Нашему счастью не было границ. Я вообще не понимал, где нахожусь, мне казалось, что мы парим с Алиной где-то высоко-высоко, иногда прилегая, чтобы передохнуть в чистой постели, как в облаках. Сон напрочь был забыт, мы растворились в каком-то безвоздушном пространстве, проваливаясь, иногда, в какую-то мягкую неизвестность. Но через какое-то время страсть вновь сплетала наши тела в сплошной оргазм, после чего, снова, растворялись в тёплом тумане наших грёз.

Сколько это продолжалось, никто из нас не сказал бы, но уснули мы с ней тогда, когда небо за окном стало сереть. Скорее даже не уснули, а окунулись в бездну небытия, из которого меня вывел стук в дверь.

Я сел на край кровати и, аккуратно, прикрыл обнажённый стан Алины одеялом, все простыни были в крови, отчего я даже заволновался и стал будить Алину. Удалось это не сразу и она, поняв, в чём тут дело, улыбнулась, поцеловав меня в нос, поднялась, быстро убрала все простыни с кровати и унесла их в санузел, прихватив с собой всю свою одежду.

После этого я натянул брюки и, босиком, направился к дверям. На пороге стояла дежурная по этажу и сказала, что Алину ждут на первом этаже. Уже время передавать дежурство.

Алина появилась минут через десять. Снова блистательная и улыбающаяся. Она подошла ко мне и, обняв за шею, крепко поцеловала меня в губы, отчего моё сердце забарабанило в груди. Я попытался прижать её к груди, но она, смеясь, выскользнула из рук и побежала к двери, прихватив с собой бельё.

Открыв дверь, она повернулась и сказала – Скоро буду, так что не расслабляйся! – и убежала, оставив меня в волнующем положении.

Минут через пять ко мне снова постучали. На сей раз пришла дежурная по этажу и принесла новое постельное бельё. Она, не спеша, посматривая на меня с улыбкой, постелила бельё и, пожелав хорошего отдыха, скрылась за дверью.

Не успела она уйти, как снова постучали в дверь.

– Ну, кого там ещё несёт? – подумал я с некоторым раздражением.

На пороге стоял Роман и улыбался. – Хорош спать, глухари! – воскликнул он, здороваясь со мной за руку. – А где остальные? Что уже все разбежались?

– Роман! – воскликнул я, с трудом улыбнувшись ему. – Я тебя умоляю! Только не кричи, башка болит, ночь не спал, Борис в больнице после ранения, его вчера отвезли отсюда в больницу, а ребята ещё спят!

– Какое ранение? Вы что тут воевали? А почему я ничего не знаю? – засыпал он меня вопросами.

– Я тебя сейчас прибью! – усаживаясь к себе на кровать, произнёс я. – Да какая война! Просто у него было ранение, и открылась рана, вот его и увезли в больницу, только не ори!

– Слушай! Я тебя таким никогда не видел! – произнёс Роман, устраиваясь на стул возле окна, приоткрыв его немного.

– Да я сам себя таким никогда не видел! – ответил я ему на его реплику и улыбнулся. – А Алиночка-то хороша!

– Тогда всё ясно! – воскликнул Роман и засмеялся. – Ты знаешь, она меня достала своими звонками, всё тебя разыскивала, видно сильно ты ей в сердечко запал!

– Рома! – посмотрев на него, сказал я. – Дружище, давай всё на завтра, а сегодня можешь с моими бойцами прокатиться по нашему делу, заодно и Бориса проведайте! Меня сегодня не цепляйте, а то пристрелю!

Роман засмеялся и, подойдя к выходу, произнёс. – Ладно, Ромео, дерзай! Твои в какой комнате?

– Напротив! – ответил я ему и махнул рукой. – Буди! Нечего им залёживаться, ко мне только не лезьте!

После его ухода наступила тишина. Я распластался на кровати и закрыл глаза от удовольствия. Где-то раздавались какие-то голоса, шумы, разговоры, рычания проезжающих машин, стуки, грюки и всё такое, о чём говорит наступивший день. Все эти разнообразия слились в какую-то единую мелодию, которая стала нагонять на меня дрёму. Но этому не дано было осуществиться. Снова раздался стук в дверь, от которого у меня всё перевернуло внутри.

Я подхватился с намерением врезать в лоб тому, кто посмел нарушить мой покой, ибо был уверен, что на этот раз точно кто-то из моих парней, но открыв дверь, увидел улыбающуюся Алину, уже переодевшуюся в свою повседневную одежду!

                8.05.2014 год.

Хирург! Владимир. Часть десятая

   Передо мной стояла совсем другая Алина. Она была какая-то домашняя, от неё веяло уютом и лаской. Одета она была в чёрный, брючный костюм, поверх которого красовалась белая, кожаная курточка, а на ногах такого же цвета полусапожки, на высоких каблуках. Особый блеск всему этому очарованию придавала её изысканная улыбка и, чуть, подрумяненные щёчки, которые просто сияли от возбуждения.

Передо мной стояла Богиня! Она, в одно мгновение, превратила меня в беспомощного мальчика, который забыл всё, что учил дома, выполняя домашнюю работу.

– Лёша! Ты меня впустишь? – донеслось до меня откуда-то с другой планеты. – Что с тобой, дорогой?

Потом сознание вернулось и я, смущённо улыбнувшись, пролепетал. – Аля! Ты просто чудо! Я даже дар речи потерял.

– Ты знаешь, я заметила! – произнесла она и, засмеявшись, снова обвила мою шею своими тонкими ручонками. – Какие планы? Я свободна и могу быть с тобою где угодно и как угодно!

– Слушай! – наконец, придя в себя, проговорил я уже спокойным голосом. – Ты располагайся, раздевайся, а я пока душ приму и мы с тобой сходим позавтракать, а потом можем поехать покататься, ты, кстати, где живёшь?

– Да здесь, недалеко! – ответила Алина и сняла с себя курточку, оставшись в белой блузке и чёрной безрукавке, которая плавно, как-бы одно целое, переходила в брюки.

Было очень красиво и прекрасно выделяло её гибкий и безупречный стан.

– Вообще я не отсюда, я снимаю однокомнатную квартиру! Мать у меня в деревне, недалеко от Владимира, но всё равно, каждый день, добираться туда и обратно утомительно, вот я и снимаю квартиру! – добавила она и обняла меня за талию.

– Ну, хорошо, я свожу тебя к маме! – сказал я, залезая в душевую кабинку, и включил воду.

Когда я намылил себе голову и лицо, то почувствовал прикосновение нежных рук Алины, от неожиданности я даже вздрогнул. Быстро смыв мыло с лица, я увидел Алину, которая стояла у открытой дверцы душевой кабинки и, в волнении, смотрела на меня, поглаживая моё тело. Рукава блузки её намокли, но она не обращала на это внимание. Сбросив полусапожки, она вошла ко мне и закрыла дверцу кабинки. Прижавшись всем своим телом ко мне, под тёплой струёй, она, мгновенно, промокла, но продолжала обнимать меня и, забрав у меня мыло, стала намыливать грудь.

У меня в груди всё трепыхалось и горело с такой силой, что удержать себя не было никакой возможности. Я стал её ласкать, гладя её мокрые, длинные волосы и целовать взволнованные, горячие губы, глаза, уши. Всё, что попадало под мои уста. Руки стали, сами по себе, снимать с неё всю одежду, которая, с тихим плеском, падала прямо нам под ноги до тех пор, пока она не превратилась в Афину.