<p>

ПРИЗРАЧНЫЙ ДОМ</p>

<p>

СТРАННАЯ ИСТОРИЯ НАЙТОН ГОРДЖЕС</p>

   Следующие странные опыты были рассказаны мне мисс Этель С. Харгроув, членом Королевского географического общества, автором "Силуэтов Швеции", "Прелестей Копенгагена" и т. д. и т.д.

   "Найтон происходит от кельтского Нейтан, место битвы. Само это слово наводит на определенную мысль, что Найтон Горджес был свидетелем многих конфликтов, - телесных, умственных и духовных.

   Подлинная история поместья восходит к царствованию Генриха III, когда им владел Джон де Морвиль, построивший северную пристройку в Ньючерчской церкви, или скрипту, впоследствии ставшую местом погребения семейства Диллингтонов. Род де Морвилей происходил из Камберленда, и, после смерти Джона, Ральф де Горджес, муж Эллен де Морвиль, дочери Джона, получил поместье по праву и построил там часовню в 1301 году.

   У них осталась единственная дочь Элеонора, вышедшая замуж за знаменитого сэра Теобальда Рассела. В 1340 году, после успешного отражения вторжения французских войск на мыс Святой Елены, Бембридж, сэр Теобальд был тяжело ранен, и его слуги перенесли его с поля боя в Найтон Горджес, где вскоре после этого он перешел в мир духов.

   Поместье оставалось в руках его потомков вплоть до правления королевы Елизаветы, когда некто Джордж Гилберт из Уиткомба продал его вместе с другими владениями Энтони Диллингтону, из Пула, в Дорсетшире. Его семья продолжала процветать там до первых дней георгианской эпохи, когда сэр Тристрам, последний представитель мужской ветви его рода, имел несчастье потерять свою любимую жену и четверых детей в течение нескольких дней. Причиной этой трагедии была какая-то лихорадка; сэр Тристрам потерял от горя разум, и утопился в маленьком пруду рядом с особняком.

   Верный дворецкий скрыл причину смерти своего хозяина, сохранив, таким образом, поместье для двух мисс Диллингтон, сестер злополучного баронета*.

   Последняя из двух сестер завещала его генералу Морису Бокланду. В 1765 году оно перешло к другой семье, Биссетам.

   Джордж Морис Биссет, человек интеллигентный и культурный, держал дом открытым, и знаменитый Джон Уилкс записал в своем дневнике: "Найтон Мэнор очень любезно снабжает меня дынями и другими фруктами". Уилкс тогда жил в Сандауне, и у него был обычай по воскресеньям посещать церковь Шанклина, а потом, встретившись с Дэвидом Гарриком и его женой, гулять с ними по полям и обедать в Найтон Горджес.

   Дом, - старинное, увитое плющом здание в готическом стиле, - содержал много прекрасных комнат и располагался на краю холма. Дорога позади него вела прямо к каким-то древним развалинам, приписываемым датчанам, но, вероятно, гораздо более поздним. В начале прошлого века его разрушили, камень за камнем, чтобы подтвердить клятву, данную разгневанным дядюшкой, что его племянник, следующий по старшинству, никогда не войдет в его жилище. Мистер Биссет умер как раз в тот момент, когда рабочие закончили свою необычную работу.

   * Если бы самоубийство было доказано, поместье перешло бы к короне.

   Теперь остались только столбы ворот, несколько камней и беседка в окруженном стеной саду. Вероятно, Дэвид Гаррик, Уилкс и другие георгианские острословы пили вино и рассказывали анекдоты своему радушному хозяину на лужайке перед беседкой.

   С тех пор в двух футах от поверхности земли было обнаружено шесть скелетов. Их благоговейно предали земле.

<p>

* * *</p>

   Помимо интересных воспоминаний, окружающих Найтон Горджес, более глубинные и оккультные ассоциации связаны с этим пустынным уголком, который лучше всего просматривается с места, выходящего на окруженный стеной сад и то, что когда-то было аллеей величественных деревьев. Сейчас некоторые из этих деревьев упали, их полусгнившие стволы покрыты грибами разных видов, но запах лип все еще наполняет атмосферу летними вечерами, и ветер тихо поет в лиственных нишах огромного фигового дерева.

   Холодной тихой ночью, в канун Нового года 1913-1914, я вместе с сестрой и тремя деревенскими жителями шла из Ньючерча, и в начале двенадцатого мы услышали чудесное исполнение дамы, певшей сопрано, а затем - дуэт с баритоном, напевавший под музыку спинета или клавесина. Затем прозвучало несколько очень изысканных менуэтов.

   Однажды летним вечером, между семью и восемью часами вечера, я шла по дороге, проходящей мимо старых ворот, увлеченная разговором с подругой, как вдруг мое внимание привлек громкий шум, по-видимому, производимый детьми, играющими с металлической оградой. Мы не могли установить причину, но так как неподалеку жили несколько школьников, мы прошли мимо и больше не думали об этом обстоятельстве.

   Если бы не совпадение, мне бы и в голову не пришло вспомнить об этом обстоятельстве. Несколько дней спустя, в понедельник, 6 июля, я сидела на поваленном стволе незадолго до восьми вечера, и внезапно подумала о том, что снова услышу таинственную музыку, но мне суждено было услышать музыку иного рода. Она опять восхитила мой слух, но на этот раз это были голоса церковного хора. Я слушала с наслаждением, пока меня не потревожило другое - тот же самый шум, который я приписала школьникам, стучащим по ограде. На этот раз он был просто оглушительным.

   - Опять дети играют, - рассудила я, но шум этот напоминал на этот раз скорее звон мечей.

   - Прекратите! - крикнула я, потому что в таком шуме едва можно было разобрать музыку.

   Убедившись, что мои увещевания не возымели никакого действия, я поднялась и подошла к тому месту, откуда доносился шум, - к углу обнесенного стеной сада. Когда я пришла туда, шум прекратился, но никаких мальчиков видно не было.