Хритар защёлкнул пару браслетов на запястьях, да пару спрятал под рукавами на предплечьях. Помедлив, один браслет на левой ноге защёлкнул.

– У брата протез отказал, – грустно напомнила супруга-голограмма, следящая за ним.

Сняв сапог с правой ноги, мужчина тонкое кольцо надел на мизинец и, едва приметное, вроде волоса – на большом пальце. Обулся.

– Я сделаю, что умею, дорогая. И ты уж постарайся.

– Как я могу не стараться? – горькая усмешка на чуть фиолетовых, пухлых губах. – Хотя бы его сын должен жить!

– Выживут они оба! Прощай! – вслед за резким взмахом голограмма жены осыпалась пеплом.

– До встречи! – высветилось золотисто-огненными буквами на лобовом стекле.

Он, усмехнувшись, вызвал голограмму-панель.

В чёрной бездне космоса выделялась зловещим, зеленоватым отблеском одиночная звезда, находящаяся чуть поодаль от трёх ярких галактик и семи солнечных систем. Она медленно приближалась, становясь всё более ослепительной.

Хритар стоял в пилотном отсеке, сцепив руки за спиной, смотря на боковое, правое ки-стекло.

Пискнув, высветилась голубоватая панель со светящимися зелёными и золотыми точками. Не глядя, мужчина ткнул в крайнюю зелёную, ромбовидную. Прочертил полосу изогнутых знаков с острыми углами перед собой, между стеклом и своим низом живота.

Катер остановился. Ещё несколько секунд горел свет в опустевшем пилотном отсеке, но потом померк.

Подземелье было затянуто зелёноватым туманом, сверху стекали чёрные камни-клыки, по которым копошились какие-то мелкие, жёлтые, трёхлапые насекомые, снизу вверх устремлялись камни-клыки разной величины и толщины, серые и чёрные, красными грибами, будто разводами кровавыми затянутые.

Трое высоких ящериц на задних ногах, вооружённые посохами-кристаллами прошли мимо крайнего сероватого камня с чуть побледневшими алыми грибами.

– Шишпариосоомаиишиисс мии…

««Ты уверен, что сюда кто-то телепортировался?» Понятно, засекли»

Человек в светящихся серебряных, обтягивающих одеждах появился на месте камня с чуть более блеклыми грибами в следующее мгновение.

Крайний из ящеров успел поднять посох… и разлетелся на кровавые комки на несколько мгновений позже своих спутников.

Хритар поднял кверху левую руку. Жёлтым светом заблестел браслет на ней. Жёлтым туманом затянулось всё вокруг.

Лаборатория, похожая на ту, где он забрал серьгу-компьютер. Как будто и не выходил. Хритар даже замер на несколько мгновений на пороге у разъехавшихся стен-дверей.

Застонал, приподнимаясь, маленький ящер.

Хритар вскинул левую руку, вокруг которой заклубился жёлтый туман. Преобразовывающийся в жёлтое пламя.

Взвыл, кидаясь в сторону, отпрыск Иных.

Человек шаг ступил.

Сын учёных, а то и ученик юный ящеров, провыл, заживо сгорая в жёлтом пламени, почти дотянувшись до неподвижных тел кого-то из неподвижных взрослых, лежащих у растекающегося и сворачивающегося в воздухе над полом рулона как будто из тонкой ткани полупрозрачной.

«Нет, чуть зелёной»

За требовательною рукою ступившего вперёд человека свёрток превратился в панель-голограмму. Залетали пальцы правой руки учёного, выписывая фигуры из чётких, углообразных, холодных линий. От их света он морщился, щурился, но команды задавать продолжал.

Прошипели что-то позади.

Браслет на левом предплечье сквозь одежду блеснул.

Проорали, прорычали-проревели позади – и воздух вокруг заполнило разлетающимися кровавыми ошмётками. Хотя и цвета нечеловеческой крови.

– ШИПРАааспарассании мииирииио шиаПРАААСИШИИИ! – раздалось в зале, наполняющемся выползающими из-под пола, стен и потолка пробирками.

«Ваш космолёт сбоит на линии радара города ПРАА, планеты АСИИ»

Шумно выдохнув, Хритар к стене левой повернулся – куску стены как будто обрезанной, выделяющейся на фоне остального, мягко изогнутого зала.

