– Я рада, что ты согласна.
– И, в-четвёртых, я знаю о вашей вылазке – держи себя в руках.
– Дочь!
– Мама я тебя безумно люблю, целую.
Через пять минут я сидела у Аллочки в машине на переднем сидении, сзади посередине расположилась Галюня.
Дружим мы со школы, причем все трое очень дорожим нашими отношениями. С годами мы просто сроднились, не имея никаких тайн, друг от друга. Но вот сегодня я чувствовала, мои девчонки, что-то тщательно скрывают от меня. Галюня прятала глаза и это она – железная леди, хозяйка большого бизнеса, ей принадлежала целая сеть хозяйственных магазинов. Её бульдожья хватка помогла пережить не только дефолт и реформы, но и преумножить свой капитал. Моё благосостояние частично зависело от неё, так как здание одного из магазинов принадлежало мне, и я ежемесячно получала весьма достойную ренту. С нами же Галюня была именно Галюней – сентиментальной, ранимой, как она сама говорила – просто бабой, а то ведь по жизни так нельзя – сожрут, а с нами можно и расслабиться. Вот и сегодня она, обняв нас за плечи и просунув своё лицо вперёд, говорила о своей любви к нам, а на неё – на любовь она была щедрой. Только официальных мужей было четверо, причем романы вспыхивали столь быстро, что мы с Аллой перестали читать ей нотации, понимая, изменить её мы не в силах. Подруга отвечала, мол верна только нам и самой себе, категорически не понимала нас с Аллочкой. Говорила, смешно хранить верность теням из прошлого, хотя Аллочкин Рудимент не такое уж и прошлое, а иногда и самое настоящее. Дело в том, что бывший её супруг имел пристрастие к алкоголю и находясь на высшей точке душевного подъёма, как он это называл, непременно звонил Аллусе, долго и красочно вещал о себе – о непризнанном гении, что он – Рудольф достоин большего, а она… В общем, штамповая ситуация, а Рудиментом мы прозвали его ещё во время дикой молодости, когда он служил в органах, т.е. был ментом. Вот Рудик – мент и стал Рудиментом, кто же мог подумать, что со временем он из мужчины действительно превратиться в рудимент мужской особи. Аллочка же говорила, что благодарна ему за чудесные молодые годы, а в наибольшей степени за дочку – Катюшку. Тем временем мы уже выезжали на федеральную трассу, машина уверенно разбрызгивала жижу из снега и песка.
– И всё-таки девочки я не понимаю, почему сегодня на турбазу в лес. Зачем? Послезавтра увидимся в спортзале, опять же через неделю Новый год. Традиция – мы вместе.
– В том то и дело, что нет! – отрезала Алла.
– Что такое? Что произошло?
– Катерина купила нам с ней путёвки в Карловы Вары, тридцатого вылетаем. Верочка, но не могу я ей отказать, десять дней вместе с дочкой. Ты же знаешь меня, перенести поездку невозможно, а после переезда Катюши в Москву я безмерно скучаю.
По лицу Аллочки потекли слёзы.
– А ты, Галюня? – спросила я.
– А что я? Я ничего, просто встретила любовь – и уверена, что это навсегда. Он зовёт на новогодние праздники знакомится с его семьёй, всё серьёзно. Очень.
– Так что, мы сегодня всё и отметим. Извини, что не предупредили заранее, но ты же у нас натура утонченная, а лишние вздохи тебе не к лицу.
– Да ладно вам, подруги, всё это чепуха, на то и правила, чтобы их иногда нарушать.
Подытожила Алла, ловко обгоняя на своём джипе фуру, пересекая при этом две сплошные.
– И это говорит учитель русского языка и литературы, – напомнила Галюня Алле о её профессии.
– Ладно говорит, она ещё и делает, – кивнула я в сторону дороги.
– Галь, а кто он?
– Можно пока просто ОН, я прошу, да и не могу пока давать какие-то характеристики.
Подруга на заднем сидении опустила свои дивные синие глазки уже который раз. Да уж кто это ОН, который мог так воздействовать на расстоянии на влюбчивую душу Галюни?
Тем временем Аллочка уверенно свернула с трассы, и мы уже весело мчали по дороге отсыпанной щебнем, пролегающей меж могучих сосен и мелькавших берёзок. Деревья – словно красавицы в белых соболях были величественны в своей завораживающей красоте, которую оттеняло ярко синее небо, а солнце играло с ними, подсвечивая перламутром.
– Ох, жаль, что уже скоро закат, – вздохнула Аллочка.
– Ты о жизни?
– Нет о дне, о жизни рановато хоть нам и ближе к ста, чем к нулю.
– Какие сто! Мне снова семнадцать! – возмутилась Галюня.
Тут автомобиль резко затормозил.
– Что случилось? – поинтересовалась я.
– А ничего.
