Она пожала плечами.

– Я к тому, что… Я даже не надеялась, что окажусь в группе А.

Наш университет «Айленд» и правда считается известным. В нем всего два факультета – культурный, где учатся художники, музыканты, танцоры. И спортивный – волейболисты, баскетболисты, серферы. Здесь хорошо обучают, умело раскрывая таланты. Всего в университете два потока – А и Б. Группа А – продвинутая, куда входит не более десяти человек с факультета, каждому из которых дается свой куратор на выбор. Группа Б – стандартный поток, где куратор занимается всей группой, а не отдельно с каждым.

Еще студенты с культурного и спортивного факультетов постоянно воюют между собой. Я знаю это, потому что сам учился в продвинутой группе «Айленда». Мы терпеть не могли студентов с культурного, а они, в свою очередь, называли нас «необразованными качками».

– И я слышала о тебе… – смущенно добавила она. – Правда, не знала, как ты выглядишь. Но среди многих ты – знаменитость.

Конечно, ведь она мечтает стать профессиональным серфером, а я – трехкратный победитель гавайских соревнований.

– Знаю, я прекрасен. – Я уверенно вздернул подбородок. – Ладно, попытаемся разобраться.

Мы перекусили вместе, после того как раздобыли доску для Алессы, а потом отправились на первую пробную тренировку. Мы оказались на облитом закатными лучами пляже совсем одни. Вокруг остался лишь шум прибрежных волн и покачивающихся на ветру пальм. Хороший день, чтобы покататься. Я остановился, она встала рядом со мной.

– Послушай, мне особо нет дела до твоего прошлого. И до твоего мнения тоже. Я не хочу проблем с тобой. Просто договоримся. – Я повернулся и опустил взгляд, чтобы видеть ее глаза.

Она кивнула и тоже посмотрела на меня.

– Ты делаешь то, что говорю я. И слушаешься меня. Не делай глупостей, чтобы мне не пришлось спасать твой тощий зад, иначе я откажусь курировать тебя, – отрезал я.

Она немного нахмурилась, и я пояснил:

– Все-таки я старше, и мне не хочется возиться с ребенком.

– Только на три года.

– Что, прости? – переспросил я.

– Ты старше меня всего лишь на три года.

Ветер развевал ее короткие светлые волосы, которые еще не успели выгореть. В золотых глазах отражался блеск солнечных лучей. Я невольно представил ее загорелой, в синем бикини, с доской и браслетом на щиколотке – типичной жительницей Гавайев. Странно, что этот образ пришел мне на ум, но он мне понравился. Я попытался отмахнуться от ее дерзкой улыбки в своей голове и сохранить недовольный вид. В реальности девушка была бледновата и вовсе не улыбалась.

– На целых три года.

Она ухмыльнулась.

– Окей, папуля.

– Ты уже действуешь мне на нервы. Вставай на чертову доску и показывай, что можешь. Иначе силой заставлю.

Я недовольно сощурил глаза. Обычно я не такой зануда, но решил, ей нужно показать, кто здесь главный, чтобы она сразу это уяснила. Нужно быть пожестче – по Алессе видно, что она шкодливая девчонка.

Она взяла белую доску для серфинга, которую я ей протянул. Затем Алесса начала пристегивать к ноге ремень, который обычно обматывают вокруг щиколотки. Он соединяет веревку с доской, чтобы та никуда не уплыла (и чтобы сам серфингист не утонул). Девушка несколько минут пыталась управиться со снаряжением, пока я не зарычал от злости и не присел на корточки, склонившись к ее ноге.

Мои длинные пальцы скользнули вдоль ее голени, остановившись на тонкой щиколотке, к которой прилипли крупицы песка. Я стал нервно затягивать ремешок, пока Хилл просто смотрела на меня, опустив взгляд.

– Ты красивый, – вдруг произнесла она.

Похоже, она рассматривала меня. Отчего-то я сильно удивился и даже опешил, хотя слышал такое часто. Неужели эта девчонка всегда говорит, что думает?

– Еще бы, – немного помедлив, ответил я. – Готово.

Я выпрямился и встретился с ее большими глазами цвета солнца. Мои же оставались холодными синими.

– Иди. Сейчас как раз вечерний ветер разгоняет волны. Хочу посмотреть, на что ты способна.

