— Конечно! — Анха бесцеремонно воткнула букет в кувшин с водой, предназначенный для умывания, бегло оглядела опочивальню и уселась в кресло, хотя Арну показалось, что собиралась сесть прямо на кровать. — Я сегодня, наконец смогла посмотреть, куда выходит тоннель. Джент Маркус очень беспокоился о том, что расчёты неверны или старые карты неправильно составлены, и они пророют тоннель прямо на каменные Зубы Северной гряды.

— Ну и?.. — Арн так и продолжал сидеть на кровати, стесняясь подняться и одеться, хотя на нём была длинная шёлковая рубаха и короткие панталоны.

— Зубы очень далеко, — охотно продолжила Анха, не замечая смущения парня. — Я их только с помощью птицы Мерлоя увидела.

— У вас получилось?

— Да, наши силы дополняются абсолютно свободно. Я видела птицу, а Мерлой через меня осматривал окрестности. Если чуть-чуть повернуть направление, то тоннель выйдет на довольно большую и уютную бухту. Мастера очень обрадовались, что не ошиблись. Мерлой сейчас им новую карту чертит. Джент Тростн в горы собрался. Хочет посмотреть, где лучше шурфы для воздуховодов бурить.

Арн постепенно сполз на край кровати, но встать так пока и не решился.

— Анха, так кто же из них мастер, Цухри или Торстн?

Наксатра лукаво улыбнулась, и было не понятно, что вызвало такую реакцию: заданный вопрос или странные манёвры вице-короля.

— Мастера оба, но Торстн опытнее. Не смотри так удивлённо. Джент Торстн — младший брат джента Дорцла, отца Цухри. По молодости оба любили путешествовать. Вот такие они необычные кохтане… землекопы. Дорцл даже жену себе из Лигра привёз. Когда Фрост со Свейном специалиста искали, знаешь как они оба захотели в Гнёзд поехать! Но джент Дорцл сейчас глава рода, и ему покидать своих не подобает. Вот он и отправил дочь с братом.

— А зачем Свейна на ней женили? Любовь нечаянно нагрянула?

Девушка снова загадочно улыбнулась, с интересом наблюдая, как ведомый пытается скрытно переместиться на левый угол кровати, рядом с которым стоял пуфик с одеждой.

— Арн, ты что, стесняешься попросить меня отвернуться и дать тебе одеться?

— Я не стесняюсь, — возразил вице-король даже с некоторым негодованием. Он сам не понимал, отчего так странно себя ведёт? Наготы он не стеснялся, особенно в некоторых обстоятельствах. Сейчас был вполне одет. Вот только… организм выдавал его потаённые желания, и парню совершенно не хотелось, чтобы Анха это видела, даже если она это чувствует, как рассказывал Инис. — Просто ты меня… возбуждаешь.

— Прости, я не специально, — Наксатра закусила губу и отвернулась к окну, давая Арну возможность привести себя в порядок. — Что касается Свейна, то он абсолютно свободен! Цухри не претендует на него, — она надолго замолчала, любуясь ясным небом за окном. Когда до её слуха донеслись звуки натягивания обуви, Анха снова повернулась к Арну и встретилась с его вопросительным взглядом. Он ожидал разъяснений. — Я с ней разговаривала. Она очень хорошая девушка, добрая и понятливая. А ещё она не сопротивляется обстоятельствам, а подстраивается под них. Сказал отец, что не отпустит с чужими мужчинами в Гнёзд, она согласилась на свадьбу. Видит, что муж к ней равнодушен, говорит, что согласна на развод… Хотя Свейн ей очень нравится.

— Это она тебе сказала? — Арн закончил с утренним моционом, ну почти закончил, и был готов на рутинные подвиги, которые ожидали его за дверями спальни.

— Это я вижу в её сердце, а она прячет своё чувство за вежливой улыбкой. Эх… бедная девушка.

Арн понял, что сказала она это не только о Цухри. Он мог бы от себя добавить, что в бедных нынче числятся не только девушки, но и юноши. Но так уж получилось, что запрет на проявление чувств идёт именно от него, и ничего тут не поделаешь.

