиру. – Решила выскользнуть из дома, пока все спят, думала, я не услышу?!

–Да что Вы, Зинаида Ивановна, я не хотела Вас разбудить, поспали бы подольше… Я хотела прогуляться немного, воздухом подышать, раньше я очень любила…

–Одна? – истерично поинтересовалась свекровь,– Почему ты гуляешь в одиночестве?

–Ну… Просто Эдик еще спит, я не хотела его будить, и вообще, я хотела…

–Эээээдик! – воя сиреной, свекровь помчалась в нашу спальню, – У тебя жена на прогулку собралась, сходи с ней, погуляй. А ты жди! – это, видимо, мне.

До моего слуха донесся яростный шепот свекрови и глухое бормотание Эдика – он спросонья плохо соображает. Потом я услышала звук открывающихся дверей шкафа – по всей вероятности, Эдик искал джинсы. Через пять минут он появился в дверях спальни, хмуро поглядывая на меня.

–Капец, ты не могла потом на прогулку сходить?

–Вообще-то я собиралась погулять в одиночестве, без тебя! – не сдержала я раздражения, – Но вот твоя мама выскочила из спальни и начала кричать, что в одиночестве гулять после замужества запрещено!

–Да! Именно так! – царственно выплывая из спальни, сказала свекровь, – Вы же не одинокие люди! Вы теперь везде должны вместе ходить! В нашей семье всегда так было, когда был жив твой отец! – она внезапно захлюпала носом и ушла рыдать в ванную. Почему-то у меня возникло твердое ощущение, что она сейчас стоит, припав ухом к двери, и напряженно прислушивается. Но слезы матери всегда вызывают у Эдика эффект разорвавшейся бомбы.

–Это ты вечно портишь маме настроение! Вместо того, чтобы пойти готовить завтрак, ты выскакиваешь из дома в 7 утра и идешь гулять, как… Как… Как не знаю кто! А теперь я, вместо того, чтобы выспаться перед рабочей неделей, вынужден тоже тащиться с тобой грязь месить по лужам!

–Знаешь что! – я перешла на свистящий шепот – такой, чтобы свекровь ничего не услышала (В нашей семье, похоже, это единственный человек, которого нельзя расстраивать).– Я хочу пойти подышать свежим воздухом! Одна! Когда вернусь, обязательно приготовлю тебе завтрак, – я так и собиралась сделать. Можешь пойти и лечь спать, я тебя не заставляю идти со мной! – с этими словами я захлопнула дверь и выскочила в коридор.

08:00

Пробежалась по парку Якутова – это мой самый любимый парк в городе. Сюда папа приводил меня в детстве. Он катал меня на лодке по озеру, кормил мороженым и сладкой черешней. А вот и наша березка – рядом с ней меня фотографировали лет в шесть. Осторожно ступая по ковру из шуршащих желтых листьев, я подошла к березке и погладила ее гладкий белый, словно вощеный ствол. Березка с тех пор разрослась. Я прижалась лицом к стволу и внезапно остро ощутила свое одиночество. Как бы мне навестить родителей, не нарвавшись дома на откровенный скандал?

Естественно, когда я вернулась, Эдик сладко посапывал в кроватке, а из кухни шел запах жарящейся яичницы с колбасой. Я вошла в кухню. Свекровь демонстративно отвернулась. Споры с сыном (моим мужем, если что), она воспринимает как личное оскорбление.

–А я вот завтрак приготовила! – взглянула она на меня с укоризной. Предполагалось, что после этих слов и ТАКОГО взгляда я должна немедленно раскаяться в совершенном ужасном поступке, расплакаться, попросить прощения и сказать, что никогда больше не буду огорчать мою дражайшую свекровь. И стану такой, какой она меня хочет видеть.

Вместо этого я молча вытащила опару, приготовленную с вечера, и принялась печь блины.

Эдик, вышедший к завтраку, демонстративно отказался от блинов и поел с аппетитом мамину яичницу, а она похлопывала его по спине и приговаривала: "Ешь, миленький, ешь, совсем изголодался!" Меня в природе словно не было.

Да, на войне как на войне. Сидела, ела свои никому не нужные блинчики, пила чай, и, так как Эдик с Зинаидой Ивановной продолжали делать вид, что за столом они вдвоем, я от скуки стала разговаривать с котом. А что? Кажется, Кузька – единственное существо в этом доме, которое меня понимает. И любит. И блинчики мои ест.

18:00

Гулять я в этот день больше не выходила. Какой смысл идти гулять, если хорошее настроение твоих домочадцев прямо пропорционально твоем настроению: чем оно у тебя лучше, тем у них хуже. И наоборот.

Весь день крутилась как белка в колесе: убиралась, стирала, гладила, пылесосила, поменяла занавески и постельное белье, приготовила обед и ужин.

К вечеру, вспомнив о Васюткине, сообщила мужу и свекрови, что мне нужно сходить к ученику для профилактической беседы.

– А что так поздно-то? Завтра в школе нельзя поговорить, что ли? – вскинулась свекровь, – Время-то уже недетское!