— Зачем?

— Лишним не будет в нашей ситуации. А то дерешься, как девчонка. Я тебя скрутил буквально за несколько секунд.

— Что-то не похоже на пару секунд, судя по твоему лицу, — попыталась пошутить я.

— Да я бы и быстрей тебя обездвижел, просто растерялся малость от неожиданности. Не готов был к тому, что ты так себя проявить сможешь. Да и старался не причинить тебе никаких увечий — будь ты мужиком, точно бы тебе сломал что-нибудь.

— Тогда я очень рада, что не являюсь мужиком, — улыбнулась, продолжая водить пальцем по следам, которые оставила.

Мне нравилось прикасаться к его лицу. А то, что он позволял мне это делать, особенно после своей угрозы на кухне, придавало этому моменту чувство нереальности. В голове возникла ассоциация: как-будто я глажу хищного зверя, который на какой-то момент расслабился и позволил так с собой обращаться. И в то же время ты понимаешь, что этот зверь в любой момент может запросто откусить эту самую руку, если вдруг ему что-то не понравится.

Глаза Сергея, от которых я не могла почему-то отвести взгляд, стал темнеть, заставляя меня начинать нервничать ещё больше.

Он обхватил моё запястье, зафиксировав руку в неподвижном состоянии. Я судорожно сглотнула.

Сердце начало ускорять свой ход. И даже Сергей это почувствовал — один из его пальцев располагался прямо в том месте, где бился мой пульс.

Когда это биение превратилось просто в бешеный ритм, мужчина выпустил из своего плена мои глаза и медленно посмотрел на то место, где его палец соприкасался с моей рукой.

Мы услышали голоса мальчиков, которые приближались.

Сергей нахмурился, отпустил мою руку и сделал несколько шагов назад. Отвернулся от меня.

Мальчишки появились с коробочкой и Инной Викторовной, которая обеспокоенно переводила взгляд с меня на Сергея. Увидев лицо того — замерла и осторожно спросила:

— У вас тут всё в порядке?

— Да, простое недопонимание со стороны Светы, — пояснил Сергей, беря аптечку и направляясь на выход.

— Давай я помогу, — торопливо проговорила, пока он не вышел из комнаты.

— Сам справлюсь, — даже не оборачиваясь, ответил он грубовато на моё предложение и вышел.

Всё! Зверь вернулся! Руками не трогать! Вот как можно трактовать его поведение.

Инна Викторовна подошла ко мне.

— Свет, у вас точно всё в порядке?

— Да, всё нормально. Как Сергей и сказал — простое недопонимание с моей стороны, — успокоила я её и кивнув в сторону мальчиков, попросила. — Присмотрите, я всё-таки помогу Сергею.

Она кивнула, а я пошла в свою спальню за мазью, которая всегда была у меня в наличии. Имея двух непоседливых пацанов — сбитые коленки, раны и порезы были нашими постоянными спутниками, и иметь какое-нибудь хорошее средство от всего этого было жизненно-необходимым.

С нужным тюбиком в руке я постучала в комнату Сережи. Он открыл практически сразу. В руке держал ватный диск.

— Можно намазать вот этим, — показывая мазь, предложила я. — Я мажу ей пацанов, когда они себе коленки и локти сдирают до крови.

Он отступил в сторону со словами:

— Заходи. Будешь залечивать то, что натворила. Перекисью я уже обработал.

Несмело сделала пару шагов и непроизвольно вздрогнула, когда за спиной услышала звук закрывающейся двери. Оборачиваться не стала, а сразу прошла к окну.

— Тут больше света, — пояснила ему свои действия и повернулась лицом к мужчине.

Он подошел ко мне.

— Давай уже накладывай свою мазь мне на лицо. Мне выезжать через полчаса нужно.

Его слова заставили вспомнить то, о чем я хотела попросить. Откручивая крышку у тюбика, я начала: — Сереж, я хотела спросить. Можно нам с мальчиками съездить куда-нибудь в город и…

— Нет! — оборвал он меня.

Лёгким наш разговор, похоже, не будет. Я выдавила на палец мазь и подняла голову, смотря ему в лицо. Обхватив второй свободной рукой его подбородок, стала поворачивать голову так, чтобы мне было удобно наносить лекарство.

