Письма не было. В те минуты Грюм всё ещё не паниковал. Нужно просто связаться с Дамблдором и всё уточнить. Но сперва почему-то он решил обратиться к Августе Лонгботтом. Бросив в камин щепотку Летучего Пороха, он наклонился к пламени, и вскоре уже смотрел на гостиную в доме Лонгботтомов.
Как обычно, в те дни, когда и Фрэнк, и Алиса уходили на работу, Августа оставалась с маленьким Невиллом. Увидев Грюма, она очень удивилась. Она была уверена, что сын и невестка давно на работе – как всегда, они аппарировали заранее, без пяти минут девять. Грюм увидел, как Августа медленно встаёт с ковра, на котором Невилл сосредоточенно собирал замок из кубиков, как паника наполняет её взгляд, и почувствовал, как его сердце сжимает ледяная рука.
Несколько минут спустя Грюм, Кингсли и Диоген уже были в Атриуме. Понадобилось ждать ещё десять минут, прежде чем они получили список всех сотрудников, явившихся на работу в промежуток между 8:55 и 9:00. Более сотни человек! Никто из проверяющих не видел Алису и Фрэнка. Оставалась надежда, что их заметил кто-то из сотрудников.
Прошло ещё полчаса томительных расспросов и напряжённого ожидания, прежде чем один из пожилых чиновников, задумчиво нахмурив лоб, пробормотал:
- Кажется, я что-то слышал… В соседнем переулке. Кто-то произнёс «Люмос», но неправильно, больше похоже на «Люмус». Я не расслышал полностью. Я на всякий случай вернулся, но никого не увидел.
«Люмус» вместо «Люмос»? Грюм знал, что иногда люди слышат то, что хотят услышать. Память этого испуганного чиновника могла сыграть с ним злую шутку, заменить часть услышанного заклинания на другое. Он быстро поднялся из-за стола, кивнул остальным сотрудникам, что могут уходить, и заспешил к выходу из Министерства. Заклинание оканчивалось на «мус». Это могло быть «Экспеллиармус». Он был уверен, что это «Экспеллиармус».
У них уже был случай, когда сотрудника похитили прямо по пути на работу. Бывали случаи, когда сотрудников убивали буквально на пороге Министерства. Спеша к выходу, слыша за спиной быстрые шаги Диогена, испуганно резкое дыхание Кингсли, Грюм прокручивал в памяти эти старые дела. Вспоминал, как сам собирал улики и опрашивал свидетелей. Внутренний голос чётко, ровно зачитывал строчки протоколов. Его лицо и взгляд тоже были спокойны, и никто не мог видеть ужаса и гнева, которые разворачивались в его сердце.
Они тщательно обыскали весь переулок, прежде чем Диоген Райс подошёл к шефу с окаменевшим лицом и протянул ему волшебную палочку. Грюм медленно взял палочку в руки, ощутил под пальцами полированную светлую древесину. Палочка Фрэнка Лонгботтома.
На часах было двенадцать. Прошло три часа с тех пор, как их обезоружили и похитили здесь, в этом грязном пустом переулке.
Грюм никогда не простил себе, что не прервал совещание сразу, как заметил отсутствие Фрэнка и Алисы.
Диоген никогда не простил себе, что не поднял тревогу сразу же, как только увидел запертую дверь кабинета.
Кингсли никогда не простил себе, что в тот день опоздал на работу.
12 ноября 1981 года. 17:15
Не только Грюм в тот день строил боевые планы. Сразу после скудного обеда, состоящего из овсянки и сухарей (и крохотных кусочков шоколада для тех, кто всё ещё мучился от последствий стычки с дементорами) Грегор Гвилт собрал в разрушенной церкви свою поредевшую стаю. Он – вожак, его двадцать девять оборотней и один человек. Худой темнокожий парень, стоящий рядом с Ремусом Люпином. Стив Томас – так его зовут. Его утащили с собой с берега моря, спасая от дементоров Азкабана, и он целые сутки провёл без сознания, балансируя между жизнью и смертью. Его до сих пор трясло от холода в груди, но не от страха – Гвилт видел в его тёмных глазах тревогу и тоску, волнение и надежду, но только не страх. И точно так же не было видно страха в светло-карих глазах Ремуса Люпина.
