На последнем портрете были изображены его родители: королева Ильдария и принц-регент Исакий. Матушка была ещё очень молодой и даже юной, отец тоже был молод и полон сил. Он смотрел на королеву не как на монаршую особу, это совершенно ясно. Потому что даже мастерство придворного художника не смогло спрятать его любящего взгляда…

Молодые и, наверное, счастливые лица родителей сильно, до боли в сердце отличались от того, что он видел буквально несколько часов назад. Когда посланец был отправлен — за отправкой Зиада Марун через портал к подножию Северных гор Дамиан проследил лично — принц зашёл в кабинет к королеве и доложил об успешно завершенном этапе плана спасения маркизы Инвиато.

Матушка хоть и не изменила себе в холодной сдержанности, но никакие ухищрения магов или косметики не могли скрыть её усталости. Она, ещё не старая женщина, казалась замученной и измождённой, как простая селянка после жаркого дня в поле. А позади королевы дремал в кресле на колёсах, в каких обычно передвигаются немощные, слабый и больной отец.

Сердце тогда болезненно сжалось…

Теперь принц стол перед портретом своих молодых родителей, видел те чувства, которых не должно быть на портретах монархов, и вспоминал уставшую мать и больного отца. А потом вдруг вспомнилось то чувство мощи, могущества, божественной силы из сна. И — низенькая фигурка с тонкой талией и очень широкими бедрами, в простом домотканом платье до самого пола, её темные волосы, хоть и аккуратно собранные в прическу, но такую простую, незатейливую, её пронзительные, как молнии, голубые глаза, Несносного Мальчишку, котом ластившемуся у ног женщины…

И Дамиан вновь с трудом сдержал крик: «Нет! Нет! НЕТ!»

Конец 2 книги.