Алла быстро выскочила из машины мы следом за ней, она ловко пристроила фотоаппарат на капоте и велела все троим встать у деревьев для фотосессии.
– Командир полка, – поддразнила её окончательно впавшая в детство Галя. Слепила снежок и залепила им в спину удаляющейся Алке, на что последовала ответная реакция. В результате фото запечатлело трех барахтающихся в снегу тёток.
Когда все трое ввалились, тщательно отряхнувшись в машину, настроение было в нужном градусе. Кстати о градусах.
– Алла, а отсюда мы как? Или ты сегодня ни-ни?
– Вер, мы куда едем?
– На наше место.
– Вот именно, а подробнее.
– Ну, на турбазу, которая находится на берегу реки Медведицы. Там расположено несколько срубов есть электричество, оборудованы места для приготовления блюд на открытом огне. Детская площадка: карусели, качели.
– Садись Верочка – два.
– Что так?
– Главное там есть сторожа, а главный из них папа моего ученика.
– А-а-а, – протянула я.
Да, наша Аллочка подобна героине известного кинофильма «блондинка за углом», всегда располагает нужными связями и знакомствами. Может решить многие задачи, которые нам жизнь подбрасывает в изобилии. Дело в том, что у моей подруги сохраняются прекрасные отношения с её бывшими учениками, многие из которых стали весьма влиятельными людьми. Наша учительница была прирожденной красавицей – глаза редкого орехового цвета, слегка курносый носик, короткая стрижка, светлые волосы с неповторимым пепельным оттенком. У Аллочки весьма миниатюрная фигура, после окончания педагогического института, то есть на заре её деятельности, родители часто принимали учителя за старшеклассницу.
– Короче по домам нас развезут, – ответила Алла.
Через полчаса Галя разливала спиртное по бокалам.
За нас! – весело чокаясь, был произнесен первый тост. И понеслось…
– Галь, ты в бизнесе, что нас ждет? В СМИ пугают растущими курсами валют.
– Ой, девчата, знаете, как в песне «Много раз тебя пытали быть России иль не быть», не завидую я нашему правительству. На новолуние нужно сказать: «Месяц, дружочек, дай мне денег мешочек.»
– Министр финансов – вы закончили доклад?
Алла расхохоталась, а я спросила:
– Что, всё так плохо?
– Да нет, просто самая тёмная ночь перед рассветом.
– Детки растут замечательные, так что за будущее не переживать! – отрезала наш педагог.
– Слушай Алл, – завела я разговор, – Нюська моя, вот что это за Стасик-одноклассник у неё?
– И по этому поводу не переживай, мальчик что надо, серьёзный с внешностью Есенина, так что твоя внученька имеет вкус. Хотя есть в кого.
– Ты о чём?
– О Максиме, Владимире, короче мужчины у вас все породистые.
– Ага, особенно Петрович – породистый хомяк, – заметила Галина.
– Ну, он то тут причём, его Львовна выбирала, – парировала Алла.
Ещё через час бизнесвумен солировала, а мы с педагогом подпевали: «Две звезды, две светлых повести». Мне казалось, что растущие рядом деревья так и подмахивали нам своими ветками. Турбаза была окружена вековыми дубами и соснами. Хозяева уже установили посреди общего двора большую новогоднюю ель, это величественное растение было украшено мириадами мерцающих гирлянд, а на двери каждого сруба висели рождественские венки. Площадка под мангал тщательно расчищена. И для моих подруг уже жарилось мясо. Дым от огня спускался к реке, подчеркивая необыкновенную красоту берега в этом месте. Лёд реки поблёскивал, отражая свет луны и блеск звёзд.
Чуть погодя, к нам за стол был приглашён сторож Витюша. Обаятельный мужчина завороженно слушал Аллочку, вещавшую ему о проблемах в учёбе его сына. Как оказалось, он его воспитывает один, работает в двух местах, и был благодарен за внимание со стороны учителей – коллег подруги, а Галюня тем временем подкладывала закуски в тарелку мужчины. Я же задумалась, что моим подругам нужна та часть в жизни, где они приложат всю нерастраченную нежность. У меня была семья дочери, у Галюни не было детей, у Аллы единственная дочь далеко. Вот и сейчас наша бизнесвумен пытается покормить, прямо из ложечки Витюшу, а Аллочка же чрезмерно увлеклась рассказом о творчестве раннего Пушкина, вот уж не знала, что есть ранний и поздний Александр Сергеевич, на мой взгляд, вся его жизнь прошла в период юности. А может это Алкины пьяные фантазии? Мне было совершенно не обидно за Новый год, так как он перестал восприниматься мною главным праздником, появились другие приоритеты. От чего-то стало скучно и мои мысли перешли к новому знакомому – Александру. Я почему-то уверена, что рыба, приготовленная им, была отменной, а в нём определённо присутствовал настоящий мужчина, он им был. Да, измышления пьяной женщины – страшная вещь.
