— Я вызвал водителя из нашей химчистки, — заговорил Тимур, после того, как приложил свернутый ковер к стене. — Он заберет его.

Мужчина весь взмок, вспотел от усилий. Майка покрылась характерными влажными пятнами, волосы стали липнуть к лицу, но выглядело это вовсе не отталкивающе. Напротив, Васе было непривычно смотреть на то, как он работает, не гнушаясь грязи и пыли, но таким он нравился ей ничуть не меньше. Если бы не все происходящее вокруг, она смогла бы насладиться этим зрелищем в полной мере, но сейчас голова была забита совсем другим.

— Не надо было, — ответила она. — Я бы просушила его на улице и просто вымыла бы. Этого было бы достаточно.

— Я мог бы просто купить тебе новый ковер, — отмахнулся Королев, утирая с лица пот.

— Память нельзя купить, — с грустной улыбкой сказал Вася, — это подарок папы. Он мне очень дорог.

— Ясно.

Тимур как-то сразу посерьезнел, отряхнул руки и присел рядом.

— О чем ты думаешь? — спросила его Василиса.

— Об этом, — он показал ей руку, на мизинце которой красовалось уже знакомое ей колечко. — Ты заговорила о памяти, о том, что тебе дорого и навела меня на мысль. Это мамин перстень, точнее даже бабушкин. Это кольцо переходило в маминой семье от женщины к женщине, но у меня, к сожалению, нет сестер, поэтому мама подарила его мне и сказала отдать той девушке, которую она приняла бы за дочь.

— Вот как?

— Так, — Тимур посмотрел на нее каким-то странным, многозначительным взглядом, от которого у девушки по спине прошелся холодок. — А знаешь, что…., — мужчина вдруг снял перстень с пальца и схватил Васю за руку, — мне кажется, я знаю такую девушку.

Василиса не успела и рта открыть, как кольцо уже оказалось на ее безымянном пальце.

— Но…, — попыталась возразить она, однако Королев шикнул на нее.

— Никаких но, — он вдруг улыбнулся. — Посмотри-ка, и размер подошел!

На ее глазах он изменился в лице. Усталость как рукой сняло. Откуда-то изнутри него полился свет, от которого ей тоже стало светло и уютно. Она не могла объяснить почему, но кольцо очень понравилось ей, она чувствовала себя так, будто оно было родным и всегда украшало ее палец. Странные ощущения на время заставили ее забыть свои страхи и переживания. На несколько мгновений она вновь стала абсолютно счастливым человеком.

— Я даже не знаю, что сказать…Тимур, мне кажется, это импульсивный поступок. Тебе нужно хорошо подумать, прежде чем отдавать кольцо кому-то. Я не уверена, что могу принять его.

— Мама говорила наоборот, — он улыбнулся.

— Как это?

— Сказала: «Если будешь выбирать умом, то не отдавай. А если сердце отдать захочет — значит, это она».

— Надо же, — у Васи что-то защемило в сердце, а слова спутались, смешались, и она не знала, что сказать, но ей вдруг показалось, что она что-то подобное уже однажды слышала…от папы. — То есть, это твой сердечный порыв? Так ты объяснишь свой поступок?

Королев пожал плечами и по-доброму посмотрел ей в глаза.

— Не знаю, видимо, он самый. Просто в одно мгновение захотелось отдать, и я отдал. А теперь очень хорошо себя чувствую.

— Спасибо, — Вася осторожно провела кончиком пальца по теплому ободку из золота, — это очень ценный подарок.

— Ничего особо ценного в нем нет, — отмахнулся Тимур. — Обычное золото и какой-то дешевый камешек.

— Я не об этом, — Вася посмотрела мужчине в глаза, вкладывая в этот взгляд всю благодарность, на которую она только была способна. — Это очень ценный подарок для меня, потому что кольцо принадлежало твоей маме. Я буду очень беречь его. Спасибо.

Слова Василисы подействовали на Королева как вода на засыхающий цветок. Он ожил, взбудоражился, распрямился, словно с его плеч упал тяжелый груз, а лицо засияло каким-то особым теплом.

— Вот видишь, — он улыбнулся, — мама была права. Я отдал его правильной девушке. Береги его.

— Конечно, — кивнула Василиса.

