— Подбросить?..

— Нет, спасибо, — отозвался Азирафель с беглой улыбкой.

Кроули огорчённо поджал губы. Он едва-едва ощутил вкус надежды, и этот щелчок по носу был внезапно очень болезненным. Переживаемым, но — болезненным.

— Ну, не расстраивайся, — мягче ответил Азирафель. — Может, однажды… я не знаю… мы отправимся на пикник. Поужинаем в «Ритц»…

Он глянул на Кроули с улыбкой, явно храбрясь — будто хотел дать понять, что ничто не потеряно, просто прямо сейчас у него больше ни на что нет ни сил, ни смелости.

— Я тебя подброшу, — Кроули попытался ещё раз, надеясь, что Азирафель не забыл их эзопов язык за годы разлуки. — Куда хочешь, куда скажешь.

Ему не хотелось расставаться прямо сейчас, это было невыносимо. Едва получив такой дар, он не мог оставаться один, он слишком о многом хотел промолчать, держа Азирафеля за руку и глядя ему в глаза.

Азирафель смотрел в ответ с бесполезной тоской.

— Ты чересчур быстро водишь, Кроули, — сказал он.

Быстро. Быстро?!

Кроули едва рот не открыл от таких шуток. Быстро?! Сколько тысяч лет он шёл к этому дню?! Как медленно, бережно, терпеливо он сближался с ангелом?.. Быстро?!

Азирафель отвёл взгляд.

Кроули выдохнул.

Ангел только что дал ему святую воду. Теперь ему нужно сжиться с мыслью, что цена их «братания» — высшая из возможных. Да и может ли у любви быть другая цена? Выше? Благороднее? Естественнее и соразмернее?.. Лишь смерть настолько же велика и необъятна. Лишь она может лежать на другой чаше весов. Азирафель должен с этим смириться. Ему нужно время.

Прощаться они не стали, ангел просто ушёл. Кроули остался сидеть, разглядывая клетчатый термос. Погладил белую, плотно посаженную крышку.

Клетчатый. Словно последний, отчаянный крик Азирафеля — когда однажды тебе придётся этим воспользоваться, когда придёт этот страшный час — подумай обо мне, как горько будет мне без тебя, подумай обо мне перед самым страшным решением, попытайся найти другой выход — ради меня!.. Ты же всегда мог найти другой выход, Кроули, сделай это ещё один раз — или я больше никогда тебя не увижу…

На другой стороне улицы маячил младший капрал, глазел на “Бентли”, привалившись плечом к тумбе с афишами. У него был вид человека, которому просто не терпится куда-нибудь пасть послаще.

Кроули завёл мотор. Мистер Шедвелл как-нибудь обойдётся без его приятной компании. У Кроули теперь был ангел. Размениваться на секс с людьми он больше не собирался.

Кроули едва дождался утра. На рассвете он уже барабанил в дверь книжного магазина — ногами и кулаком. Он бы, наверное, выбил её, если бы она не распахнулась, явив ему ангела в домашнем халате, накинутом поверх пижамы.

— Мы безо всякого сомнения закры… — начал Азирафель, решительно завязывая пояс — но осёкся, увидев Кроули на пороге. И не успел ничего больше сказать, потому что Кроули выпалил:

— Ты сказал, «однажды» мы поедем на пикник. Это «однажды» — сегодня. Собирайся, ангел, поедем сейчас. Я купил сэндвичи, — Кроули ткнул пальцем в «Бентли», которая скромно стояла на другой стороне улицы.

Азирафель одёрнул ворот халата, прочистил горло. Кроули нетерпеливо переступил с ноги на ногу, задрал бровь.

— Я не думаю, я не могу вот так… — с сомнением начал Азирафель.

— Ангел, — Кроули широко развёл руки в сторону, отступил на шаг от дверей. — Просто пикник. Мы же живём в одном городе — практически, мы соседи. В конце концов, мы друзья. Никто не пострадает, если мы посидим в красивом месте, съедим по куску хлеба с сыром и выпьем вина.

— Пожалуй, никто, — согласился Азирафель и отступил, жестом приглашая Кроули зайти. — Но тебе не кажется, что немного рано для вина?..

Кроули состроил скептическую гримасу — может, для людей и имело значение, когда переходить от кофе к чему-то покрепче, но они-то оба могли пить что угодно и когда угодно.

