Белый с синим УАЗ-Патриот остановился в самом начале улицы, луч фары – искателя – мазнул по улице…

Сержант полиции – старший автомобильного патруля – снял из держателя рацию.

– Центральная, я пятый. Подтверждается, две поврежденные машины, следы перестрелки. Один труп.

Трупов было десять. Но пока этого не было видно.

– Пятый, я Центральная. Перестрелка все еще идет?

– Центральная, отрицательно. Перестрелки нет.

– Пятый, приступайте к осмотру. Я направляю тревожную группу.

– Понял.

В «помогайке» патрульной машине – было, как и положено, три человека: полицейский-водитель, старший патруля в звании лейтенанта или старшего лейтенанта и просто патрульный. На всех троих – был один автомат, но лучше бы не было – стрелять из него ни один толком не умел. Еще – у них были пистолеты, новенькие Грачи – но двое из троих сдали зачет по стрельбе за бутылку водки…

Еще на троих было два фонаря – один из патрульных забыл фонарь дома, еще один был сломан.

Милиционер – водитель выбрался наружу, передернул затвор автомата

– Может, подождем, пока группа прибудет? Затопчем улики еще… – сказал лейтенант, тщательно скрывая страх.

– Ничего не затопчем. Пошли. Халиков, возьми фонарь, осмотри джип.

Халиков, молодой сельский парень, который пошел в милицию чтобы закрепиться в городе – держа в одной руке пистолет, в другой фонарь – подошел к внедорожнику, посветил в салон. Там было такое, что он едва не выронил оружие. На осколках стекла, на капоте, в салоне – всюду была кровь. И трупы – в машине была куча трупов в самом прямом смысле этого слова.

– Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант, тут…

Лейтенант подбежал от машины, где он стоял и «слушал эфир»

– Аллах всемогущий…

Сержант, полицейский-водитель в это время – держа автомат наизготовку – подошел к кабине КамАЗа. Со стороны водителя дверь – настежь, за рулем – труп, кровь аж на землю капает со ступеньки кабины. Он посветил дальше и обнаружил, что у ворот особняка – еще один труп, лежит навзничь. Кровь в свете фонаря – была почти черной.

– А… шайтан…

Сержант начал осторожно обходить КамАЗ, подошел к нему сзади, со стороны кормы. Полог был откинут, он посветил туда фонарем – вроде ничего нет. Поднялся, придерживаясь рукой на борт, посветил и…

В первый раз в жизни понял, что значит выражение «превратился в соляной столб».

– Е… твою мать…

Как только сержант обрел дар речи, причем почему то русской, а не татарской – он бросился бежать от этой страшной машины.

– Что там? – лейтенант испугался не на шутку – еще трупы?

– Хуже. Какие-то провода и бочки, полный кузов. Вызывай саперов, и давай за угол отъедем. А то ща как рванет!

Лейтенант побелел как мел.

В это же время – Рено Логан остановился за углом небольшого пятиэтажного дома в новом районе – тут были приличные, кирпичные дома. Совсем недавно построенные, с большими квартирами, два балкона на квартиру. Богато жили в Татарстане, богато даже в таких городишках, как Агрыз.

Три человека вылезли из машины. Сноровисто разобрали снаряжение. Почти новая Бенелли М4, Сайга, МР-156 с тактическом варианте со складным прикладом. Травматические и один настоящий, милицейский ПМ. За травматику сейчас гоняли, патронов было не купить – но кому надо, у того все что надо было…

– Ну, где?

– Четвертый этаж. Квартира слева, одиннадцатая… – обреченно сказал татарин – информатор

Один из боевиков – сноровисто пристегнул его к ручке двери машины изнутри. Вынул ключ из замка зажигания.

– Здесь посиди.

Бегом, придерживая оружие – бросились к первому подъезду. Путь им – преградила стальная дверь с кодовым замком, ночью ждать пока кто откроет – можно до второго пришествия.

Один из боевиков – отошел, посмотрел наверх. Крыша над подъездом, выше – стекло.

– Подсади…

Самый здоровый из них – подсадил Генку, маленького и юркого удмурта на крышу. Тот немного повозился там. Снизу услышали, как звякнуло разбитое стекло, потом – сыграла нехитрую мелодию, открываясь, дверь.

– Двигаемся!

