Глава 1

Наступил долгожданный май, природа очнулась от зимнего сна, приодевшись в зелёный наряд, зазеленели клумбы, радуя цветением тюльпанов, деревья, словно невесты в белоснежных платьях, благоухали ароматами. В один из майских дней в палате Родильного дома появилась на свет девочка. Счастливая мать держала тёплый розовый комок, не веря своему счастью, голубоглазый ангел смотрел на неё и улыбался.

– Я назову тебя Маечкой, – подумала она, прижимая к груди родное дитя.

К обеду того дня, узнав о рождении дочери, счастливый супруг, сигналя на милицейской машине, подъехал к зданию Родильного дома. В окружении сослуживцев, он высматривал знакомое лицо в окне.

– Катя! Катя! – кричал супруг.

Женщина выглянула в окно, улыбнулась и помахала рукой супругу, потом взяла на руки дочь и показала в окно. Мужчина размахивал букетом и кричал:

– Я люблю вас, мои девчонки!

Он выложил розами на асфальте сердце, и прокричал:

– Моим любимым! – потом сел в машину и скрылся за воротами больницы.

Спустя несколько дней, счастливый отец забирал жену и дочь из больницы. Взволнованная Екатерина суетливо поправляла платье, а её супруг, розовощёкий усач, принимал малютку из рук медицинской сестры. Он поцеловал супругу, вручил ей цветы и не отрывая глаз, всмотрелся в ангельское личико дочурки.

– Какая красавица! – воскликнул он.

Екатерина взглянула на мужа и сказала:

– Вся в тебя!

Сослуживцы и друзья окружили молодых родителей и наперебой поздравляли их. Открытое шампанское бурлило пузырьками в бокалах, а гости кричали:

– За дамского мастера! За молодых! За Маечку!

Позже поздравления продолжились дома за столом, Николай не мог сдержать эмоций, он обнимал и целовал супругу, благодаря её за вселенский подарок. Малютка тем временем благодушно спала в кроватке, не ведая, что уготовано ей судьбой.

День за днём минули десять лет, девочка подросла, теперь красавица больше походила на аистёнка, нескладная, длинноногая, с веснушками на щеках. Косички с бантами и смешная чёлка придавали лицу ребячества. Девочка, как и её сверстники, прыгала на скакалке, играла в догонялки и на ровне с мальчишками гоняла мяч на футбольной площадке. В общем, всё как у всех. С шести лет девочку отдали в музыкальную школу, отец, подходя к фортепиано, говорил:

– Может ты и не станешь великой пианисткой, зато в старости будешь нас веселить, – говоря эти слова, он обнимал дочь, гладя её по белокурой голове.

Майка, хотя и была непоседой, музыка ей нравилась, девочка удивительным образом чувствовала звуки и в точности воспроизводила их. Ежедневно три часа она уделяла занятиям музыки.

В их дворе, в соседнем подъезде жил сорванец Сашка, мать мальчугана работала на заводе, а отчим грузчиком в продовольственном магазине. По выходным в их квартире собиралась шумная компания. Взрослые разговаривали за застольем, и Сашке ничего не оставалось, как идти во двор, гонять футбольный мяч. Мальчишка, хотя и был сорванцом, но отличался добротой души, помогал старушкам донести сумку до подъезда, мог починить ограждение палисадника, заступался за младших, но чаще бывало, что в их семью приходил кто-то из соседей с жалобой о том, что мальчик разбил стекло или привязал кошке верёвку на хвост с металлической крышкой, и гоняет животное по двору.

Майка нравилась Сашке ещё с детского сада, и теперь, когда им стало по десять лет, он по-прежнему ожидал девочку за углом. Едва показывался знакомый силуэт в синем сарафане с белыми бантами, мальчик спешил следом, ненавязчиво предлагая:

– Привет, Майка! Давай портфель понесу.

Девочка поправляла бант в косе, улыбалась и отдавала портфель. Завидев издалека, дворовые мальчишки дразнили парочку – «Жених и невеста, тили, тили тесто!»

Тогда Сашка настигал кого-то из них, давал тумака, и пригрозив, отпускал.

Иногда девочка подолгу не выходила во двор, с приоткрытой двери на балконе, слышались звуки фортепиано. Сашка становился напротив балкона и вслушивался в доносящиеся из квартиры звуки. Едва музыка затихала, он свистом вызывал девочку во двор, чтобы вместе поиграть. Подруга Лена как-то сказала Майе:

– Чего Сашка таскается за тобой, прилип как банный лист.

