Заговорив об индейцах, я вспомнил о том, как один из жителей нашего города, мистер Бартоломью, подвергся жестокому обращению со стороны индейцев, с которыми торговал на Западе.

   Год или два назад мистер Бартоломью в течение нескольких месяцев находился в Колорадо, и, перед тем, как отправиться домой, написал своей жене письмо, в котором сообщил о вероятном времени своего возвращения. В качестве постскриптума к письму он добавил следующие строки для своего сына, мальчика восьми лет.

   "Скажи Чарли, что я собираюсь привезти ему милого медвежонка, которого купил у индейцев".

   Чарли обрадовался, теперь его мысли занимал только медвежонок, и он ни о чем ином не говорил в течение следующих двух недель, с нетерпением ожидая, когда его отец привезет ему маленькое домашнее животное. В ночь, когда ожидался приезд Бартоломью, он не прибыл, и вся семья была жутко разочарована. Особенно был разочарован Чарли, которому не терпелось получить медвежонка. На следующий вечер, когда миссис Бартоломью и дети сидели в передней комнате с открытой дверью в холл, они услышали шум во дворе. Парадная дверь внезапно распахнулась, какой-то мужчина ворвался в холл и взлетел вверх по лестнице. Миссис Бартоломью собиралась подняться за ним, чтобы выяснить, кто это был, когда из-за двери выскользнул большой темный комок и с ужасным рычанием покатился вверх по лестнице за мужчиной. В голову миссис Бартоломью пришла мысль, что мужчина был ее мужем, а комком - медвежонок. В тот же самый момент они услышали голос Бартоломью, раздавшийся с верхней площадки.

   - Эллен, ради Бога, уходите из дома так быстро, как только можете, заприте двери и окна.

   Миссис Бартоломью отвела мальчиков к Партриджам, жившим по соседству, закрыла ставни, заперла двери, покинула двор, вышла на улицу и стала дожидаться дальнейших событий. Она увидела Бартоломью на крыше, стоявшего на коленях возле люка и прилагавшего неимоверные усилия, чтобы тот не открылся. Он крикнул, чтобы кто-нибудь помог ему; тогда мистер Партридж взял лестницу, топорик, гвозди и поднялся к нему. Прибив люк, они спустились по лестнице вниз. Когда миссис Бартоломью спросила его, что случилось, он ответил:

   - Ты ведь знаешь о медвежонке, которого я обещал привезти в подарок Чарли? Так вот, я посадил его в ящик, пока не сошел с поезда здесь, думая, что приведу его домой и посажу на цепь. Но первое, что он сделал, это повис у меня на ноге, а когда я высвободился, отпрыгнул и побежал, он погнался за мной. Если бы он догнал меня, то наверняка бы съел. Эти проклятые индейцы меня одурачили. Они сказали, что медвежонку всего пара месяцев, и у него еще нет зубов. Но я думаю, это взрослый медведь.

   Встал вопрос, как им изгнать медведя из дома. Бартоломью полагал, что лучше застрелить зверя, и отправился к соседям с просьбой помочь. Услышав, как медведь царапает окно, они дали залп, но и после этого слышали, как он царапается и рычит. Бартоломью и соседи проникли в подвал, и, когда медведь топал по полу, они стреляли снизу в то место, где, как им казалось, он находился. Но стрельба, по всей видимости, только раздражала зверя, и после каждого залпа они слышали, как он что-то ломает.

   Тогда Партридж сказал, что, может быть, пара хороших собак смогут выгнать его; он попросил у Скотта бульдога и сеттера, и запустил их в дом через входную дверь. Прислушались; в течение получаса они слышали внутри звуки схватки; Скотт заявил, что поставил бы миллион долларов на то, что бульдог способен загрызть двух таких медведей в Скалистых горах. Затем наступила тишина; через несколько минут они услышали, как медведь что-то ест и грызет кости; Бартоломью сказал, что индейцы в Колорадо говорили ему, будто медведи особенно любят мясные блюда из собак, и готовы питаться ими в любое время.

   Наконец, Бартоломью придумал. Он достал огромный железный крюк, привязал его к веревке и наживил тремя или четырьмя фунтами свежей говядины. Затем поднялся по лестнице, открыл люк в крыше и опустил в него приманку. Через несколько мгновений клюнуло, все дружно схватились за веревку и потянули ее; но вытащили не медведя, а бульдога, прятавшегося на чердаке. Бартоломью был разочарован; однако он насадил новую приманку, снова забросил снасть, примерно через час медведь схватил ее, они вытащили его и застрелили.

   Затем они вошли в дом. В коридоре ковер был покрыт останками съеденного сеттера, а в гостиной ковер и мебель выглядели так, словно по ним стреляли из пулемета. Медведь разбил зеркало, сломал шесть или семь стульев, разбил лампу и всю посуду в кладовой. Батоломью в бессильной ярости сжимал кулаки, подсчитывая убытки, а миссис Бартоломью сказала, что ему необходим здравый смысл, по всей видимости, оставленный им в Колорадо. Они привели все в порядок, как могли, после чего миссис Бартоломью отправилась к Партриджам за Чарли и младшей дочерью. Когда пришел Чарли, он бросился к отцу и спросил:

   - Ах, папа! Где же мой медвежонок?

   Бартоломью пристально взглянул на него, огляделся, нет ли поблизости миссис Бартоломью, а затем задал Чарли самую ужасную порку, какую тот когда-либо получал.

   У детей Бартоломью в настоящее время нет никаких домашних животных, кроме петуха с линялым хвостом.

<p>

ГЛАВА XV. ЛЮБОВЬ, СТРАДАНИЯ И САМОУБИЙСТВО</p>

   Питер Лэмб, молодой человек, работающий в одном из городских магазинов, некоторое время назад испытывал страсть к своей соседке, мисс Джулии Браун, дочери доктора. Но Судьба, казалось, препятствовала ему всеми способами, поскольку он оказывался в чрезвычайно неприятных ситуациях в присутствии молодой леди, и выказывал себя настолько глупым образом, что даже его привязанность могла показаться смешной. Однажды, летним вечером, когда страсть только начала разгораться, мисс Браун пришла к сестре Питера, и девушки сели на крыльце в сумерках, разговаривая. Питер немного играет на трубе, и ему пришло в голову продемонстрировать свое искусство Джулии. Он отправился в комнату (в ней было очень темно) и взял трубу, лежавшую на пианино. Но случилось так, что его тетушка, из Пенн Гроув, оставила в тот вечер на пианино свою слуховую трубку, и Питер взял ее, не осознав своей ошибки, поскольку формы обеих труб были очень похожи. Он взял ее и вышел на крыльцо, где сидела мисс Браун. Спросив девушку, любил ли она музыку, и, узнав, что обожает, он поинтересовался, не желает ли, чтобы он сыграл ей "Только ты"; она ответила, что эта мелодия ей очень нравится.

   Питер приложил тонкий конец трубы к губам и дунул. Он дул и дул. Подув немного, он набрал побольше воздуху, и снова дунул. Но единственный звук, который ему удалось извлечь, в темноте прозвучал подобно стону, так что мисс Браун спросила, здоров ли он. Он ответил, что у него все в порядке, а она заметила, что он напоминает ей ее двоюродную сестру, у которой астма.