— Я сейчас полицию вызову, если вы не уйдете!

Так, значит не поняла всю серьезность ситуации. Придется по другому.

Я толкнул дверь, заставляя эту девицу отскочить во внутрь квартиры, зашел следом сам и закрыл за собой дверь. Она стала пятиться назад, пока я наступал на неё. Когда уперлась спиной в стену, а я навис над ней, она судорожно сглотнула, не сводя с меня перепуганных глаз.

Я очень медленно поднял руку и положил на её горло.

— Сейчас ты возьмешь телефон и позвонишь ему…

— Я не могу…

Я чуть сжал пальцы, почти не обратив внимания на её руки, которые она вскинула и положила на мою руку, пальцами пытаясь ослабить давление на свою шейку.

— Не правильный ответ, девочка. — с каждым словом я говорил всё тише, зная, что сейчас для неё тихий голос звучит намного страшнее, чем самый громкий крик.

— Я правда не могу, — она уже хрипела, а в глазах стояли слезы — дядь Вова умер две недели назад.

От неожиданности я сделал шаг назад, отпуская её горло, и смотря в каком-то оцепенении на проступающие на её шеи четкие следы от своих пальцев.

В голове образовался словно вакуум. Я мог ожидать чего угодно, и в принципе, я готовился к тому, что наша встреча не пройдет тихо-мирно, но никак не ожидал услышать новость о том, что Владимир Венский умер.

Глава 10

Когда раздался звонок в дверь, я бросила взгляд на часы. Что-то рано мальчишки вернулись. Ира с детьми собрались сходить на мультик и предложила взять моих пацанов с собой. Я же осталась дома, чтобы, так сказать, "прогенералить" квартиру.

На пороге стоял мужчина. Я смотрела на него, а в голове крутилось лишь одно слово "началось". Именно об этом меня дядя Вова и предупреждал. Что однажды кто-нибудь может появиться на моём пороге и останется только молиться, чтобы это был друг, а не враг.

Вот только стоящий передо мной мужчина вот совсем не выглядел "другом".

Вы когда-нибудь смотрели на человека и чувствовали при этом его энергетику? Так вот, от этого мужчины она прямо таки выплёскивалась и подавляла тебя. И на ум приходило лишь одно определение ей — хищная.

Он был красив, но не в общепринятом смысле этого слова, не как парни, которые красуются на обложках модных журналов, а красив именно своей звериной сущностью, которую ты видишь и ощущаешь.

Мужчина был где-то на голову выше меня, короткие темные волосы подстриженные очень коротко, среднего телосложения (не худой, но и не крупный), с резкими чертами лица, которое было гладко выбрито. Карие глаза, казалось, просканировали меня всю, от макушки и до пальцев ног. Взгляд был оценивающий, но не такой, каким смотрит парень на девушку. Он словно прикидывал, что за "зверушка" перед ним находиться и как ему себя с ней вести — погладить или ударить.

Мои ответы ему не понравились судя по всему. И вот мы стоим в коридоре, его рука сжимает моё горло, а его слова доносятся до моего сознания словно сквозь вату. Видимо легко и просто не будет. Уж для меня точно.

Когда я призналась, что дядя Вова умер, и он отступил от меня, убрав руку с моего горла, я на какое-то мгновение понадеялась, что он развернется и уйдет. Я очень сильно ошибалась. Так просто он не собирался уходить.

Несколько секунд и он словно пришел в себя. Окинул меня не читаемым взглядом и тихо спросил:

— Тебя как зовут?

— Светлана… — мой голос хрипел.

— Была его любовницей?

— Что?! — дядя Вова предупреждал, что могут возникнуть такие подозрения, но всё равно было довольно неожиданно и неприятно услышать это.

Он наклонил слегка голову в сторону, всё так же оценивающе смотря на меня, а потом сделал шаг обратно ко мне и схватил уже мой локоть, впиваясь своими пальцами в кожу (и тут похоже синяки останутся).

— Веди на кухню, пора побеседовать за чашкой чая. Ответишь на мои вопросы и всё будет хорошо…для тебя.

