- Я знаю, что не скажешь. Я другого боюсь. Я боюсь, что если ты узнаешь правду, то просто возненавидишь меня. Ты всегда относился ко мне хорошо, слишком хорошо, потому что ты просто не знаешь, какая я на самом деле. Кажется, я и сама не знаю. Есть разница между тем, кто ты на самом деле, и кем ты притворяешься, чтобы выжить. Я притворялась слишком долго.
- Кое-что я знаю, – Ремус чуть крепче сжал её руку. – Знаю, что ты ненавидишь Волдеморта. Знаю, что тебе здесь плохо. Ты не нашла здесь то, чего искала. Я прав?
- Тебе Дэн сказал, да? – прошептала Урсула, не глядя на него.
- Он рассказал совсем немного.
- А он и не мог рассказать много, – она вытерла остатки слёз. – Но я расскажу.
Четырнадцать лет назад
- Из вереска напиток забыт давным-давно. А был он слаще мёда, пьянее, чем вино. В котлах его варили и пили всей семьёй малютки-медовары в пещерах под землёй…
Звонкий девичий голос отдавался эхом под сводами пещеры. Урсула держала перед собой раскрытую книжку, но не смотрела в неё – балладу про вересковый мёд она знала наизусть. Она смотрела на двух новеньких оборотней, которых привели сюда несколько дней назад, наутро после Рождества. Новенькие были братьями, это было ясно, достаточно было лишь взглянуть на их похожие лица и ярко-голубые глаза. Старший мальчик сидел, ссутулив широкие, но худые плечи, опустив глаза, крепко сжимая в пальцах ладошку младшего. Младший тоже съежился, прижимаясь к брату, но смотрел прямо перед собой. Его испуганный взгляд не отрывался от серьёзного смуглого личика читающей девочки.
Урсула знала о том, что Ральф Кривозуб убил родителей этих мальчиков и обратил их самих. Её собственные родители перешли на сторону Ральфа добровольно, они и сейчас были здесь – сидели неподалёку, вместе со всеми, высокая красивая еврейка и невзрачный, худощавый англичанин. Кроме Урсулы, у них когда-то был ещё один ребёнок, урождённый оборотень, как и его сестра, но, увы, умер в своё первое полнолуние, у оборотней так бывает. Урсуле было жалко этих мальчишек, но в то же время она радовалась, что они здесь. Других детей, кроме неё, в стае не было, и хоть у неё было полно книжек, а недавно старшие стали брать её с собой на ограбления и охоту, без сверстников ей было скучно. Но сейчас она не думала о том, как бы подружиться с новенькими. Перед её глазами шелестел дикий вереск, у подножия скал ревело бушующее море, в которое только что бросили молодого пикта на глазах у его старого отца…
- Правду сказал я, шотландцы, от сына я ждал беды. Не верил я в стойкость юных, не бреющих бороды, – Урсула выпрямилась, её глаза сверкнули, как будто она сама бросала вызов жестокому шотландскому королю. – А мне костёр не страшен! Пускай со мной умрёт моя святая тайна, мой вересковый мёд!
Эхо повторило её слова, и воцарилась тишина. В этой тишине зашуршали тяжёлые складки просторной мантии. Седой оборотень поднял худую руку и погладил девочку по чёрным кудрям. Его белые слепые глаза неподвижно смотрели в пустоту. Губы растянулись в улыбке, обнажая длинные зубы. Один из них, верхний резец, был длиннее остальных и рос, выдаваясь вперёд, его было видно даже тогда, когда Ральф Кривозуб закрывал рот – он высовывался из-под верхней губы, острый и загнутый.
- Хорошо, моя девочка, – проговорил он. – Очень хорошо. Даже если бы у меня были глаза, я бы всё равно просил тебя почитать мне.
Девочка довольно улыбнулась и потянулась к другой книжке:
- Хотите, я почитаю вам «Сон в летнюю ночь», дядя Ральф?
- Потом, малышка. Иди к маме и папе, уже поздно.
Урсула не стала спорить, она знала, что родители в любом случае останутся здесь до конца собрания, а значит, она услышит, о чём дядя Ральф будет говорить с братьями О’Ши.
Ральф поднял голову, повернул её вправо и влево, как будто бы мог видеть просторную пещеру. Длинные седые волосы струились по его плечам и груди, иссохшим от старости – ему было уже почти семьдесят – но всё ещё широким. Он втянул воздух носом и улыбнулся.