–Да просто ходит за мной, иногда портфель носит, а вчера дал шоколадную конфету. Наверное, я ему нравлюсь, разве это вредно? Зато другие мальчишки не пристают, не дёргают за косу.

– Да! В этом ты права, хоть какая-то от него польза.

Они, держась за руки, бежали во двор, играть в игры.

Глава 2

Прошли годы, пролетели семнадцать вёсен и зим. Майя закончила школу и поступила в консерваторию, девушка решила посвятить себя музыке. Сашка, недолго думая, подал документы в училище на автослесаря. Парню нравилась техника, он подолгу засиживался в гараже у дяди Гриши, помогая ему в ремонте старенького автомобиля. Чумазый, точно чугунок из печки, под вечер он выходил из гаража, пропахший бензином и маслом.

С началом учебного года во дворе стало тихо, лишь вечером звучала гитара, да звуки транзистора среди галдежа подростков. Иногда Сашка выносил бутылку вина, украдкой стянув её у спящих родителей, пацаны, прячась от посторонних глаз, распивали вино, потом до полуночи сидели за столиком во дворе, мечтая о будущем.

– Заработаю много денег, открою свою мастерскую, – мечтал Сашка. Потом куплю чёрный мерседес.

– Это ты здорово придумал, – соглашался с ним друг Васька. Батя мой сколько на заводе пашет, на жигули не заработал. Я так понимаю, главное уцепиться в этой жизни, а я на повара выучусь, повара везде нужны.

– То-то я смотрю из вашей квартиры вкусно пирожками несёт, – рассмеялся Сашка. Теперь мне ясно, Васька приёмы выпечки отрабатывает. Молодец! Приветствую такое занятие.

Они допили вино, прикладываясь к горлышку бутылки и голосили песни Цоя под аккорды гитары. Едва город затих, и в доме гасли окна, на балкон выходил дядя Коля, отец Майи и грозился:

– Ну-ка по домам спать, людям отдых нужен, а вы шумите.

Парни, повинуясь, шли по домам, во дворе царила тишина, подчиняя себе всё и вся, лишь тополя шумели листвой, рассказывая друг другу тайны.

В начале мая город преобразился, мостовую украсили кумачовые флаги, из громкоговорителя доносились звуки военных песен. Сашка проснулся рано, схватив со стола кусок хлеба с варёной колбасой, выбежал во двор. Он направился прямиком в гараж к дяде Грише. Издалека парень заметил знакомую фигуру, хромающего дяди Гриши.

– С праздником, дядя Гриша! – приветствовал Сашка.

Улыбкой встретил его бывалый солдат в гимнастёрке и пилотке.

– Какой вы сегодня, прямо бравый солдат! А орденов сколько, ничего себе! – он дотронулся до медалей, и они отозвались звоном на груди дяди Гриши.

– Родина наградила, – сказал Григорий. Садись потолкуем, время покуда есть. Я вот что тебе скажу, когда объявили войну, мне было семнадцать, как тебе сейчас. Решил я тогда, пойду на фронт сражаться с врагом. Отправился я в военкомат, а комиссар и говорит:

– Не положено, через год приходи.

– Как год ждать, когда враг к Москве подходит? Эшелоны тогда каждый день на фронт отправляли, прокрался я ночью, залез в вагон и затаился. Когда состав тронулся, упросил солдат, чтобы взяли с собой на фронт. Так я попал в часть, меня приняли, выдали обмундирование и поставили на довольствие. Работы я не боялся, снаряды подносил, учился стрелять, с ранеными помогал. А когда наша часть попала в окружение, мы приняли бой, я тогда на танк полез и подорвал немцев гранатой. Вот эта медаль «За боевую отвагу» – ткнул Григорий себе в грудь.

– Много чего было, сынок. Ты, наверное, спросишь страшно ли было? О страхе тогда не думали, о Родине, о людях, чтоб враг не прошёл, и стояли мы насмерть, – Григорий смахнул скупую слезу и продолжил:

– Много народу погибло в той войне, – он замолчал достал фронтовую фляжку и отпил глоток.

– На-ка вот, хлебни глоток, помяни бойцов.

Сашка отхлебнул глоток спирта из фляжки.