— Им скучно и тяжело без общения, — сделала я вторую попытку его уговорить.

— Нет! — голос такой же непреклонный. — Как только это будет безопасно, я скажу и сможете поехать, куда скажешь.

— Мы тут скоро с ними одичаем, — пробурчала я чуть слышно. Выдавила еще одну порцию мази и чуть грубее, чем хотела, повернула его голову в бок, чтобы добраться до ранки на виске.

— Закажи ещё игрушек.

— Да не в игрушках дело, — с досадой проговорила я. — Им общение с другими детьми нужно!

— Сказал же, НЕТ!

Я от раздражения надавила пальцем чуть сильнее там, где мазала. На что, он тут же отреагировал. Снова перехватил моё запястье и отклонив голову, произнёс с яростью в голосе:

— А вот борзеть не нужно, милая! То, что я признал, что ты не собираешься свинтить с горизонта мальцов из-за своей «великой» любви к ним — ещё не повод так смело себя вести!

Выдергивая руку из его захвата, почувствовала раздражение и злость.

— Я не борзею! Когда они, а особенно Ванька, начнут разбирать этот дом по кирпичикам от скуки — не говори потом, что я тебя не предупреждала!

Обошла его и уже находясь возле двери, остановилась и обернулась.

— Я думаю, что ты, как никто другой, должен понимать их — как тяжело находиться в замкнутом пространстве изо дня в день, на протяжении долгого времени.

Последнее, что я заметила, выходя их комнаты — это искорка восхищения в его глазах.

Глава 30

Сергея не было целый день.

Вечером, уже после того, как Инна Викторовна уехала, а парни уснули, я отправилась на кухню.

Спать совсем не хотелось. Включила чайник и усевшись за стол, стала переписываться с Ирой. Перекидывали друг другу последние фото, которые мы наснимали — я ей своих пацанов, она мне сына и дочки.

Увлеченно переписываясь с ней, даже не смотрела на время. И только когда получила от неё сообщение «я спать, уже поздно» — поняла, что уже двенадцать ночи. Отправив улыбающийся смайлик, направилась к себе.

Проходя мимо кабинета, услышала какой-то шум и тут же очень даже отборный мат.

Заглянула в комнату. Сергей сидел в кресле, держа в руке бокал с коричневой жидкостью на дне. Метров в двух от него лежала закрытая и на половину пустая бутылка. Судя по всему — какой то алкоголь.

Увидев меня на пороге, отсалютовал мне бокалом.

— И почему это наша «мамочка» ещё не спит? — он отпил из бокала и протянул язвительно, особенно выделяя слово «мамочка».

А, чёрт! Я слишком хорошо знала такой взгляд. Слишком часто его видела в своей жизни. У своей мамы. И понимание того, что он пьян, сильно пьян — заставило непроизвольно скривиться от отвращения. Что не прошло не замеченным.

— Не любим пьяных? — усмехнулся он.

— Нет! — сказала резко, как отрезала.

— Не повезло, — всё та же усмешка на губах. — Уж, извини! Какой есть.

— И что за праздник? — спросила, дойдя до валяющейся на ковре бутылки. Наклонилась и подняла её. Посмотрела на кучу звёздочек на этикетке. Коньяк.

— К брату на могилу ездил, — отхлебнув ещё раз, нахмурился он. — Так что, ни хрена это не праздник!

Я молчала. Подошла к нему и протянула бутылку, которую он взял, но не стал открывать, чтобы долить себе в бокал.

Говорить слова утешения и соболезнования казалось глупым. Они ему, однозначно, не нужны от меня.

Я отошла и села на стул, стоящий возле стола.

— А где же речь? Как тебе жаль и как ты соболезнуешь? — с вызовом спросил Сергей.

— Они тебе нужны? — спокойным голосом спросила, не поддаваясь на провокацию.

— Ты права, — выдержав паузу, ответил он. — Ни черта она мне не нужна!

— Знаешь, а ты не разговариваешь как человек, который сидел в тюрьме, — неожиданного для него высказала давно занимающую мою голову мысль. — У нас в деревне парень отсидев, так разговаривать стал — я и половины не понимала. А ты говоришь нормально. Почему? Не научился там так говорить?

Как ни странно, он вполне спокойно отреагировал на мои слова.