Я познакомилась с ней 20 лет назад, когда она пришла на свой первый сеанс психотерапии. Настоящее свое имя она просила скрыть, так что будем называть ее символичным именем «Ева». Шла она туда всего на одну встречу с довольно оригинальным запросом «Помогите мне спасти мужа» и в наивной надежде понять, что происходит, что с этим делать, и дальше действовать самостоятельно. Картину происходящего она получила, рецепт, что делать, тоже, но обнаружилось, что сама она ни при каком раскладе не сможет эту проблему решить. Она не могла ответить ни на один вопрос о себе: Кто ты? Какая ты? Чего ты хочешь для себя? Кому ты нужна, кроме близких? И прочие в том же духе. Когда ее спросили, как она представляет свое одиночество, ее образом было пустое кресло. Совсем пустое…

   Так что она пришла еще на один сеанс, потом еще… В итоге ее психотерапия с некоторыми перерывами растянулась на 18 лет. После чего, спустя 18 лет и 5 психотерапевтов, она смогла, наконец, решать свои проблемы сама.

   Она ожидала, что завершение терапии будет торжественным и ярким, но вышло иначе. Случилось это как-то случайно, само собой. Терапевт и раньше ей не особо помогал, но и не мешал, а тут вдруг начал еще и мешать…

   Вот так она описала точку, в которой ей захотелось отпустить руку терапевта и идти дальше самой:

   «Я нашла гораздо более интересного собеседника, чем мой терапевт. Это я сама. С его молчаливой помощью мой внутренний конфликт превратился во внутренний диалог». С тех пор она продолжает терапию или самопознание сама с собой. Или задавая нужные вопросы нужным людям. Или с помощью Гугла. Но больше не с помощью психотерапевта. Вернее – терапевт теперь есть у нее внутри. Она была инфантильной2, зависимой, склонной к слиянию и депрессии, а стала зрелым, автономным, счастливым человеком. Путь ее к себе включал поиск собственного «Я», своей уникальности, построение Я-концепции, психологическое отделение от родителей и других авторитетов (Подробнее об этих понятиях – в следующей главе).

   Я предложила проследить путь ее взросления, найти его ключевые моменты, точки, где очередной этап был завершен, и она начинала новый путь. Помогла построить «карту» ее маршрута к себе – и для нее самой, и для других. К каждому этапу я добавила мои психотерапевтические комментарии и рекомендации, а также цитаты философов-экзистенциалистов.

   «Девочка, которая жила в чулане» – первая часть ее Я-концепции, которую мы нашли. Как-то, слушая ее, я придумала такую немного волшебную историю, которая символически описывала ее жизнь и переживания, помогала лучше ее понять, а также искать пути превращения «девочки из пыльного чулана» в живую, яркую, творческую женщину.

   Жила-была девочка, и было у нее две части. Жила она в красивом доме с большим залом, откуда можно было попасть в длинный коридор с закрытыми дверями по бокам. Комнаты мамы, папы, сестры. И ее комната – но не комната, а чулан. Там она и жила, со швабрами и тряпками… Там было пыльно, темно, но привычно. В гости она, конечно, никого не звала. Во-первых, потому что места для второго человека не было, а, во-вторых, потому что это стало ее личным пространством, единственным безопасным местом.

   Иногда она выходила в гостиную, где жила и вела светскую жизнь ее вторая часть. Социальная, успешная, взрослая. Приглашавшая всегда так много народу, чтобы невозможно было успеть сблизиться с кем-то или позволить ему просто подойти поближе. Ее девиз был «Служить всем и быть удобной», так что в гостиной всегда было шумно, накурено и много пьяных, а взрослая часть фланировала среди них с подносом бокалов и канапе. Так что девочка, повидавшись с ней, быстро ускользала обратно в чулан, к швабрам и тряпкам. И играла там одна.

   Однажды «взрослая» часть решила пойти к психотерапевту, потому что сил служить другим ценой своей жизни больше у нее не было. Она хотела научиться жить как-то иначе, облегчить свою боль какими-то здоровыми, а не разрушающими методами. И ей, правда, становилось все легче и легче, но она прятала от терапевта «девочку из чулана», потому что все равно не верила никому, и ей тоже.

   Прошло много лет, прежде чем «взрослая» часть научилась заботиться о «девочке из чулана» так, как ей было нужно, и помогла ей перебраться жить в творческую мастерскую, которая все эти годы была спрятана за волшебной стеной. Как это случилось – расскажет моя книга.

Три вида энергии

   Мое понимание работы психики и рождения творчества основано на теории психоанализа и гуманистической психологии. Концепции эти, конечно, намного глубже и основательнее, моя версия – лишь очень упрощенное понимание того, как все работает.

   У Фрейда главные движущие силы процесса жизни – это тревога и агрессия. У гуманистов тревога – обязательный спутник творчества. Как сказал экзистенциальный философ Ролло Мэй, «Тревога существует там, где есть возможность творить – творить самого себя, стремясь стать собой, а также быть творцом в бесчисленных повседневных делах (это две фазы одного и того же процесса). Если бы не было возможностей, не было бы и тревоги».

   Третья движущая сила у Фрейда – это либидо, у гуманистов – тенденция к самоактуализации. Как сказал Карл Роджерс, «Я уверен, что самоактуализация – это могучая созидательная тенденция, благодаря которой сформировалась наша Вселенная: от самой крохотной снежинки до самой огромной галактики, от самой ничтожной амебы до самой тонкой и одаренной личности».

   Как правило, сложнее всего чувствовать и выражать агрессию, поскольку она – наиболее запретный и социально неодобряемый вид самопроявления. Это приводит к усилению тревоги, поскольку агрессия является энергией, направленной на самозащиту. Ее можно использовать более широко – для созидания или разрушения, но природа наградила нас ею именно для самозащиты. Если агрессия подавлена – защищаться нам нечем. Тогда она начинает трансформироваться в более искаженные способы самозащиты, в основном направленные против себя. Подробнее я расскажу об этом позже, в главе «Депрессия и агрессия».

   Итак, тревога возрастает, ищет новые способы выживания, так что тут уже не до либидо и самореализации. Ведь если вспомнить «пирамиду потребностей» Маслоу – безопасность находится в самом низу, а самореализация – на вершине.

   Если освободить подавленную агрессию и направить ее в нужное русло, тревога снизится и появится свободное место внутри личности. Камни, которыми была завалена агрессия, заодно закрывали источник энергии либидо и самореализации, и теперь она, освободившись, может создать поток реализации любых потребностей. Можно трансформировать ее во что угодно – сексуальность, творчество, создавать новые формы жизни и самореализации.

   Теория моя может выглядеть очень примитивной (а, может, она просто повторяет уже готовые теории) – для меня это неважно. Важно, что это моя точка опоры, которая помогает мне в работе и жизни. Поэтому, когда ко мне приходят клиенты, я всегда сначала ищу, где и как заблокирована агрессия и как ее освободить. А потом поток созидания и творчества начинает бить ключом и моя задача – лишь помочь его освоить и направить в нужное русло. Еще раз процитирую Роджерса: «Человекоцентрированный подход полагается на существующую в каждом живом организме актуализирующую тенденцию – тенденцию расти, развиваться, реализовывать весь свой потенциал. Этот способ существования доверяет конструктивному движению человеческого существа к более сложному и полному развитию. Именно это направленное движение есть то, что мы стремимся высвободить».