Люди, разбиравшие разбитый поезд, предположили, что она является одной из жертв аварии, и коронер провел дознание; поскольку никто не знал о ее естественной смерти, ее отправили в Балтимор и передали властям. Снова не получив тело, мистер Бэнджер обратился в курьерскую компанию; место, где оно находилось, было обнаружено, тело поместили в гроб и отправили в Милбург.

   В поезде, забравшиеся в курьерский вагон воры, выбросили металлический гроб и тело тетушки мистера Бэнджера, не найдя в нем ничего ценного. На следующее утро фермер обнаружил его возле дерева в лесу. Он послал за коронером; было проведено еще одно дознание, после чего тело собирались захоронить, и сделали бы это, если бы не была получена телеграмма из курьерской компании, предписывающая отправить его обратно в Балтимор.

   Тем временем мистер Бэнджер, мучимый ожиданием, начал поговаривать о том, чтобы подать иск на компанию за причиненные ему страдания. Наконец, он получил информацию, что усопшая отправлена по железной дороге Филадельфия, Уилмингтон и Балтимор. Это действительно было так. Но, когда поезд пересекал мост через реку Ганпауэр, паровоз резко ускорился, и в следующее мгновение гроб с телом, пробив дверь, улетел в воду. В течение нескольких дней он плавал в заливе, видимо, не зная, податься ли ему в океан, направиться в Европу или подняться вверх по реке. Выбрав последнее, он через неделю оказался на берегу в Нижней Саскуэханне.

   Как только гроб обнаружили, коронер провел дознание, после чего тело погрузили в поезд. На этот раз оно прибыло в Милбург, и мистер Бэнджер оставил его на складе, а сам поспешил распорядиться с похоронами. Однако, по какой-то ошибке, его увезли в другой город, и агент сказал, что самое лучшее, это вернуть его утром на следующий день. Утром мистер Бэнджер, с друзьями семьи, прибыл, чтобы забрать его.

   Когда, наконец, процессия добралась до кладбища, преподобный доктор Докс произнес подобающую речь; по окончании, мистер и миссис Бэнджер, утерев слезы, медленно пошли домой, скорбя, но, отчасти, немного радуясь тому, что долгие мытарства закончились.

   Когда мистер Бэнджер вошел в свою гостиную, он увидел леди, сидевшую перед камином, спиной к нему, протянувшую к огню ноги. Прежде, чем он успел что-то сказать, она оглянулась, и он был поражен, увидев перед собой свою умершую и похороненную тетю. Сначала он немного испугался, но затем, набравшись смелости, спросил:

   - Как вы здесь оказались?

   - Разумеется, приехала на поезде.

   - Да, я знаю; но как вам удалось уйти с кладбища?

   - Кладбища? Какого кладбища? Я не была ни на каком кладбище!

   - Не были на кладбище! Я похоронил вас час назад, будь я проклят!

   - Мистер Бэнджер, что вы имеете в виду? Это шутка очень скверного пошиба!

   Мистер Бэнджер рассказал ей о случившемся; но когда она торжественно поклялась, что никогда не была в Эльмире, он уже было собирался сделать вывод, что стал объектом дурного розыгрыша, когда ему внезапно пришло в голову, что, возможно, это была тетя профессора Бэнджера. Он отправился прояснить этот вопрос и выяснил, что его предположение оказалось справедливым. Услышав о происшедшем, профессор Бэнджер очень рассердился и подал в суд на адвоката Бэнджера за похищение тела тети. Адвокат Бэнджер, в свою очередь, подал в суд на профессора Бэнджера, требуя возместить расходы на курьерскую компанию и похороны, и какое-то время казалось, что эксцентричная старушка станет причиной бесконечных неприятностей; но, в конце концов, проблема была решена адвокатом Бэнджером, согласившимся на возмещение половины своих расходов.

<p>

* * * * *</p>

   Профессор Бэнджер первоначально был телеграфистом; накопив некоторую сумму, он, несколько лет назад, сделал воздушный шар. После чего, назвав себя "профессором", посвятил себя науке и шоу-бизнесу. Его рассказ об одной из недавних экскурсий не только интересен, но и доказывает, насколько он погружен в исследования природных явлений. Он рассказал мне следующее.

   - Мы отправились в Истон, штат Пеннсильвания, - Конти, Джонс и я, и это было лучшее путешествие, которое я когда-либо совершал. Просто великолепное! Мы двенадцать часов наполняли воздушный шар, и толпа удерживала его, пока мы не были готовы. Затем я отдал команду, нас отпустили, и мы поднялись в воздух. Один человек запутался в веревке, его подняло вместе с нами и ударило о забор. Он сломал себе три или четыре ребра, и, я так полагаю, ногу.

   Мы без проблем поднялись на полторы тысячи футов, и, пока рассматривали прекрасные пейзажи, столкнулись с облаком; я приказал Конли сбросить балласт. Он выбросил пару мешков с песком, один из которых случайно упал на служанку майора Уиггинса, которая развешивала в саду белье, а другой попал в дымоход и напрочь заткнул его. Майор пришел в ярость, и был наполовину безумным, когда мы спустились, и не испытывал никакого уважения к науке. Ему было все равно, развивается цивилизация или стоит на месте.

   Так вот, сэр, мы поднялись более чем на тысячу футов, а затем Джонс случайно уронил корзины с завтраком, и мы поднялись почти на четыре мили. Конли посинел, Джонс потерял сознание, я тоже испытывал удушье. Еще минута - и мы были бы мертвы, но я открыл клапан, и мы спустились. Когда все пришли в себя, Джонс заявил, что желает выбраться, а поскольку мы находились близко от земли, я бросил якорь.

   В то же мгновение нас подхватило ветром, и понесло над каким-то садом со скоростью девяноста миль в час; якорь зацепился за увитую виноградом беседку, поднял ее и довольно скоро запутался о флюгер на шпиле пресвитерианской церкви. Я обрезал канат и оставил беседку висеть; насколько я понимаю, дьякон подал на владельца беседки в суд, поскольку тот отказался ее снимать. Возникла ненужная суета, и за мной послали шерифа. Представьте себе, попытка сделать научное открытие была приравнена к преступлению, а ведь я все время работаю, как лошадь, чтобы цивилизация совершила шаг вперед! Если бы они любили знания, они не стали бы думать о том, что я зацепил какой-то там старый шпиль и случайно перенес его на верх фабричной дымовой трубы.

   Итак, беседка оторвалась, мы снова поднялись, Джонсу стало плохо, и он заявил, что ему необходимо сойти. Я взял еще один якорь и бросил его. Мы пролетали над фермой у реки, ветер был довольно свежим, якорь сломал два забора и выхватил из крыши дымоход, после чего мы, ничем не удерживаемые, полетели к лесу, и стали петлять между деревьями. Здоровенная ветка хлестнула Конли по лицу, едва не лишив его правого глаза, у Джонса вылетело четыре зуба. Это было самое захватывающее и интересное путешествие в моей жизни, и я только-только начал получать от него удовольствие и приготовился делать метеорологические наблюдения, когда Джонс так сильно захотел вернуться на землю, что я не мог ему отказать, хотя это была совершенно не та причина, по которой следовало пренебречь научными исследованиями.