Первая волна приступа накатила именно в тот момент, когда закрылась дверь за последним клиентом с привычным для меня тихим скрипом.

Я настолько привыкла к этому звуку за последние несколько месяцев, что уже даже не обращала внимания на него — так, лёгкий фон, который присутствует, но абсолютно не мешает. Пожалуй, в любой другой день я бы даже удивилась, не услышав привычное поскрипывание металлических петель двери кабинета, но только не сегодня.

Сейчас он показался мне настолько громким и противным, что непроизвольно скривилась от отвращения.

Своё тело, а также сигналы, посылаемые им мне, я знала настолько хорошо, что сразу же посмотрела на ручные часы, дабы определить сколько же времени осталось до полномасштабного цунами, которое скоро, минут так через сорок, накроет моё бренное тельце.

— Твою мать! — с чувством вырвалось у меня, когда я поняла, что до дому доехать уже не успеваю. Если только гнать на машине под двести километров в час — прокатиться, так сказать, с ветерком и с песней. Но такого я себе точно не могла позволить.

Значит, остаётся лишь один вариант — собираться в темпе вальса и быстро выезжать, чтобы «самое хреновое» переждать на своей поляне. И только потом выдвигаться в сторону дома.

Дрожащими руками я стала судорожно кидать в сумку вещи со стола. Застегивая её на замок, зажала в одной руке ключи, а другой набрала в телефоне знакомый номер.

— Я задержусь ненадолго, — поставила в известность, как только мне ответили. — Мишке скажешь, что… придумай что-нибудь, ладно?

— Ди, ты в порядке? — неподдельная тревога в знакомом голосе принесло небольшое облегчение. Правда ненадолго, всего на несколько секунд. — Сколько лишних на этот раз взяла? — требовательно спросили на другом конце сотового.

— Двоих, — буркнула я, направляясь на выход. Скрывать что-либо смысла не было, а так быстрее закруглимся с бессмысленными разговорами.

— Ты же знаешь, что тебе нельзя…

— Это были дети, — перебила я, прекрасно зная, что мне скажут. — У последнего проблема такая же, как и у Миши. И он не был «невидимкой», понимаешь?! И самое важное, что я могу ему помочь! — последнее я произнесла достаточно громко и с надрывом в голосе, не успев взять себя в руки.

— Как очухаешься, позвони, — единственное, что прозвучало в ответ на моё эмоциональное высказывание. Затем раздались гудки.

С трудом, так как тремор в руках набирал обороты, я запихнула сотовый в карман куртки и вышла в коридор, где местная уборщица уже намывала полы.

— Дианочка, добрый день, — улыбаясь, обратилась ко мне баба Аня. — Ты сегодня что-то поздно закруглилась.

— Здравствуйте. Много клиентов было, — как можно короче пояснила я. Пока она не вздумала продолжить беседу со мной, как мы частенько с ней делали, я тут же продолжила. — До свидания, баб Ань.

Попыталась улыбкой смягчить свой ответ, когда повернулась к ней лицом, закрыв дверь на замок.

Она в замешательстве посмотрела на ключи, которые в пустом коридоре слишком звонко дребезжали в моей дрожащей руке.

Не дожидаясь с её стороны слов прощания, рванула в конец коридора, где находился выход на улицу.

Практически выбежав на крыльцо, я вынуждена была остановиться и опереться на перила.

Тошнота подкатила к горлу, заставляя меня судорожно вдохнуть воздух как можно глубже.

Ну же, Диана! Не расслабляться! Ты сможешь! Не в первый же раз и, скорее всего, не в последний!

Самое главное — дойти до машины, усесться в неё и тронуться, а потом станет немного получше. Ненадолго, конечно, но станет!

Закрыв глаза, я пыталась бороться с тошнотой. Заставляла её, как какого-то пугливого зверька, спрятаться внутри себя на нужное мне время.

И у меня получилось — с каждой секундой становилось всё легче и легче. Чёртова тошнота отступала, возвращая мне относительный контроль над телом.

