И он перевёл взгляд на гостью:

– Ну довольно. У тебя получается, молодец. Но не старайся, я ведь волк. Мне твои выкрутасы сама знаешь до какого места.

И та разом умолкла на половине ноты, застыла, потом качнулась к нему…

– Сидеть, – приказал он. – Только дёрнись, кошка. Живо испорчу шкуру.

Волк-сторож тут же грозно зарычал. Катя замерла, боясь пошевелиться. Она смотрела, как Данир выдергивает шнур-завязку из шаровар, разворачивает его – это был длинный кусок тонкой плотной ткани, несколько раз сложенный вдоль, – как подносит к глазам и перебирает пальцами, читая.

Шнур, продёрнутый в пояс девушки, был письмом.

– Кому ты несла это, кошка? – спросил Данир, закончив чтение.

– Откуда мне знать? – голосок у неё был звонкий, мелодичный.

– А у кого взяла?

– Это мне и подавно знать не полагается. Я зарабатываю тем, что ношу письма. Ведь на эту забытую Богами землю магические шары не прилетают?

– Носишь письма, значит? – он потянулся за её сумкой, достал мешочек с чем-то и бросил перед девушкой.

– А это я продаю, – заверила та. – Ходовой товар. Не желаешь купить? Цепь на шею, например. У меня есть как раз для волков.

– Спасибо, не надо, – Данир усмехнулся. – Ты идешь из Манша.

– Я там была.

– А что, торговцы и почтальоны теперь ходят такими тропами?

– Я хожу. Разве запрещено?

– Ты идёшь за Сарьяр. И живёшь там? Откуда родом?

– Сама не помню. А живу то здесь, то там.

Она хихикнула и погладила грудь, положив ладони на пышные полушария – словно дразнила Данира.

– Зачем тебе письмо, волк? – она заговорила вкрадчиво. – Ты так умён, раз его нашёл. Я восхищаюсь. Но отдай его мне. Я отнесу, кому нужно, он заплатит. Это не наши с тобой дела, они для властителей. Отпусти меня! Я принесу тебе ещё денег, хочешь? Я поклянусь. А точно ты волк? Неужели чистокровный? – Катя не видела её губ, но готова была поклясться, что девушка облизнулась.

Лицо Данира Катя видела, его выражение оставалось насмешливым и чуть брезгливым.

– Ты оборачиваешься? – спросил он.

– Что за вопрос? Тогда я сразу почуяла бы в тебе волка.

– Да неужели? Разденься и перевернись. Я хочу убедиться, что печати нет.

– Печати нет.

– Делай, как я сказал. Пошевеливайся.

– Ну хорошо, – девушка стащила штанишки и, совсем голая теперь, перевернулась на спину, и впервые встретилась взглядом с Катей.

– О, айя! – пропела она и широко улыбнулась, – приветствую тебя и желаю долгих лет, волчица!

Катя только кивнула, не решаясь заговорить. Ей эта сцена очень не понравилась. Кем бы девушка ни была.

– Повернись на правый бок, – велел Данир. – Всё, вставай и одевайся. Печати нет. Но на бедре у тебя знак клана. Я знаю его.

Девушка повернулась к Даниру, запрокинула голову и помолчала несколько мгновений, глядя на него снизу вверх, потом заявила:

– Ты не можешь знать клановые знаки. Ты лжёшь.

– Я знаю знаки всех куматских кланов, живущих в Веллекалене. Ты, наверное, одна из внучек старой Туи. А я Данир Саверин. Слышала о таком?

Она опять помолчала, потом кивнула и больше не улыбалась.

– Значит, тебя всё равно что нет, – она медленно натянула штанишки, потом шаровары и рубашку.

– Я всё ещё есть, – возразил Данир. – Ты пойдёшь туда, куда и направлялась, и скажешь, что хозяин вернулся в Манш, и он обещал выкинуть прочь всех, кто сунется. Данир Саверин в Манше, и пусть не думают, что его всё равно что нет. Хотя я совсем не прочь размяться и погонять драных котов. Поняла?

– Я тебе не верю. Ты не Саверин.

– Я знаю твои шестнадцать слов, – будто не слыша её, продолжал Данир. – Ты сейчас их произнесёшь и забудешь этот дом и нас. Письмо я оставлю себе. Ну же, говори, приказываю.

– Пусть она хотя бы поест, – вмешалась Катя, потому что смолчать было выше её сил. – Пожалуйста, Данир. И разве можно ей уходить сейчас?

