Даже при этих лестных словах Пипина восковая физиономия Сирапука осталась неподвижной, словно маска.

– Вы, конечно, обратили внимание на огрызок башни? Она называется Башней Призраков. Это в её глубоком подвале Тёмный Хозяин забрал душу Вульфоальда в Тёмную Долину, где она будет вечно страдать. Уже много-много лет в башню никто не ходит, вот она и разваливается понемногу. Говорят, по ночам там можно услышать стоны, вой и плач оборотня. У нас в замке бытует предрассудок, что нельзя стучать в стену и, тем более, отзываться на чей-то стук – может появиться Вульфоальд, – Пипин грозно сдвинул кустистые брови, – поэтому я вам не советую шляться по замку, месьер столичный нотариус. Остальных это тоже касается.

– А крики?

Пипин раздражённо пробурчал:

– Что крики? Разве не ясно, что это был Вульфоальд? Завтра исполняется сто лет со дня смерти проклятого оборотня, разорви Деус ему задницу, и согласно легенде в полночь я должен буду умереть.

в которой появляется графиня

После завтрака Пипин уединился в кабинете, а его постояльцев Сирапук проводил в гостиную. В малую гостиную, как торжественно прохрипел Сирапук. По сравнению с холодной столовой, там было гораздо уютней. Плотные парчовые портьеры, спускавшиеся до самого пола, были раздвинуты и большие полукруглые окна пропускали достаточно света. В камине весело потрескивал огонь. Хвойный армат сосновых поленьев радовал обоняние. Массивные диваны и кресла, обитые кожей, приглашали предаться безделью. На отделанных под морёный дуб стенах висели гравюры, на которых были изображены дамы и месьеры в старинных одеждах. Кроме гравюр малую гостиную украшали головы охотничьих трофеев хозяев замка. Был даже роскошный рояль, но на всём лежал отпечаток ветхости. Кожа кресел потрескалась, парча потускнела, лосиные, оленьи и кабаньи головы запылились, у рояля не хватало нескольких пожелтевших клавиш.

Сирапук выставил на изящный столик, стоящий на одной ножке (в Гведианáполисе такие столики называют геридонами), оплетённую бутыль с наливкой и рюмки из цветного ксантского стекла, затем отвесил общий поклон и исчез за дверью. Маэстро Капучино налил себе немного наливки, попробовал, задумчиво почмокал губами.

– Неплохой букет, месьеры. По вкусу это пойло напоминает мальвазию из Портобелло. В молодости я с цирком-шапито «Девять повозок» много гастролировал на юге в Оранжевой стране. Побережье Аквамаринового залива, Гведская Ривьера, Портобелло, Южная Александрия. Райские места, чудесное время!

Разобрав рюмки, постояльцы замка уселись поближе к камину. Эмиль проговорил, обращаясь к Мартиниусу:

– Как вы думаете, ваша учёность, а не стоит ли нам немедленно покинуть замок? Что-то мне здесь страшновато.

Маэстро Капучино поддержал кладоискателя, но нотариус показал на густой снежный туман за окнами.

– Это невозможно, месьеры. В такой снегопад мы не проедем и четверти мили.

Оба блондина разочарованно посмотрели друг на друга. Вздохнув, Эмиль одним глотком осушил рюмку; икнул, воспитанно прикрыв рот ладонью. Маэстро Капучино пожал плечами:

– Ну что же. Если нет другого выхода, придётся прятаться от непогоды в Волчьем Клыке. Но я считаю, месьеры, что, как благоразумные люди, мы должны закрыться в своих комнатах и спокойно ожидать конца бури. Ведь на нас-то проклятие оборотня не распространяется.

Мартиниус лукаво сморщил нос:

– Вы верите в оборотней, маэстро?

– А вы нет?

– До сих пор у меня не было случая убедиться в их существовании. Может быть, теперь этот случай настал?

– А вы смелый человек, ваша учёность, – маэстро Капучино смерил маленького старика насмешливо-обворожительным взглядом. – Должен сознаться, что я не так смел, как вы, поэтому выбираю крепкие запоры и решётки на окнах.

– Да и копьё с серебряным остриём тоже не было бы лишним, – добавил Эмиль.

– Лично я предпочёл бы двуствольный пистоль, заряженный серебряными пулями, – заметил маэстро Капучино, – а лучше трёхствольный.