- Вы все помните, что произошло здесь в прошлый раз, – заговорил Гвилт. – Нам объявили войну. И я помню, что вы были готовы сражаться. Я тоже был готов к этому. Но тогда рядом с вами были ваши друзья, братья и сёстры. А рядом со мной – Адам и Виктор. Тогда нас было сорок восемь, а теперь осталось почти вдвое меньше. Стантон-Лонг, вылазка в Министерство, стычка в Ливерпуле, набег Мо Карсона… Среди нас не найдётся тех, кто не был ранен. Кто не потерял друга. За последнюю неделю я потерял двадцать оборотней. Каждого из них я сам привёл сюда, все они были частью моей стаи. Каждый из них что-то для меня значил.
Он снова посмотрел на молчащих оборотней. Кое-кто смотрел на него прямо, некоторые прятали взгляд. Уголки его губ тронула улыбка:
- Вы все что-то для меня значите. Я никогда не обращал насильно, потому что я видел, как мучаются те, с кем сотворили такое. Большинство из вас стали оборотнями именно так, и от вас отвернулись ваши родные, ваши друзья, всё общество. Но для меня вы все что-то значите, каждый из вас нужен мне. В мире нет безопасного места для таких, как мы. Вся наша жизнь – это война. Я знаю, что многие из вас ненавидят меня, и в сегодняшней битве я не прошу вас сражаться за меня. Сражайтесь за себя. Защищайте тех, кто вам дорог. Погибших друзей не вернуть, а враги для нас, оборотней, найдутся всегда. Если не Сивый – то волшебники, если не волшебники – то маглы. Но это будет потом. А сегодня мы убьём Фенрира Сивого.
После его слов воцарилась тишина. Но она продолжалась недолго. В этот раз не было ни криков, ни хлопков, только шуршание, как будто стая птиц пронеслась над разрушенной крышей. Шуршали края одежд, оборотни вытаскивали наружу волшебные палочки, ножи, палки и цепи, и молча поднимали их в воздух, показывая, что они готовы идти в бой. Гвилт улыбнулся.
- Двадцать оборотней, – повторил он. – Может, сегодня ночью я потеряю столько же. Может, меньше. Я бы сказал, что это не важно, но это будет ложью. Для меня это важно так же, как и для вас. Каждый из вас оказался здесь не случайно, и не погибнет зря.
Он перевёл дыхание и произнёс то, чего никто не ожидал услышать:
- В бой пойдут только самые сильные и здоровые. Здесь останутся те, кто был ранен в недавнем бою, и те, кому сражаться не позволяет здоровье – Клэй, Фрэнсис, Марта, Алекс, Нейт и Джин. Стю, Зельда, вы остаётесь за главных.
Джин прерывисто вздохнула, сжала руку Квентина. Тот стиснул зубы, погладил дрожащими пальцами похолодевшую ладонь девушки.
Собрание закончилось в полном молчании. До темноты оставалось совсем немного, оборотни тихо расходились по домам, чтобы немного поспать и отдохнуть перед полнолунием. Единственным, кто остался в церкви наедине с Гвилтом, был Стив Томас. На прощание Ремус Люпин похлопал его по плечу. Утром, когда Стив очнулся, Люпин уже посвятил его во всё происходящее и попросил не терять надежду. Стив не стал говорить ему, что терять уже нечего – надежды не осталось. Он ждал, что его будут судить. Что Ремус, или его отец, или Даблдор выступят в его защиту, на это была вся его надежда. Но всё оказалось не так, как он ожидал. Его пытали, держали взаперти, пока Скуммель пытался убить его семью, а потом отправили в Азкабан без суда, не дав сказать ни слова в свою защиту. Он совершенно не представлял себе, что его ждёт. Но раньше он никогда не догадывался, что иногда вместе с надеждой уходит и страх. Теперь он больше ничего не боялся.
- Что ты со мной сделаешь? – спросил Стив. Гвилт окинул его внимательным взглядом:
- А ты как думаешь?
Стив устало пожал плечами:
- Ремус Люпин сказал мне, что ты будто бы никогда не превращаешь в оборотня против воли.
- Действительно? – усмехнулся Гвилт. – Смотрю, Ремус Люпин неплохо меня знает. Жаль, я не могу сказать о нём того же. Слушай, Стив: я не стану тебе врать – ты оказался не в том месте не в то время. Но обращать тебя я действительно не стану. В эту ночь нам понадобится волшебник. Как только появится шанс, ты снова вернёшься в Министерство. Скажешь, что в ту ночь на побережье Сивый захватил тебя с собой. Тебе удалось вырваться и убить кое-кого из его волков. К тому времени я и мои волки будем уже далеко, и ты сможешь аппарировать вместе с аврорами на место битвы и показать им кучу трупов.