- Да-а-а, – протянул он. – Хоть этот Стивенсон и был маглом, но он умел рассказывать хорошие истории… Мы, оборотни, пришли на эти земли так же давно, как пикты. Мать рассказывала мне легенды о древних днях, когда мои предки ловили в лесах этих маленьких людей… Уже потом на эти земли пришли бритты, саксы, норманны, маги – все эти проклятые чужеземцы. Они думают, они загнали нас под землю. Ха! Это мы не пускаем их в свой дом. И так будет всегда.
Ральф Кривозуб был потомком древнего рода оборотней. Может, он и врал насчёт того, что его предки жили здесь со времён пиктов, но история его семьи и в самом деле уходила в глубину веков. Чтобы сохранить чистоту крови, оборотни женили братьев на сёстрах. Долгие годы крепкое здоровье и регенерация оборотней оберегали их от вырождения, но со временем даже этот эффект выдохся. Маленький Дэн О’Ши с ужасом и отвращением глядел на уродливое, перекошенное лицо Ральфа, на его длинные кривые зубы, неровно торчащие в бледных дёснах, обнажившиеся в жуткой улыбке, когда старый оборотень протянул свои длинные руки вперёд, призывая мальчиков подойти к нему. Дерек тоже вздрогнул, но не смог сопротивляться приказу того, кто его обратил. По-прежнему держа маленького Дэна за руку, он подошёл к Ральфу. Мальчики опустились на колени, узловатые ладони легли им на головы, гладя по волосам.
- У меня нет родных детей, – прохрипел Ральф Кривозуб. – Моя сестра, предназначенная мне в жёны, умерла слишком рано. Мои волки – вот мои дети, мои сыновья и дочери, и ваша мать, мальчики, была неблагодарной дочерью. Будьте благодарны, и не умрёте так же, как она.
Дерек смотрел в сторону злым, непокорным взглядом. Дэн шмыгнул носом, сдерживая слёзы. Его испуганные глаза вновь скользнули по мрачным лицам обступивших его оборотней, и наконец встретились с весёлым и любопытным взглядом Урсулы.
Десять месяцев назад
Под сводами пещеры звенел мучительный крик боли. Молодая женщина металась по полу, её короткие светлые волосы намокли от крови и прилипли к лицу. Взмах волшебной палочки оборвал её крик, женщина застыла на полу, пытаясь отдышаться.
- Я разочарован в тебе, Мэри, – проговорил Ральф Кривозуб. Его белые слепые глаза смотрели в пустоту, но каждому из оборотней, молча стоявших вокруг, казалось, что Ральф смотрит на него, и только на него, видит все их потаённые мысли, ищет, кто из них тоже собирался предать и сбежать, кого он будет мучить после того, как закончит с Мэри.
- Ты была неблагодарной дочерью, – ухмыльнулся Ральф, выставив вперёд свой длинный жёлтый зуб. – Думала привести авроров в мой дом, наш дом! Плохая, скверная девчонка. Авада Кедавра!
Зелёный свет отразился в залитых слезами глазах Мэри, и она неподвижно вытянулась на камнях. Двое оборотней тут же подхватили тело и унесли его, и толпа сомкнулась за ними, как будто ничего не произошло. Ральф Кривозуб улыбнулся ещё шире, небрежно взмахнул палочкой – и кровь, забрызгавшая каменный пол, бесследно исчезла. Нос Ральфа дёрнулся, не ощутил запаха крови, и оборотень довольно кивнул.
- Кажется, теперь Дэну и Барту придётся идти на дело только вдвоём, – проговорил он. – Разве что кто-то захочет к ним присоединиться. Дэн, мальчик мой, подойди-ка, – узловатая рука протянулась точно в ту сторону, где, пытаясь скрыться за спинами остальных оборотней, неподвижно стоял Дэн. Оборотни тут же молча расступились, и Дэн шагнул вперёд, не дожидаясь, пока его пихнут в спину. Он подошёл вплотную к старому оборотню, сдерживая дрожь отвращения, когда Ральф взял его за руку.
- У тебя есть идеи, Дэн? Кому ты доверяешь? С кем готов пойти в бой?
«Никому, – ответили отчаянные глаза Дэна, устремлённые в толпу. – Ни с кем». Он сжал челюсти, не зная, что сказать, как ответить на вопрос, на который не ответить было нельзя. Но раньше, чем Ральф успел потерять терпение, из толпы вышла Урсула.
- Я хочу пойти, – громко сказала она. – Я прослежу, чтобы он никуда не делся. Ты можешь положиться на меня, дядя Ральф.
