Для преодоления расщепления необходимо научиться соединять в себе две стороны одной медали, видеть оттенки, нюансы, допустить всю гамму цветов между полюсами черного и белого, испытывать одновременно (а не по очереди) противоречивые чувства, даже такие сильные, как любовь и ненависть, принимать и проживать дуализм во всем, начиная с жизни и смерти. Зрелая личность способна видеть мир во всем его многообразии, не только черным или белым, но и серым, и цветным, и объемным. «Во всем хорошем есть плохое, и наоборот» – эта конструкция способна свести незрелую детскую психику с ума. Но для взрослого человека этот способ справляться с реальностью и доступен, и необходим.

   Расщепления, как выяснилось, было в жизни Евы более чем достаточно – ее две жизни (в чулане и гостиной, летом и зимой), хорошая мама и плохой папа, она умная, сестра красивая, и так далее… Так что преодоление пропасти, лежавшей между черным и белым, создание между ними целого континуума оттенков стало огромным достижением для ее психики и Я- концепции.

   Третьим огромным достижением терапии было допущение в ее домашнюю систему человека, про которого она два года даже слышать не хотела – няни для детей. «Зачем??? – два года вопрошала она. – А как же бабушки? Они обидятся!»

   А, правда, зачем? Как вы думаете?

Черно-белое мышление

   Позже на этот вопрос она отвечала так: «Няне платишь деньгами, и она за это делает только то и так, как ты ей говоришь. Бабушке отплатить можно только благодарностью, и очень сложно (практически невозможно) командовать, указывать, предписывать, соблюдая уважение и субординацию. И спорить тоже сложно. Дети разного возраста, и пока няня нянчит одного, бабушка везет в школу или из школы другого». Тем более, Ева пошла, наконец, учиться, а бабушкам становилось тяжело управляться с двумя мальчишками. Кроме того, им с мужем обязательно нужно было время для них двоих, для выходов (или даже выездов на несколько дней), чтобы укреплять свою пару. Этому тоже научила ее терапевт – что пару надо оберегать, пестовать и уделять ей время.

   С учебой тоже помогла психотерапевт. Рассказала, что открываются две учебные программы – по семейной психотерапии и клиент-центрированной, и моя героиня выбрала вторую. Выбор, правда, строился по принципу «мой психотерапевт идет учиться на семейную и потом все равно мне все это расскажет, так что я пойду на клиент-центрированную». То есть, как видите, до «я сама хочу и выбираю» было еще ох, как далеко.

   Правда, терапевт пришла учиться и на ее программу, но, к счастью, на второй день оттуда ушла. Не потому, что преподаватели запретили находиться в одной программе вместе клиентам и их терапевтам (к чему нам такие строгости?), а потому что их интерпретация Карла Роджерса ей не понравилась.

   В этом месте остановлюсь на строгостях поподробнее.

   Дело в том, что у каждого человека существуют личные границы. Границы тела, личного пространства и психики. И если их начинают нарушать очень рано, то ребенок вырастает со знанием, что с ним так можно поступать.

   Чем больше нарушены границы и спутаны роли, тем хуже для детской психики. Поэтому психотерапевты должны свято соблюдать границы своего клиента и иметь только одну роль по отношению к ним, иначе вместо лечения наносится вред психике клиента. Именно так формируются секты и прочие культивирующие личность сообщества – на спутывании ролей. Терапевт номер 1 была, несомненно, знакома с этим (основополагающим!) принципом, вот только соблюдала его крайне редко и всегда себе на пользу. Например, Ева приезжала на терапию к ней домой, а потом везла ее на своей машине в то место, где уже начала работать и где терапевт арендовала помещение для проведения (внимание!) УЧЕБНО-ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ группы (думаю, всем ясно, что это еще одно очевидное спутывание мух и котлет вместе), где Ева была участником…

   Сколько ролей они меняли за несколько часов? Я насчитала 5. Немудрено, что мозг вместе с психикой у крайне склонной к зависимости Евы немедленно устремился в сторону безумия и культа личности. Так что, несмотря на все огромные свершения в ее жизни за время первой терапии, вышла она оттуда не потому, что выздоровела, а потому, что культ личности мужа и симбиоз с ним оказался сильнее, чем с терапевтом7.

