========== PART I ==========

Комментарий к PART I

**ОТ ПЕРЕВОДЧИКА:**

Во-первых, сразу отвечу, почему вместо имён часто используются местоимения “он/она”: этот приём используется в оригинальном тексте. Возможно, это является таким “авторским стилем”, потому исправлять это я не решилась.

Во-вторых, в некоторых местах перевод может немного не совпадать с оригиналом для благозвучности. По возможности из текста убрала “людей” и “руки”.

Глав будет где-то 3-5, потому как оригинальный текст на тридцать с лишним страниц и я решила разбить историю на несколько частей.

Он сказал, что хотел поговорить, когда вернется домой. Она определенно хотела поговорить и о событиях дня, но ей не хотелось просто сидеть сложа лапы и ждать его. Честно говоря, он сказал, что собирался ненадолго, потому что у него будет долгий разговор с шефом наедине, и, кроме того, он собирался организовать свой путь домой. Когда вы живете вместе и работаете вместе, вы попадаете в совместную поездку на все сто процентов; это имело смысл, потому что вы не ожидаете, что рабочий день закончится тем, что кто-то из вас останется, чтобы отчитать своего босса за эмоциональный ущерб или что бы он ни делал.

Черт возьми, может, он шел домой. Это был прекрасный весенне-летний день, и, если предположить, что у вас не было аллергии на пыльцу, витающую в воздухе, вряд ли можно было бы мечтать о более живописном дне. В целом это была идеальная погода, чтобы дойти до дома после долгого рабочего дня и расслабиться, и это, честно говоря, вероятно, гораздо более безопасный и ответственный вариант, чем поехать домой, отвлекаясь от разочарования.

С другой стороны, до их дома был долгий путь; не слишком далеко, это был район внутреннего кольца, но всё же. После четырёх лет службы на работе она накопила на зарплату своего офицера достаточно, чтобы купить себе небольшой дом в причудливом старом районе, густонаселенном городскими служащими; среди её соседей было много пожарных, транзитных рабочих и полицейских, много-много полицейских. Но дом — это не дом, если вам не с кем делить его, поэтому она спросила своего партнера по битве, с которым с годами обменивалась всё менее и менее тонкими намеками (и в конечном итоге их «секретные» отношения стали худшими — держится в секрете о силе), если он хотел бы стать её партнером в другом смысле слова, официально, в этот момент им должны были быть назначены разные напарники в соответствии с правилом, что партнеры полиции не могут быть предметом. Они по-прежнему находились в том же положении с точки зрения своего статуса — в юридических документах они были отмечены как «домашние напарники», — и на данный момент их устраивало такое положение. Некоторые соседи сочли это скандальным, особенно старшая группа, но она была местным полицейским-героем, который спас город несколько лет назад, и он был реформированным аферистом, который помог ей в этом, так что если у кого-то из них были проблемы с ним, то они могли просто уйти. Их семьи были так же шокированы развитием, особенно её, но со временем они пришли к пониманию, что это не их призвание, и если завтра у него вдруг хватит смелости встать перед ней на колени и вытащить небольшую бархатную коробку из заднего кармана, обе семьи, вероятно, уже будут готовы справиться с этим.