Он практически поволок меня в сторону кухни. И только там он отпустил меня и слегка подтолкнул в сторону плиты.

— Ставь чайник Света и садись, потрындим о том, о сём.

На дрожащих и полусогнутых ногах я дошла до плиты и включила комфорку, на котором стоял чайник. На каком-то автомате достала чашки, ложки и сахарницу, и всё это поставила на стол, за который он уже уселся, всё так же не сводя с меня взгляда, немигающего и тяжелого.

Я все действия совершала очень медленно и неторопливо под его взглядом, словно боялась, что сделай я какое-нибудь резкое движение и зверь просто сорвется с поводка и кинется на меня так, как в коридоре. А в голове пульсировала только одна мысль: не отдам, не отдам пацанов, пусть что хочет делает, чем угодно пугает, но не отдам.

Когда чай был разлит и мы сидели напротив друг друга, я обхватила свою чашку двумя руками и смотрела в стакан, словно ища там ответ, что же делать дальше и как себя вести с ним.

Он отпил из своего стакана, в который положил три полных ложки сахара, даже не поморщившись от того, что пил практически кипяток. Где-то на заднем плане мелькнула совершенно идиотская мысль, что он такой же сладкоежка, как и мои мальчики. Я постоянно боролась с их привычкой превращать чай в сироп посредством того количества сахара, который они каждый раз пытались положить в свой стакан. Но все мысли тут же испарились, когда он заговорил:

— Когда он умер? И где похоронен? — голос довольно равнодушный, словно справляется о погоде на завтрашний день.

— Две недели назад. В деревне Камышовка, это недалеко от города, километров тридцать.

— Ты ему кем приходишься? Жена? Любовница?…Дочь? — на последнем слове он словно споткнулся, но интонация не поменялась.

— Мы были соседями в Камышовке.

— От чего он умер?

— Опухоль в голове. Неоперабильная. — прям как в викторине, блин, вопрос — ответ, и всё.

Он замолчал на несколько минут, в течении которых я пыталась как-то справиться с нервной дрожью в руках, прямо таки предчувствуя, что это были самые простые вопросы, а вот теперь пойдут очень тяжелые. Интуиция меня не подвела, только и успела я подумать, прежде чем услышала:

— Он жил один?

— В каком смысле?

— Смысл в моём вопросе один, Света. — у него на губах появилась даже не улыбка, а прямо оскал какой-то — Он жил по соседству с тобой один или с кем-нибудь? Ну там, например, с женщиной, другом, сватом, братом или… детьми?

Всё моё тело словно заледенело, а сердце заколотилось просто с неимоверной скоростью, когда я услышала его последнее слово.

И то, как он сделал паузу перед словом "детьми" было однозначно сделано не просто так, а с умыслом. Видимо для того, чтобы проверить как я отреагирую.

Я схватила кружку и начала пить чай маленькими глотками, давая себе время, чтобы успокоиться.

Мы много раз проговаривали с дядь Вовой то, что мне нужно говорить, когда начнутся вопросы такого рода. Вот только на деле оказалось совсем не так просто следовать нашему плану.

— Язык проглотила? — вкрадчиво спросил он, не сводя с меня взгляда.

— Нет, просто в горле пересохло. — еле выдавила я из себя.

— Ну так что, жил он с кем-нибудь?

— Я вообще-то не интересовалась его личной жизнью. Может и жил с какой женщиной, только я не знаю с кем.

— Ну, допустим я тебе поверил. А дети с ним жили?

— Вроде приезжали на пару месяцев летом.

Главное не смотреть ему в глаза. Ну не умела я врать! Мне никогда не приходилось обманывать кого-нибудь по такому серьезному поводу.

— Кто их привозил и увозил?

— Я не видела. У меня было две работы, огород, начиная с весны, так что, следить за соседями мне было некогда.

— А почему дали твой адрес, будто он жил тут у тебя?

— Он несколько раз останавливался у меня, когда приезжал в больницу на обследование. Я сама предложила у меня остановиться, квартира большая, мне не жалко было.

— И сколько же ты зарабатываешь, если можешь позволить себе такую квартиру?