Тем не менее, это последнее объяснение не казалось ему вполне удовлетворительным. Но он был бы шокирован, если бы у него возникла даже тень мысли о том, что тщеславие творчества, которому брошен вызов сомнением в его возможности определить судьбу Ральфа, демонстративно направило свое влияние на то, чтобы доказать реальность своего воздействия. Если бы малейшее осознание этого возникло у Клеймора, он пришел бы в ужас от того возможного зла, которое способен причинить; тем не менее, его взгляд внутрь самого себя не был настолько глубок, чтобы привести его к пониманию реальных мотивов его поступка.

   Художник работал, "не покладая кисти", с лихорадочной быстротой, и до конца недели смог заменить первый портрет вторым, когда Ральф, несколько дней отсутствовавший в городе, приехал к нему на очередной сеанс. Том одновременно беспокоился и испытывал любопытство в отношении влияния на Тэтчера нового портрета. Переделка оказалась слишком велика, а разница настолько заметна, что у него не хватило смелости показать его Селии, что он поначалу намеревался сделать. Он извинился за то, что не решился показать ей портрет, под тем причудливым предлогом, что джентльмен не должен выставлять напоказ "неблагородные" черты характера, которые, по его мнению, он обнаружил среди возможной истинной натуры ее кузена. То, что скажет Ральф, художник ожидал с беспокойным нетерпением, а когда последний, после обычного приветствия, подошел к мольберту и стал рассматривать свой второй портрет, Том занервничал больше, чем мог ожидать.

   Ральф с минуту молча изучал картину.

   - Какого черта, - выпалил он, наконец, - вы сделали с моим портретом?

   - А что с ним случилось? - спросил художник, встав рядом с ним и, в свою очередь, устремив взгляд на портрет.

   - Я, конечно, не могу сказать точно, - ответил Ральф с озадаченным видом, - но мне кажется, физиономия, изображенная на нем, превратилась из вполне порядочной в какую-то... низменную. Разве я так выгляжу?

   - Полагаю, зеркало может дать более точный ответ, чем я.

   Произнеся это, Клеймор скосил глаза и с трудом удержал возглас удивления. Выражение лица Ральфа изменилось в соответствии с изображением на портрете. Вряд ли кто замечал, что, когда он смотрит на портрет, производящий сильное впечатление, его лицо бессознательно меняет свое выражение в соответствии с изображением; шансы, что это произойдет, тем более велики, если на портрете изображен он сам.

   Портрет так глубоко взывает к личности изображенного, человеческое тщеславие и индивидуальность так сильно призывают рассматривать его как часть самого себя, что он находится в более близком отношении к внутреннему "я", чем любая другая внешняя вещь. Он, в некотором смысле, часть оригинала, и, возможно, восточное предубеждение против изображения людей, чтобы в процессе рисования художник не обрел зловещей власти над изображаемым, имеет под собой какую-то основу.

   Вряд ли возможно, чтобы каждый человек испытывал сильные чувства по отношению к своему портрету, зависел в большей или меньшей степени от представлений о нем художника, от того, какое впечатление произвел на него; но каждая картина, вне всякого сомнения, содержит в себе нечто от личности художника, следовательно, посредством портрета художник в некоторой степени может влиять на характер своего натурщика. Редко случается, чтобы это влияние было намеренным или ощутимым, но разве можно на этой основе утверждать его полное отсутствие?

   Клеймор постоял немного, глядя в лицо Ральфу, затем отошел и вернулся с маленьким зеркалом, которое вложил в руку своего натурщика. Тэтчер взглянул на свое отражение и громко рассмеялся.

   - О Господи! - воскликнул он. - Он и в самом деле похож на меня. Никогда прежде не думал, что могу выглядеть подобным образом.

   - Чепуха! - Клеймор забрал у него зеркало. - Не говорите глупостей. Садитесь на свое место, и приступим к работе.

<p>

IV</p>

   Во второй половине того же дня в мастерскую вошла Селия, с помрачневшим лицом. Она рассеянно приветствовала своего возлюбленного, и, едва замер последний звук цитры, висевшей на дверях, резко спросила:

   - О Господи, что ты сделал с Ральфом?

   - Я? Ничего, я просто рисую его портрет. А что случилось?

   - Он пришел сегодня утром в самом распрекрасном расположении духа. Он был в городе, чтобы посмотреть, как идут ремонтные работы в его многоквартирных домах в Норд Энде, о которых я критически высказалась, побывав там прошлой зимой; сегодня утром он пришел сказать мне: он думает, что я права, и собирается впредь прислушиваться к моим советам.

   - А дальше? - спросил Том, когда она неожиданно замолчала.

   - Он отправился сюда, вернулся странный, какой-то озлобленный, заявил, что передумал и не понимает, зачем ему беспокоиться о никчемных негодяях и трущобах. Не понимаю, что могло на него найти.

   - Но почему ты считаешь меня ответственным за причуды своего кузена?

   - Конечно, ты не виноват, - ответила Селия с легкой обидой в голосе, - просто я ужасно разочарована. Мне показалось, что Ральф начал меняться в лучшую сторону.

   - Возможно, - предположил Клеймор, - это просто какой-то новый этап его неудачного романа?

   Мисс Сатмен покраснела до ушей.

   - Не знаю, почему ты так решил, - сухо ответила она. - Он ничего мне об этом не говорил. Он - джентльмен.

   - Как? - изумление Тома было искренним. - Боже правый! Так это была не ты?

   Селия смотрела на него в явном недоумении.

   - Разве ты ничего не знал? - спросила она. - Ральф влюблен в меня с того времени, когда мы были еще детьми. Я не говорила об этом, поскольку это было бы нечестно по отношению к нему; но я, разумеется, полагала, что ты об этом догадываешься. И даже думала, что можешь немножко ревновать.