Алесса только кивнула, зашагав к теплой воде – светло-голубой, даже слегка мраморной. Прозрачная и блестящая, вода манила своей красотой и приятным шумом волн, сливающимся со звуком качающихся пальм. Я встал ближе, так, что она касалась моих босых ног. Шлепанцы я скинул еще пару метров назад.

Я наблюдал за тем, как Алесса входит в воду все дальше и дальше. Оказавшись там по колено, она забралась на доску и поплыла вглубь. Я уже уловил едва поднимающуюся волну, и девушка тоже ее заметила. Затем встала на ноги, чуть присев, и заскользила.

Я выявил как минимум две ошибки.

Спустя минуту Хилл уже летела вдоль волны, ее едва ли не закрывал белый пенный гребень.

Мое сердце резко дернулось. Я увидел, как нога соскользнула с доски, и волна поглотила Алессу.

Мне ли не знать, что это за дерьмо. Вода заполняет легкие, тебя закручивает в вихре, и ты вырубаешься, едва оставшись живым. Чем больше волна – чем жестче крутит.

Не думая, я ринулся вперед. Нырнув, сразу поплыл вглубь, пытаясь найти бездыханное тело. И я заметил его сквозь прозрачную чистую воду. Доска уже потянулась на поверхность, выплывая, а под водой она волочила за веревку Алессу, которая давно уже вырубилась. На самом деле, опытные серфингисты не вырубаются, если их закрутит в волне. Но, очевидно, Алесса не входит в их число. Счастье вообще то, что она хотя бы способна плавать.

Ну и хрень! Единственной причиной, по которой я в ту же секунду не стал махать руками и орать: «И это лучшая студентка?!», стал мой страх, что девушка может умереть.

Под водой я подхватил ее тело и выплыл вместе с ней на поверхность. Зацепившись за доску, я положил на нее Алессу и направился к берегу. По пути расстегнул дурацкий ремешок с ее щиколотки.

Когда волны подхватили нас и выбросили на сушу, я оттащил Хилл на песок и положил на спину. Ее глаза были закрыты, она не дышала.

Мне придется это сделать.

Я наклонился, приоткрыв ее губы, и прикоснулся к ним своими. Вдохнул воздуха в ее легкие и начал делать массаж сердца, надавливая на грудную клетку. Я занимался подобным кучу раз.

Через полминуты Алесса резко открыла глаза, захрипела и выплюнула воду. Закашлявшись, все еще давясь водой из легких, она пыталась прийти в себя.

Неожиданно Хилл подскочила и села. В этот момент ее колено дернулось и с силой влетело мне между ног.

У меня даже выступили слезы.

Она выругалась сиплым голосом, прижав руки к груди, а я сжался и завыл.

– Черт, – выдавила она, – в груди все горит… Я думала, мне крышка!

Алесса глубоко вздохнула и только сейчас заметила меня.

– Что с тобой?

Я поднял голову, пытаясь посмотреть на девушку, но в глазах потемнело от боли.

– Гребаная стерва, – тихо прошипел я. – За что?.. Что же я тебе сделал?..

Хилл удивилась. Она подошла ко мне, присев рядом, и погладила по спине.

– Что такое, Киллиан? У тебя что-то болит?

Наконец я пришел в себя. Сев на песке ровно, я убрал мокрые русые пряди со лба и устало вздохнул.

– Ну ты и дикая.

– А?..

– Завалилась сюда. Накинулась днем на какого-то парня. Неправильно встала на доску, а потом еще чуть не утонула и врезала мне туда, куда не надо.

Хилл на секунду замерла, слушая меня. Но потом у нее вырвался смешок, а в следующую секунду она уже вовсю хохотала. Я искренне не понимал, что смешного в том, что я чуть не стал недомужчиной.

– Прости, я же не специально! – Она похлопала меня по спине.

Я встал на ноги, подхватив доску, и строго взглянул на девушку.

– С тобой будет куча проблем. К тому же из тебя дерьмовый серфингист. Что мне с этим всем делать?

Алесса тоже подскочила, оказавшись рядом и довольно улыбнувшись.

– Учить меня. Ты же теперь мой куратор. – Она обежала меня кругом, приобняв с одной стороны, и подняла голову, все еще рассматривая. – Самый крутой.

Почему-то ее слова заставили меня улыбнуться. Хилл побежала вперед, прыгая на песке и напевая какую-то мелодию. Мокрые светлые волосы растрепались на вечернем ветру, влажная рубашка облепила ее стройное тело, а из-под джинсовых шорт выглядывала лента черного белья.