— Подожди здесь, — предложил Азирафель, уводя Кроули в заднюю часть магазина. Кроули вертел головой, осматривая ангельские владения — он успел побывать здесь всего пару раз до их ссоры сто лет назад — но, на первый взгляд, в магазине ничего не изменилось — разве что книг стало больше.

Он устроился в кресле Азирафеля у рабочего стола, закинул ноги на ближайшую стопку книг, всем своим видом выражая готовность ждать, сколько потребуется. Азирафель тихо цокнул языком, взял Кроули за ногу и убрал с книг. Глянул на стол, поджал губы, явно намекая на то, что совершенно не одобрит, если Кроули пристроит ноги туда. Кроули смиренно вздохнул, нахохлился.

Азирафель ушёл.

Кроули просидел на месте не больше минуты — вскочил, отправился гулять мимо полок, трогать корешки, ковырять пальцем золотые буквы. Нашёл карандаш, нарисовал бюсту Антиноя залихватские усы, добавил к глазам модные стрелки.

— Кроули, — мягко окликнул Азирафель.

Кроули развернулся, загородил спиной бюст. Оглядел Азирафеля с головы до ног.

Вчера перемена не бросилась в глаза, но сейчас стало очевидно — Азирафель изменился. Он всегда был модником, всегда старался одеться как-нибудь эдак, с искрой. И куда всё делось? Добропорядочности в его облике сейчас было куда больше, чем озорства.

— А где весь твой шик и блеск? — недоумённо спросил Кроули, обходя его кругом.

Азирафель проводил его долгим взглядом.

— Я полагаю, в сложившихся обстоятельствах это было бы неуместно.

— В каких обстоятельствах? Почему неуместно?.. — не понял Кроули.

Ему нравилось щегольство Азирафеля, и он никак не мог взять в толк, что это за обстоятельства такие, из-за которых мир должен лишиться изрядной доли своей красоты.

Азирафель опустил глаза, посмотрел в сторону.

— Я уже не тот наивный ангел, которого увлекали шёлк, атлас и ленты. Кроме того, новая мода чересчур кричащая.

— Ты же всегда это обожал, — изумился Кроули. — У тебя же, — он взмахом руки обвёл фигуру Азирафеля, — были стандарты?..

— Иногда тем, что обожаешь, приходится жертвовать ради чего-то более ценного.

Кроули остановился, упёр руку в бок. Уклончивые объяснения не развеивали туман, а только напускали его ещё больше.

— Ты многим жертвовал ради меня, — сказал Азирафель. — Считай это знаком моей признательности.

Кроули открыл рот. Нашарил за спиной столик с книгами и присел, чтобы пережить шок. Азирафель обожал моду. Он её выдумывал, он её создавал. Он носил вышивку, серебро, кружева, тесьму — в любую эпоху он был заметен, он привлекал взгляд. А теперь говорит, что новая мода — «кричащая»?.. Он забыл, что такое — быть денди?..

Или нет.

Азирафель делал это ради него. Для ангела отказ от моды, которая была ему так дорога, был равносилен обету целомудрия — или клятве верности, которую люди приносят друг другу.

Когда.

Вступают.

В брак.

— Я не знаю, что и сказать, — признался Кроули.

— Ничего, — предложил Азирафель. — Не говори ничего.

Кроули продолжал сидеть, столик с книгами под ним накренился. В голове стало пусто — от осознания, что они, так долго кружившие друг вокруг друга, за один день проскочили опасный период невыразимой тяги друг к другу, и из острой влюблённости, ухаживаний, флирта и недомолвок — перемахнули во время спокойного, устоявшегося, платонического… союза душ и сердец, где тела оставались за скобками этого уравнения. В конце концов, думал Кроули, не так уж и важно ему получить доступ к телу Азирафеля. Он пробовал секс — много, разный, с разными людьми, мужчинами и женщинами, и находил его, конечно, довольно занятным — но ничто не могло сравниться с тем, что он мог пригласить Азирафеля на пикник, и они могли взять пледы и сэндвичи, устроиться где-нибудь в тихом месте и посидеть, любуясь прекрасным видом — просто так, без всего, что волнует душу и смущает ум.

Конечно, они могли. Как и подобает двум сверхъестественным существам, прожившим на этой земле шесть тысяч лет и знающим друг о друге всё, что только можно узнать.

Кроули сглотнул. И это Азирафель ещё жаловался, что Кроули слишком быстрый, да?..