   Если вернуться к плюсам терапии – под конец они даже начали обсуждать тему сексуальности, про которую Ева раньше даже думать боялась, но вмешательство супруга прикрыло эту тему еще на какое-то время. То есть узнать, что она-таки женщина, она узнала, а вот до того, какая женщина, дело так и не дошло.

   А еще в ее жизни произошло, наконец, событие, о котором она страстно мечтала много лет – ее взяли на работу. И там она немедленно нашла еще одну руку, в которую вцепилась мертвой хваткой – руку директора/хозяина психологического центра, где она начала консультировать.

   Истина – то, что нужно каждому человеку для жизни и что он не может ни у кого получить или приобрести. Каждый должен непрерывно рождать ее из себя, иначе он погибнет. Жизнь без истины невозможна. Может быть, истина и есть сама жизнь. Франц Кафка.

И вот, наконец-то, у Евы появилась работа. Поначалу народу в офисе оказалось неожиданно много, и потребности у всех были разные. Кто-то хотел тусоваться, пока мужья на работе. Кто-то – создавать свой культ личности, кто-то – его поддерживать… Первые курили и выпивали на кухне, вторые в зале обмахивались дипломами МГУ, цитировали Роджерса и иже с ним и смотрели с плохо скрываемым презрением на психологический диплом скромного Евиного института и ее дурацкую (!) идею здесь работать и зарабатывать деньги.

   Единственным человеком, который ее идею не просто понимал, а разделял на все сто, был владелец сего заведения, вложивший в него немалые деньги и (почему-то) ожидавший прибыли или хотя бы возмещения затрат. Сначала они пытались раскрутить то, что есть (Ева быстренько научилась делать сайты, писать рекламные тексты и прочие листовки), но продавать, кроме себя самих, было, честно говоря, некого. Так что через два года хозяин помахал ручкой бывшим партнёрам, отдал им ту фирму, что они создавали вместе, и открыл на прежней территории новый офис вместе с Евой. Так она из наемного работника неожиданно для себя превратилась в хозяйку бизнеса, да еще и его директора. Это было одним из самых невероятных событий в ее жизни – сначала она попала на работу в место из своих снов, где ей нравилось все – дизайн, интерьер, место расположения. А потом стала его хозяйкой и уже сама могла выбирать, кого взять на работу, а кого нет.

   И у нее было целых два партнера по бизнесу – муж (он поддержал ее и пожелал участвовать) и бывший хозяин, а ныне равноправный партнер. Последний, помимо прочего, вселил в Еву любовь к экзистенциальной философии, ставшей ее опорой на всю жизнь.

   Она читала запоем все экзистенциальные книги, двигаясь все глубже и дойдя до Аристотеля, которого считают основоположником экзистенциализма. Ницше, Кьеркегор, Сартр, Мэй, Тиллих и Бубер помогли ей сформировать свой взгляд на мироздание и подарили тезисы, которые помогали и в жизни, и в работе. А Эрих Фромм и его «Искусство любить», «Бегство от свободы», а позже – «Человек для себя» стали своего рода Библией, где она могла найти ответы на свои вопросы и поддержку своему взгляду на жизнь.

   Значение этого события было огромным – ведь она в первый раз цитировала не сестру, не психотерапевта, не мужа или партнера!

   Впервые она «смотрела в рот» не отдельным людям, а целой философии, которая подходила ей по духу и разуму. Это вселяло в нее уверенность в своем мнении, своих мыслях и чувствах. Она проживала свое отношение к экзистенциальным данностям по мере прочтения о них в книге Ирвина Ялома «Экзистенциальная психотерапия», обсуждала их с коллегами и клиентами, все больше ощущая их своим фундаментом, на котором, наконец, начала строить новый дом для своей Я-концепции.