Но она не думала, что такое случится завтра, и, честно говоря, она не была бы готова к этому, если бы это случилось. Она знала, что он любил её, и она любила, но время от времени всплывало что-то, что показывало, что они всё ещё видели некоторые вещи по-другому. Вещи варьировались от того, были ли бандиты плохими или невинными жертвами обстоятельств, до того, нужно ли варить брокколи или жарить на гриле, и должны ли они вообще заботиться о поддержании отношений с членами семьи, которые их не одобряли, и о том, было ли что-то выше. У каждой пары были эти философские разногласия? Это было нормально? Был ли зрелым вариант работать вместе, чтобы разрешить эти разногласия, или отложить их и все равно полюбить друг друга? Или, третий вариант: признать, что они несовместимы один с другим и оставить узел развязанным. Она не знала ответа, и в этот момент она просто надеялась на случайное прозрение в один из этих дней. То, которое все прояснит для нее. Все, что она знала, это то, что этот вопрос тяжело давил ей на ум, и однажды, несколько лет назад, когда она переехала к нему, ей приснился действительно странный сон, в котором она была беременна его ребенком, и между тем неизбежным фактом, что её карьера окажется приостановлена, и тот факт, что она не была уверена, что гибридный ребенок мог физически родиться, не убивая её. Она не думала, что оставить его было бы ответственным вариантом, но в этом сне он внезапно стал чрезвычайно религиозным (что было действительно странно, потому что на самом деле он был атеистом — еще одна вещь, с которой её семье потребовалось некоторое время, чтобы смириться, как и она сама), и он был категорически против идеи прерывания беременности, будь прокляты проблемы со здоровьем, до такой степени, что, когда она ступила во сне, он только что вышел из квартиры и больше не вернулся. И еще в том сне половина их разговора была на… португальском, почему-то? Как бы то ни было, логика сна. Она знала, что подобное никогда не произойдет в такой степени (и не только из-за ограничений биологии), но этот сон напугал её, и она всё ещё задавалась вопросом, произойдет ли что-то подобное, что закончится тем, что он сделает столь же драматический вывод, что потрясло бы её одним чертовски дежавю.

Даже если бы он шел домой в тот день, когда безупречная погода, казалось, издевалась над недовольными жителями её нации, было бы хорошо, если бы он действительно сказал ей, что собирался копаться. Все, что он сделал, это отправил ей сообщение примерно в то время, когда она приехала домой, со словами: «Я только что ушел со станции. Скоро буду дома. Люблю тебя». Что было хорошо, но могло ли это убить его, если быть более конкретным? Она думала, что просто позвонит ему на мобильный, но так же, как она не хотела просто ждать, пока он вернется домой, она не хотела, чтобы её жизнь вращалась вокруг него. Это не было похоже на то, что она замужем за парня.

Но это также была одна из тех вещей, в которых она была абсолютно убеждена, что если она начнет заниматься чем-то конструктивным, чтобы заполнить время, бум, это будет именно тот момент, когда он вернется домой. Она просто чувствовала, что вселенная потянет за собой это. Был такой день.

Хорошо, отлично. Чай. Она могла заварить чай. Без разницы. Сегодня ей пришлось много проецировать свой голос на большую и шумную толпу, поэтому она, безусловно, могла использовать его, чтобы успокоить горло. У неё не было чайника, но он ей и не понадобился, так как она привыкла варить чай по-тыквенным способам: наполнить мерный стакан водой; в микроволновке в течение трех минут; затем взять пористый пакет с измельченными листьями на веревке и окунуть его в воду; замочить его снова; замочить; замочить; замочить; замочить; замочить; замочить; замочить; замочить; ваша горячая вода теперь коричневого цвета и с кофеином. Поздравляю, вы добились чая.

Она отнесла кружку в гостиную у входной двери. В самом деле? Она всё это сделала, а он по-прежнему не появился волшебным образом в самый удобный момент? Она начала пить; ну, он тоже не знал, как прошел её день, поскольку теперь им приходилось работать отдельно, поэтому она могла бы с таким же успехом воспроизвести события в своей голове, чтобы репетировать, что сказать ему, когда он наконец вернется домой. Боже, с чего начать? Ну, во-первых, она знала, что, придя в тот день на работу, будет нелегко, но когда она обнаружила, что они всех поручают…

Шкряб. Шкряб.

Она услышала, как ключ повернулся в засове входной двери, затем замок в ручке. Конечно, как только она думала о том, что ей на самом деле следует сделать, прежде чем он вернется домой, он вернулся домой! Конечно, вот как это случилось. Конечно. Хорошо, очевидно, её часть разговора должна была остаться незамеченной. Возможно, это было к лучшему.