Стена вниз отъехала, обнажая пилотный отсек – без кресел, с туманными облачками зелёными под потолком – и стекло, за которым темнели космос и мерцали чужие звёзды и планеты, переливались чьи-то галактики вдалеке.

И голограмма ящерообразного самца в чёрном балахоне возникла под потолком, куда человек с кратким опозданием поднял голову, когда тот уже заговорил.

– Тю! Рарии…

«Чужак, ты посмел…»

Криво усмехнувшись, Хритар содрал серьгу, пробившую ухо. Поднял между большим и указательным пальцем на уровень своих глаз.

Ящерообразный невольно шарахнулся.

– Рарии-о-рариии-ла-ни! – пропел человеческий учёный и подул на серьгу.

Серьга рассыпалась пеплом. Нет, истаяла мерцающей пылью.

В ужасе сжался ящер. Протянул было к человеку шестипалую, когтистую руку.

– Рарии ширарии ша и…

«Чужак, может, мы сумеем договори…»

Словно нити серебряные блеснули в космосе за стеклом…

Словно звёзды метнулись опадающие в последнее своё мгновение на небе Тринани, когда они ещё с братом мальчишками сидели на опустевшем холме, смотря на небо над руинами Древнего города…

Хритар сердито головой мотнул, отгоняя виденье.

Для него только виденье.

Заорал, внезапно вроде палки вытянувшись, ящер на голограмме. Словно его насадили на раскалённые иглы.

«Да, может, так и было. Их кровь не выносит…»

Вспыхнуло за стеклом пилотной просторной кабины.

Когда человек резко обернулся, он увидел вдалеке распадающуюся на линии планету. Словно кто-то внезапно рассёк её миллионами длинных ножей на полоски. На нити. На волокна…

Нити серебряные некоторое время ещё вращались в темноте космического вакуума, но потом распались… разделились… растворились.

– И правда, – Хритар криво ухмыльнулся, – не любите вы рантари90оийских червей. – Какое счастье, что они так любят вас есть!

Лабораторию быстро затягивало выползающим из стен чёрным туманом.

– Резервное освещение! Тьфу! Шапраааоссс шииис аиссс!

– ШАшиоооррооошашиооо, – прозвучало безэмоционально с потолка.

Мужчина разгрыз левое запястье, взмахивая рукой. Кровь вытекшую разбрызгал.

Из крови в туман выкатывались крохотные, светящиеся, зелёные шарики.

Хритар страшно побелел. Воздух загрёб левой рукой. Рухнул. На одно только колено. Поморщился от хлынувшего из-под пола, ставшего прозрачным, ослепительного света. Правой рукой продолжая выписывать резко изогнутые, ослепительно светящиеся письмена в воздухе. Нет, чуть разлепив глаза, увидел, что по чёрному слою предосновы голограммы. Голограммы панели.

Левый глаз человека медленно заливало кровью лопнувших сосудов. Радужка левого глаза, мигнув, потускнела. Стала чёрной. Стала белой.

Полуослепнув, Хритар продолжал выводить резко изогнутые, ослепительно сиявшие письмена, потом обоими руками заплетая их в узоры.

«Похожие на птиц!»

Но в миг следующий, от боли заорав, зажмурился.

Чёрные рулоны предоснов полились изо всех щелей, сплетаясь в центре залы, близ сердца Хритара, в некое подобие клубящейся, дымящейся фигуры.

Когтями отросшими Хритар вспорол себе живот, извлекая кристалл причудливой формы. Золотисто-жёлтый кристалл неправильной, несимметричной формы, кое-где белый, кое-где золотистый, со странными завихрениями внутри… ставшими в подобии облепившего основание камня подобием бронзового металла. Руды… светом вспыхнувшего сиреневым… замерцавшего всполохами радуги…

Хритар морщился, щурился, пытаясь ровно стоять. Команды отдавать на чужом языке.

Тело медленно зарастало.

Чуть шевельнулись две ящерообразных фигуры в стороне. Большой ящер и маленький.

Маленький когтём что-то показал в сторону человека. Большой только скрестил средний и второй пальцы на левой руке. И снова беззвучно опустился лежать словно издохший. Сердито глазами в сторону чужого учёного сверкнув, мелкий снова принял прежнюю позу.

Хритар уже набирал команды наощупь, не видя. С уголков слипшихся век тянулись кровавые струи. Только-только затянулась рана на животе. Упала капля крови с руки, впитавшись в ставший прозрачным пол.