Конечно, девушка оказалась непростой, но её недавно принесли без чувств, до этого вытащили из какой-то передряги, то есть расщелины, разве можно выгонять её сейчас из дома?..

– Даже нужно, моя дорогая, – Данир недовольно поморщился. – Хорошо, пусть поест, раз ты так хочешь. Садись, – он показал «гостье» на табурет. – А если попробуешь удрать без слов, клянусь, что поймаю и брошу в пропасть, не тебя, так парочку твоих сестричек.

– Я поняла, айт. Благодарю, айя, – девушка быстро села к столу и взяла остывший кусок жареного мяса из миски и ломтик хлеба.

Она явно была голодной, ела быстро, но аккуратно и даже красиво. Насытившись, сложила руки на груди и поклонилась Кате.

– Благодарю, айя. Я вижу, что ты волчица из рода Саверинов. Вижу кольцо.

Против этого утверждения Кате было что возразить, но она не стала. Зато спросила:

– Как тебя зовут?

– Айт понял, кто я. Я из рода Туи. Моё имя Гетальда. Как мне называть айю, хозяйку Манша?

– Айя Катерина, – ответил за Катю Данир. – Тебе пора, Гетальда из рода Туи.

– Айя Катерина, – она произнесла имя, смешно растягивая гласные, – позволь сделать тебе драгоценный подарок за то, что твой муж спас мне жизнь?

– Не нужно, – сказал Данир. – Моей жене я сам дарю драгоценности. Говори слова и уходи, кошка, не испытывай меня. Ты не помнишь этот дом, не помнишь обо мне и моей жене.

Девушка тут же встала и, снова сложив руки, нараспев стала говорить какие-то слова, не на санданском, поэтому Катя не понимала, но стала считать – шестнадцать…

За Гетальдой из рода Туи закрылась дверь.

– Ступай проводи её, Хорт, – велел Данир, и волк тут же выскользнул следом.

– Ты огорчена? – Данир взглянул на Катю. – Не беспокойся. Она не вернётся. Мы побудем вдвоём наконец.

– Данир, что это было? – перебила она. – Я заслуживаю объяснений?

– Объясню всё. Спрашивай.

– Почему ты так обращался с девушкой? Это было ужасно, честно говоря. Мне не нравится, когда с людьми так обращаются!

Данир посмотрел с искренним удивлением.

– Моя, я не понял. Что не так? Во-первых, это не девушка, вообще. Женщины куматов – не женщины для нас. Она это понимает. Что, каждая кошка, лисица или белка должна на меня обидеться, если я посмотрю на неё без одежды? Особенно если я ей ни на медяк не доверяю? И она несла письмо разбойникам, которые не прочь разграбить мою крепость?

– Что тут за сумасшедший дом? – пробормотала Катя, отвернувшись.

Про крепость и разбойников – ладно, это было не так странно, как то, что эта красивая девушка для него «не женщина» – как это?

Данир подошёл к ней со спины, обнял.

– Это другой мир. Тут есть вещи, тебе пока непонятные. Она умеет очаровывать. Нужно было попросить тебя уйти. Доверься мне, потом сама поймешь.

– Да, Данир. Мне непонятно, – она не без труда отстранилась, выскользнула из его рук, повернулась к нему.

Хотелось видеть его лицо. Хотя прислоняться спиной к его крепкому и сильному, и такому горячему отчего-то телу было приятно. Но не следовало поддаваться. Они ещё даже не говорили толком! Он чужой, хотя уже множество раз назвал её своей и женой. Женой! И она не возражала. И у неё это, кстати, не вызывает никакого внутреннего сопротивления. Вот то, как он обращался с девушкой, которую сам же спас – вызывает, и сопротивление, и негодование, а мысль, что она его жена – тут всё нормально. Она его знает два дня! В человеческом виде, имеется в виду. Где её здравый смысл?

– Не будь я волком, эта внучка Туи крутила бы мной, как хотела, – сказал Данир. – Обычные мужчины не умеют им сопротивляться. Поэтому куматы, даже самые законопослушные, селятся отдельно и далеко от людей, – он заулыбался. – И всё равно то и дело приходилось разбирать скандалы между ними и людьми. Нас, детей, брали на такие суды, чтобы наблюдали и мотали на ус. Часто это было весело.

– Давай приготовим чаю, Данир? Покажи мне, как на этой печке вскипятить чайник, пожалуйста.

– Хорошая мысль, – он тут же прошёл мимо неё к печке, успев между делом опять обнять её и поцеловать, скорее даже лизнуть в затылок.