Стараясь не бежать, чтобы активными движениями не спровоцировать новую волну приступа, я медленно дошла до стоянки, где был припаркован мой Ниссан х-трейл.

Трогаясь с места, даже не обратила внимание на чёрную машину, которая пристроилась прямо за мной и всю дорогу ехала буквально в пяти метрах.

Жутко хотелось принять душ, поесть и завалиться спать, и всё равно, в каком порядке эти три вещи будут происходить. Хотя самый идеальный вариант, конечно — три в одном.

Но, окидывая взглядом папки на столе, оставленные секретаршей, понимал — единственное, что грозило в ближайшие часа два — это изжога от кофе, которого мне придётся выпить в огромном количестве, чтобы не вырубиться прямо здесь и сейчас.

К концу рабочей недели я чувствовал себя вымотанным на нет.

Решение проблемы в филиале в Сургуте, возникшей так не вовремя, я доверять замам не стал. Нет, они, конечно, справились бы, но времени это заняло бы намного больше, чем у меня — владельца и руководителя проектной организации «Сибнефтепроект». А каждый день простоя стоил таких бешеных денег, что каждая минута была дорога.

Перевёл взгляд на своих замов и ведущих специалистов, которые сидели по обе стороны длинного стола и с тревогой смотрели на меня. И все молчали, как партизаны.

Чуют, что предстоит серьёзный разбор полётов, вот и замерли в ожидании, а также с надеждой на то, что их отдел окажется не при чём.

— Кто занимался сделкой с «Альянсом»? — ледяным тоном спросил я, решив, что нечего и дальше тянуть время.

Те, кто сидел слева от меня, не смогли сдержать облегченного вздоха. Справа же заметно напряглись и переглянулись между собой в панике, старательно отводя от меня свои взгляды.

Единственный, кто прямо смотрел мне в глаза, правда, чуть побледнев, был Семён Михайлович — руководитель архитектурно-строительного отдела.

— Мы, — ответил он с волнением в голосе.

— Вот ты мне скажи, Семён Михайлович, каким образом помимо нас, в авторском надзоре оказалась ещё и фирма со стороны? Которых, в принципе, даже и близко не должно было быть там. И которые за эти пять дней довели меня до состояния бешенства. Почему ты не проконтролировал сам этот вопрос?

— Тимур, я как раз в то время на больничном был. Мне докладывали, конечно, что и как со сделкой, но я даже не знал, что в договор внесли этот пункт. Моя вина, признаю. Буду разбираться, — побледневший Семён Михайлович нервно облизнул свои губы. Он схватил стоящий рядом с ним стакан с водой и сделал пару глотков, стараясь промочить, видимо, пересохшее горло.

— Как разберешься, ко мне с отчётом, — я поубавил льда в своём голосе. Бледный вид Михалыча мне совсем не нравился. Знал, что у старика в последнее время сердечко пошаливает.

Пожалуй, это единственный человек в моей компании, который пользуется огромнейшим уважением с моей стороны, и которому я мог дать поблажку.

Будь на его месте кто-то другой, так быстро я бы не успокоился.

Дальше совещание уже шло не в таком напряженном режиме. Все немного расслабились, когда поняли, что апокалипсис на сегодня отменяется.

Выслушав, что происходило в моё отсутствие, и раздав поручения на понедельник, я всех отпустил, кроме Ильи — ведущего инженера-проектировщика в отделе Михалыча, а также являющимся мужем моей младшей и безгранично любимой сестрёнки Марины.

Когда все вышли, в кабинет заглянула упомянутая особа, широко улыбаясь.

— Всем люлей вставил по самое не балуй? — весело спросила она, подходя ко мне и, обняв за шею, чмокнула в щёку.

— А то! — усмехнулся, целуя свою сестрёнку в макушку. Зловещим голосом продолжил. — Злой и грозный начальник вернулся в родные пенаты, и душа его требует крови!

— Что, сильно лютует великий и ужасный босс? — обратилась Маришка к своему мужу, который с нежностью смотрел на неё.

— Терпимо, — лаконично ответил Илья, не вдаваясь в подробности.