Анха вернулась из Митры к обеду. Вся компания очень сдружилась за эту неделю с местным населением. Никто уже не косился опасливо на 'высокородное начальство' и 'сурового гнома', которые развернули бурную деятельность на строительстве. Как-то неожиданно стало понятно, что многолетний труд близится к завершению и прокопать осталось всего ничего. Что облегчит эту задачу вентиляция, которая позволит нормально дышать в тоннеле и, следовательно, быстрее работать. Что скоро они увидят море, пусть холодное, но такое нужное. А ещё… и это под страхом смерти, что скоро к ним по этому самому морю приплывёт корабль из Навакра.

— Ну что, его сиятельство остался доволен новостями? — встретил Анху радостный Фрост, пододвигаясь и освобождая ей место за общим столом.

— Он тоскует, — Анха отломила кусок свежего хлеба и макнула его в миску с маслом. — Ему очень хочется сюда, видеть всё собственными глазами.

— Щупать всё собственными руками, — довольно язвительно подхватил Свейн. После возвращения из Тагриды у него иногда случались приступы сарказма, — топтать собственными ногами.

— Ты бы уж перестал злиться, — добродушно посоветовал Фрост, не понимая, почему Свейн крайним в своих неприятностях выбрал Арна. Тем более что Цухри не требовала от него выполнения данного слова. Даже Тростн молчит, с головой уйдя в расчёты вентиляционных шурфов. — А то привыкнешь, и тебя не будут любить девушки!

— Будут! — жизнерадостно пообещала Анха и подмигнула. — Ты хороший парень. И твоё счастье в твоих собственных руках, верь мне!

— Да я собственно… — неожиданно смутился Свейн и незаметно, как ему показалось, взглянул на Цухри. Девушка привычно вела себя тихо и незаметно, молча хлебая суп. По её лицу невозможно было понять, что она думает и даже слушает ли, о чём говорят окружающие. — Что нового в Митре?

— Ничего особенного. Только мэтр Хуакин опять приехать должен. Письмо прислал.

— Что-то он зачастил к нам, — Фросту эта новость не понравилась. Джент Маркус рассказал ему о жгучем желании придворного мага получить в своё распоряжение иллюзионит. Много иллюзионита. Почему это вызывало подозрение, Фрост даже сам себе ответить не мог, но чувство опасности буквально свербело за грудиной. — Мерлой, а что ты знаешь о свойствах иллюзионита?

Юный маг встрепенулся, отрываясь от аппетитного догрызания куриных хрящиков, с интересом посмотрел на Фроста, облизал пальцы, и только после этого подробно изложил всё, что когда-то читал об этом минерале в энциклопедиях.

— Иллюзионит, мощный накопитель с полярными векторами, способный в паре с некоторыми металлами создавать очень сильный синергетический эффект даже для простенького заклинания, — по памяти цитировал Мерлой. — Но, если неверно рассчитать векторы, заклинание трансформируется в полярное, мгновенно становится контрзаклинанием и способно навредить магу, вплоть до выгорания. А почему ты спрашиваешь? Это очень редкий минерал, и маги его практически не используют из-за нестабильности.

— Потому, что придворный маг им очень интересуется. Ещё потому, что три самородка мастер Маркус отвёз ему весной. А то, что он редкий… зайди потом в третий левый склад. С полтелеги там лежит этого иллюзионита.

Фрост даже фразы не успел договорить, как Мерлой уже бегом нёсся в указанный склад. Через минуту он уже вернулся обратно, с удивлением разглядывая серый самородок с серыми вкраплениями.

— Это не иллюзионит, — сказал он растеряно, поднимая глаза на Фроста. — В либрарии бурсы была коллекция минералов, которую ещё мой прадед собирать начал. — У иллюзионита крапыши красные. А это… шамаит.

Мерлой был не просто растерян, он был напуган.

— И что?! — все находящиеся за столом напряглись вслед за Фростом.

— Разрыв-камень, — почти шёпотом пояснил юный маг. — Страшное оружие…

Джент Тростн вернулся с гор ближе к вечеру. Узнав от племянницы о том, что буквально под боком лежит невостребованная куча превосходного шамаита, гном повёл себя крайне необычно. Куда-то делась его нерасторопность, граничащая с медлительностью, суровое выражение лица вдруг сменилось крайним любопытством, глаза засветились идеей. Достопочтенный мастер с прытью, не уступающей Мерлою, кинулся инспектировать третий склад. Радостный возглас, больше напоминающий воинственный клич, поразил даже Цухри.