Мельхиор был согласен с блондинами. Ещё не хватало ко всем трудностям и неприятностям этой поездки прибавить знакомство с призраком древнего оборотня! Замок Волчий Клык с первого взгляда не понравился юноше. Он с отвращением оглядел замшелую обстановку гостиной и ему показалось, что голова лося со стены напротив подмигнула ему стеклянным глазом. Мельхиор вздрогнул.

Эмиль с опаской посмотрел на закрытую дверь.

– А вы заметили, месьеры, что здешний кастелян – вылитый оборотень Вульфоальд. Старый, жуткий и без правой руки. Точно такой, как из той летописи.

На это замечание никто не ответил. В малой гостиной установилась тишина. Маэстро Капучино рассеяно вертел в руках нож, больше похожий на кинжал: довольно длинное лезвие, стальная рукоятка украшена драгоценным камнем и красивой гравировкой. Блестящий клинок так и мелькал между ловких пальцев фокусника. Мартиниус пил наливку, прикрыв глаза. Мельхиор недоверчиво присматривался к звериным головам. За стенами гудел ветер.

Внезапно тишину нарушил зловещий звук гонга. Кто-то дубасил по нему, не щадя слуха обитателей замка.

– Кого это принесло в такую метель? – удивился Эмиль.

Нотариус открыл глаза.

– Мельхиор, сходите и узнайте, кто приехал.

Вместе с Мельхиором пошли и оба блондина. Когда они втроём спустились в холл, то увидели целую толпу, перед которой Сирапук тупо повторял хриплым голосом:

– Сюда нельзя! Месьер барон будет гневаться.

Толпа состояла из двух женщин и двух мужчин, закутанных до самых глаз в зимние одежды, покрытые коркой льда. От них пахло морозом. Женщины откинули капюшоны своих плащей с каракулевой подкладкой. К разочарованию Мельхиора, одна оказалась жуткой старой каргой, а другая – каргой ещё более жуткой и старой. Первая – попроще, с очень широкими бёдрами, недоверчивым взглядом и озабоченным выражением бледного, без кровинки лица, резко контрастирующего с длинными чёрными как смоль волосами, рассыпанными по плечам из-под вдовьего чепца. Скорее всего, крашеными. Даже не лица, а какого-то кошмара – настоящая ведьма – но другого лица у этой старухи всё равно не было. Вторая – аскетического вида, изысканная, величественная, хрупкого телосложения. Аристократически уродливая, с крючковатым носом, широким красивым ртом, жёсткими глазами цвета океанской воды и гривой невероятно белых волос. Она опиралась на трость с рукоятью в виде козлиной головы.

Возле старух возился с негнущимся от холода башлыком офицер – молоденький юноша в зелёной шинели с синим воротником. На погонах – по одной серебряной звёздочке. К поясу была пристёгнута шпага. Пехотный подпоручик. У дверей топтался огромный мужик в тулупе. У его ног были сложены вещи нежданных гостей.

– Сюда нельзя! – в очередной раз прохрипел Сирапук. – Месьер барон будут гневаться.

Более жуткая старуха прошамкала лениво-надменным тоном:

– Доложи о нашем приезде месьеру барону, любезный.

– Что здесь за сборище? Сирапук!

Все подняли головы. На лестнице стоял Пипин. Бородатое лицо барона совершенно не излучало радости, глаза метали молнии. Кастелян виновато заморгал. Более жуткая старуха выступила вперёд.

– Ах, оставьте, барон. Нам нужен ночлег. Вы же слышите, какая ужасная вьюга свищет в лесу.

– Я не содержатель ночлежки, закопай меня в навоз! Это приличный замок!

Старуха одарила Пипина такой обольстительной улыбкой, что у Мельхиора прошёл мороз по коже. Зубов у неё почти не осталось.

– Ну полноте, барон. Не будьте таким букой. Это некрасиво. Разумеется, мы остановимся у вас.

Пипин прорычал:

– В Волчьем Клыке бесплатно живут только крысы в подвалах и летучие мыши на чердаках!

– Что ж, вполне понятная точка зрения. Я заплачу, сколько скажете.

Не найдя больше аргументов для отказа, Пипин сбавил тон:

– С кем имею честь, мадам?

– Так вы меня не узнали? Я – графиня Ронда Козелл-Козлик, – графиня кивнула юноше в военной форме: – Представься, деточка.