Поднялись наверх, раскатали черные шапочки-гондонки, превратившиеся в маски. Сняли с предохранителей оружие.

Дверь – стальная, с глазком. Просто так не вскроешь, солидно сделано. Такие – сейчас обычно на точках стоят, где наркоту продают, просто так не сшибешь. Этаж – тоже нехороший. Если бы пятый – сверху бы, на балкон спустились, второй – с крыши подъезда по газовой трубе перескочили бы…

А тут – четвертый…

Один из боевиков показал на ружье.

– А если адрес левый, татарин соврал? Прикидываешь?

Да уж…

Решили – внаглую. Один из бойцов – нахлобучил свою полицейскую фуражку, достал удостоверение. Глазок вроде как примитивный. А сталь – она не только с одной стороны защищает, с двух.

– Встань правее…

Постучали в дверь. Еще раз. Сначала ничего не было, потом – послышалось какое-то шевеление. Секунда за секундой – летели как безнадежно опаздывающий поезд…

– Откройте, полиция!

Бах!

Стеклянный глазок взорвался изнутри стеклянными брызгами, в квартире – глухо громыхнуло

– С. а!

Один из бойцов, самый опытный, раньше служивший в ОМОНе – дернул на себя «полицейского», вскинул Бенелли, выстрелил по замку.

Нет!

Новый выстрел – грохот закладывает уши, пахнет горелым порохом и раскаленным металлом. На месте замка и чуть повыше, где, по мнению ОМОНовца может быть защелка засова – рваные дыры…

– Есть!

В квартире оглушительно жахнуло, дверь рвануло из рук от удара дроби с близкого расстояния. ОМОНовец – просунул ствол в дверь, несколько раз нажал на спуск, посылая в квартиру картечь заряд за зарядом. Обернулся, вырвал у стоящего за ним полицейского МР-153, сунул ему Бенелли. Патроны одни и те же, перезарядит.

Толкнул стволом искалеченную дверь, на всякий случай шарахнул еще пару раз, заглянул. На полу – кто-то лежит и явно дохлый – не успел спрятаться, сразу под ружье и попал. Больше никого нет – только пороховой дым и искалеченные картечью внутренние двери.

И все это – освещает горящая под потолком в светильнике лампочка – она не разбилась.

– Ложись, работает ОМОН! – выкрикнул он, шарахнул еще раз из ружья вдоль коридора, заскочил в квартиру. На ружье был фонарь, хоть какое-то подспорье. Четыре шага, коридор дальше разветвляется – ход на кухню, тут же – туалет и ванная. Следом – громко топая ворвались еще двое, он тормознул полицейского, отправил его направо…

– Проверь!

С ружьем проверять – самое то, но единственный боевой пистолет – у него. Ничего, проверит…

Из-за двери впереди бахнуло – и ОМОНовец ответил двумя снопами картечи. Не чувствуя боли – бросился вперед, саданул стволом ружья по остаткам стекла в двери.

Луч подствольного фонаря – в одно мгновение высветил женщину, темноволосую, одетую как обычная пассажирка. Глаза ее сверкали дикой ненавистью, в руке – сумка, в другой – ничего. Кто стрелял – он так и не понял.

Шахидка!

ОМОНовец выстрелил – и в этот момент, все взорвалось. Стена пламени рванулась на улицу, плеснула через окна, на балкон, одновременно по всей площади – лопнуло, разлетелось на мелкие части остекление. Потом – не выдержав, рухнуло перекрытие…

На небольшую улицу, где строилась местная элита – приехала прокуратура, потом – еще люди. Воскресение – поднимали кого могли и как могли, кого и не нашли. Один из милиционеров – оказался ветераном Чечни, он поднялся в кузов и сбросил клеммы со стоящего в кузове аккумулятора – чтобы лишить взрывное устройство питания. Из Ижевска – ближе – вызвали отряд спецназа ФСБ и саперов, позвонили в Казань – те тоже обещали прислать отряд специального назначения полиции. Начали эвакуацию жителей по всей улице. Было известно о том, что ночью в городе произошла еще одна перестрелка, взорвался жилой дом, есть погибшие.

Сообщили в Москву – но там это сообщение никого не удивило. На Кавказе началась война, рассматривался вопрос о введении на всей территории страны режима чрезвычайного положения.