Несколько минут они сидели молча. Вася смотрела то на кольцо на своем пальце, то на промокший папин ковер, то на испачканную футболку Королева. Ему было неуютно и сыро в испорченной одежде. Девушка заметила это, но сам он старался вида не подавать. Лишь пару раз одернул футболку на себе, пытаясь расправить.

— Тебе надо переодеться, я что-нибудь найду, что осталось от папы. А то простудишься. Футболка совсем сырая.

Она встала с места и прошла в спальню, а когда вернулась, застала мужчину раздетым до пояса. Вид его обнаженного торса в очередной раз заставил ее замереть и покраснеть до кончиков ушей. Тимур сжимал в руках мокрую футболку и виноватым взглядом смотрел на смущенную его обликом девушку.

Вася уже не боялась его, но и привычным для себя это зрелище не могла назвать, поэтому она прикрыла ладонью глаза и протянула ему отцовскую рубашку.

— Извини, — сказал он, забирая из ее рук одежду, — но я больше не мог выносить эту футболку, она промокла насквозь от воды с ковра и пота.

— Понимаю, — пробормотала Вася, раздвинув слегка пальцы на ладони, чтобы подсмотреть украдкой, как Королев будет одеваться.

Увиденное заставило ее вспыхнуть с новой силой. Мужчина небрежно бросил на диван свою одежду, надел сорочку и принялся умелым движением пальцев застегивать пуговицы. Вася и сама себе не могла объяснить, что в такого в его действиях, что у нее так сильно колотится сердце и перехватывает дыхание.

— Готово? — спросила она в тот момент, когда он как раз застегивал последнюю пуговицу.

— Готово, — отозвался мужчина. — В самый раз пришлась.

— Хорошо, — Вася убрала от лица руку и, увидев одетого Королева, немного успокоилась.

— Я верну потом, — сказал мужчина, взглядом указывая на рубашку. — Все будет в лучшем виде.

— Знаю, — Василиса улыбнулась. — Выстираешь и выгладишь. Как и мой спортивный костюм. Не нужно. Пусть останется у тебя. Просто береги ее. Она тоже для меня очень ценна.

Мужчина довольно ухмыльнулся, закивав головой, провел ладонью по ткани сорочки, будто приласкал ее, а в глазах загорелось что-то детское и радостное. Очевидно, подарок Васи пришелся ему по душе.

— Мне кажется, она еще пахнет его одеколоном, — сказал он, склонив голову набок и принюхавшись к воротнику.

— Немного, — кивнула Василиса. — Уже, наверное, выветрилось, но след аромата мог остаться. После его смерти я почти все выбросила, оставила только пару рубашек, которые он особенно любил. Они лежали в ящике, где стоит его одеколон. Но прошло уже столько времени, что он уже почти испарился из флакона.

— Одеколон испарился, а запах остался, — возразил Тимур.

В воздухе опять повисла немая пауза. Вася стояла напротив мужчины и просто смотрела ему в глаза, не в силах отвернуться. Он сделал осторожный шаг ей навстречу, затем еще один, а потом еще, пока не оказался возле нее на расстоянии двух вытянутых ладоней. Васе стало слышно, как он дышит, она увидела мельчайшие детали его лица: короткие волосинки новой щетины, тонкие морщинки у глаз, небольшую впадинку на подбородке.

Он двумя пальцами осторожно подцепил ее подбородок и слегка приподнял лицо. Ее губы оказались так близко, что он тяжело задышал, с трудом сдерживая себя.

— Ты понимаешь, что я не шучу, когда говорю тебе «моя девушка»? — спросил он слегка охрипшим голосом.

— Не до конца, — честно призналась Вася, почувствовав вдруг в горле странное першение. Внутри все пересохло, захотелось залпом опрокинуть стакан холодной воды. — Мне кажется, это невозможно. Ты шутишь…

— Вот как? С твоей стороны так выглядит? — он пытливо заглянул ей в глаза, и Васе показалось, что он вывернул ее душу наизнанку. — Тогда, предлагаю проверить, — ласковым шепотом продолжил мужчина, заводя пальцами выбившийся из прически локон ей за ухо, — что из происходящего шутка, а что реальность…

Он слегка наклонился к ней и потянулся к ее губам. Казалось, что время остановилось, замерло. Осталось только его дыхание и близкое тепло губ, как вдруг она отпрянула от него, испуганно попятившись к стене. Сердце начало выдавать перебои, в ушах появился знакомый шум.