Поэтому Поттс решил применить порох. Он изготовил небольшой заряд; затолкав его палкой как можно глубже, он замазал один конец трубы глиной и поджег порох. Через пару минут произошел взрыв, глиняная пробка вылетела и угодила Баттервику в грудь, от чего тот растянулся на траве. Переведя дыхание, он встал и сказал:
- Чтоб его разорвало, этого вашего чертова кота! Это возмутительно, что вы подвергаете опасности жизнь людей своими дьявольскими изобретениями, чтобы добыть животное, которое уже давным-давно должно было сдохнуть!
После чего с угрюмым видом перелез через забор и отправился домой, а кот тем временем продолжал орать так, что волосы дыбом вставали.
Поттс сказал, что допустил ошибку, не приставив торец трубы к чему-нибудь твердому. Поэтому, заложив новый заряд, он прижал торец трубы к насосу. Затем зажег спичку; наблюдатели отошли подальше. Раздался оглушительный взрыв, по двору разлетелись осколки жести, а из верхнего конца трубы вылетело что-то черное. Оно поднималось все выше и выше, пока не превратилось в едва различимое пятнышко; затем устремилось к земле, пока не шлепнулось. Это был кот, обожженный до хрустящей корочки, выглядевший так, словно побывал в кратере Везувия, но, по всей видимости, живой и активный; ударившись о землю, он издал дикий, неземной визг и бросился в лес, где продолжал выть, пока Поттс не отыскал его и не пристрелил из дробовика. Новый водосток обошелся ему в сорок долларов, но он утверждал, что ему не жаль этих денег, поскольку он наконец-то избавился от шума.
<p>
* * * * *</p>
Как-то, прошлой зимой, часы Поттса сломались и принялись бить. Это каждую ночь производило в доме страшное волнение. Полночь, все в доме спят, и вдруг часы неожиданно бьют пять раз. Новая служанка, проснувшись, посчитала удары и вскочила с кровати, полагая, что уже наступило утро. А так как в это время года в пять утра еще темно, она не заметила своей ошибки и, спустившись на кухню, начала готовить завтрак.
Она шумела, в своей обычной манере, и Поттс проснулся. Осторожно открыв дверь своей комнаты, он тихонько выбрался на лестницу и прислушался. Он отчетливо слышал, как кто-то двигается по кухне и столовой, собирая фарфор. Вернувшись в комнату, он разбудил миссис Поттс и дал ей указание открыть окно и кричать, как только она услышит выстрел. После чего взял свое охотничье ружье; спустившись к двери в столовую, он услышал грабителей, поднял ружье, толкнул дверь и выстрелил. В то же мгновение миссис Поттс распахнула окно и принялась кричать, и прежде, чем Поттс успел поднять с пола лишившуюся чувств служанку, парадная дверь распахнулась, и в столовую вошли двое полицейских.
Увидев Поттса с ружьем в руках и окровавленную девушку на полу, они вообразили, что произошло убийство, и один из них отправил Поттса в участок, а другой остался, чтобы прояснить ситуацию. В это время часы пробили шесть. Девушка, которой попало в ногу несколько дробинок, рассказала, что случилось, и полицейский ушел, чтобы отпустить Поттса домой. Он вернулся примерно в три часа ночи, поскольку часы пробили восемь. Когда ситуация для него стала ясной, он первым делом разбил прикладом ружья часы, которые немедленно принялись отбивать удары без остановки, а затем выбросил их через забор. Сейчас у него новые часы, отсчитывающие время правильно.
<p>
* * * * *</p>
Прошлой зимой Поттсы праздновали "железную свадьбу" и пригласили около сотни гостей. Разумеется, каждый из приглашенных должен был принести с собой какой-то подарок, и каждый это сделал. Когда пришли мистер и миссис Смит, они вручили Поттсу пару утюгов. Мистер и миссис Джонс преподнесли то же самое. Совпадение выглядело очень смешно. Еще большее веселье вызвал подарок Браунсов, также принесших утюги. Но когда утюги вручили мистер и миссис Робинсон, стало не до смеха.
Совсем не забавным был подарок Томпсонов - четыре утюга, завернутые в коричневую бумагу. Лицо Поттса выглядело хмурым, когда в гостиной появились три дочери Джонсонов с утюгами. Каждый из гостей приносил утюги, и им не было видно конца и края, пока, наконец, старый мистер Карри не прибыл из Филадельфии с чугунным колокольчиком для коровы. Поттсу совершенно не был нужен этот колокольчик, и в любой другой момент он взглянул бы на такой подарок с презрением. Но сейчас он был безмерно благодарен мистеру Карри, и уже собирался обнять его, когда пришли Уолсингэмы с очередной порцией утюгов с деревянными ручками. Последовавшие за ними гости опять несли утюги, за исключением мистера Рагби, вручившего патентованную подставку для утюга. Поттс сходил с ума, и к тому времен, когда собрались все приглашенные, почти обезумел от ярости; он отправился спать, предоставив жене развлекать гостей. Утром, занявшись подсчетом, они обнаружил, что стали владельцами двухсот тринадцати утюгов, одной подставки и колокольчика. И теперь отношения между Поттсами и Смитами, Браунсами, Джонсонами, Томпсонами и прочими значительно охладели, поскольку первые убеждены, что гости сговорились и сыграли с ними дурную шутку.
Дело, однако, заключалось в том, что в хозяйственном магазине образовалось избыточное количество утюгов, и их продавали по абсурдно низкой цене; гости Поттсов, естественно, закупили самые дешевые вещи, какие смогли найти, поскольку все люди поступают аналогичным образом в подобных случаях. Поттс решил, что праздновать "серебряную" свадьбу он не будет.
<p>
ГЛАВА XIII. СКАЧКИ И КОЕ-ЧТО ДРУГОЕ</p>
Прошлой осенью состоялись скачки, и Баттервик на них присутствовал. Возвращаясь домой на поезде, он встретил преподобного доктора Докса, священника, понимающего в скачках не больше, чем индеец пауни в психологии. Однако Баттервик, как обычно, считал само собой разумеющимся, что священник прекрасно знаком с этим предметом; сев рядом с ним, он громко заметил, поскольку тот был глуховат:
- Сегодня я был в Бланке, чтобы взглянуть на Лонгфелло.
- Удивительно! Он и в самом деле там был?
- Разумеется. Я видел его, и Генерала Харни, и многих других. Он выступал против Генерала Харни, и это вызвало большое волнение; он побил Генерала, и то, как толпа приветствовала его победу, было замечательно. Говорят, многие нагрели на этом руки. Но дело в том, что я поставил небольшую сумму на Генерала.
