Ханна внезапно поднялась.
- Доктор сказал, что ему не следует волноваться, - сказала она. - Он узнал, что Джордж здесь?
Джордж, уже собиравшийся идти, резко повернулся.
- Это то, что его убило? - прямо спросил он.
Старая Сара выпрямилась, с величайшим усилием. Тяжесть лжи и страшная тайна, которая должна была омрачать ее душу в течение оставшихся ей дней, придали ее словам искренность.
- Он этого не знал, - сказала она. - Он ушел спокойно, как ребенок.
Джордж больше не стал задерживаться и поспешил по тропе на берег. Ханна стояла, словно зачарованная.
- Но, Сара, - сказала она, - я слышала...
Сара строго взглянула на нее. На мгновение воцарилась тишина.
- Нет, - ответила она. - Ты ничего не слышала. Он этого не говорил!
Она прислонилась к дверному косяку и бросила странный взгляд на свою правую руку, будто ожидала увидеть на ней кровь. Затем снова выпрямилась, расправив плечи, словно поправляя тяжкую ношу.
- Успокойся, - сказала она. - Они идут.
Старая Ханна, сбитая с толку, снова села и продолжила вязать.
- Кажется, становится холодно, - пробормотала она.
<p>
ТРАГИКОМЕДИЯ В ЧЕРНОМ</p>
- Что касается меня, - решительно заметила миссис Стернс, проверяя шов фланелевой рубашки, которую она шила для какого-то неизвестного солдата, - то я не верю, чтобы хоть одна из них была когда-нибудь помолвлена с Арчи Лоуэллом. Он, конечно, встречался с ними, но ничего кроме.
Шепот присутствующих свидетельствовал, по крайней мере, о том, что ее точку зрения разделяют, а с замечанием, которым миссис Смолл продолжила разговор, были согласны все.
- Девушке ничего не стоит надеть траур, когда мужчина умер, и сказать, что она была помолвлена с ним; но если бы хоть одна из них и в самом деле была помолвлена с Арчи Лоуэллом, когда тот был жив, она непременно похвасталась бы этим.
Шум одобрения раздался более отчетливо; одна или две дамы, участницы Общества помощи солдатам, выразили вслух свое полное согласие с этим мнением. Женщины, составлявшие Общество, обычно использовали возможности, предоставляемые собраниями, чтобы обсудить все сплетни Таскамака, а вопрос, обсуждаемый ими сейчас в углу гостиной доктора Вентворта, вызвал большое волнение в маленькой общине. Дело происходило во времена Гражданской войны и все, связанное с солдатами, вызывало интерес, а сочетание романтики и сплетен, связанных с трагедией, случившейся на поле боя, приятно щекотало нервы. После сражения при Чикамауге пришло известие о смерти Арчи Лоуэлла, и хотя вслед за этим появились смутные слухи, что он, возможно, числится среди пропавших без вести, а не убитых, последнее никогда так и не было опровергнуто. Время шло, вести о пропавшем без вести не поступали, все смирились с его смертью, и даже его тетя, старая леди Эндрюс, чьим кумиром он был, цеплявшаяся за крохотную надежду, пока это было возможно, в конце концов, рассталась с ней. Она заказала памятник, чтобы установить его на деревенском погосте, внешний вид которого лишал последних сомнений в том, что Арчи Лоуэлл, с сияющим лицом и обаятельной улыбкой, никогда более не появится на улицах Таскамака, и не станет предметом сплетен, флиртуя на грани дозволенного с десятком девушек, так, что ни одна из них не сможет решить, ей ли он отдает предпочтение перед остальными, или - увы! - нет.
И вскоре после получения известия сразу три девушки, одна за другой, объявили о своей помолвке с погибшим героем, и надели траур. Поскольку вниманием Арчи, в той или иной степени, пользовались почти все девушки Таскамака, любая из них, с некоторой долей вероятности, могла бы заявить о своей помолвке с ним; но, к сожалению, к концу 1863 года это сделали слишком многие девушки, так что подобное посмертное оглашение уже не воспринималось с первоначальной торжественностью и доверием. Траур по погибшим солдатам стал в некотором роде модой, и, вне всякого сомнения, многие одинокие девушки, благодаря своей выдумке, в своих фантазиях получали то, что не смогли получить в реальности. Циник мог бы сказать, что это делает смерть солдата еще более ужасным событием, поскольку погибший не мог ни подтвердить, ни опровергнуть факта обручения; но когда, как в данном случае, три безутешных невесты надели траур по одному и тому же герою, ситуация показалась абсурдной даже для военного времени.
- Дело обстоит так, - заметила миссис Дрю, суровая женщина с тяжелым взглядом. - Мужчин убивают, и единственное удовлетворение, которое может получить девушка, - это скорбь по некоторым из них; и я не виню их за то, что они это делают.
Это замечание очевидно не понравилось ее слушательницам, которые не желали слышать об облегчении страданий, говоря о трагедии, постигшей людей.
- Если это и была кто-то из них троих, - после короткого молчания объявила миссис Каммингс, - то это наверняка была Делия Баррейдж. Он постоянно увивался вокруг нее.
- Не более чем вокруг Мэтти Ситон, - заметила другая леди. - Большую часть зимы, перед тем как отправиться в армию, он провожал Мэтти домой из музыкальной школы.
- Ну, во всяком случае, когда Делия подарила флаг новобранцам накануне их отъезда, он гулял с ней весь вечер. Разве ты не помнишь, как мы ужинали во дворе Академии и...
- Конечно, помню. Да, тогда он был с ней, но он также частенько встречался с Мэтти.
- Он прислал Мэри Фостер то деревянное кресло, которое вырезал в лагере, - вступила в разговор еще одна леди, явив собой защитницу третьей из девушек, носивших траур, демонстрируя свое горе всему миру.
- Ну, в нее он был разве что чуть-чуть влюблен, так что она не считается. Она сама мне так говорила.