Но случилось страшное событие, которое разрушило почти все ее защиты и иллюзии. Сестра потеряла мужа, молодого, сильного мужчину, осталась одна с ребенком на руках. Она должна была дальше сама строить свою карьеру, жизнь и справляться со страшной потерей одновременно. Ева отреагировала тем, что вцепилась мертвой хваткой в своего мужа, осознав в одно мгновение, что и он может так же неожиданно и безвозвратно исчезнуть и что у нее тоже есть ребенок. Но, в отличие от сестры, нет профессии, которая может принести реальный доход, нет навыков взрослой жизни в новом мире. Мертвая хватка заключалась в том, что она старалась оградить его от любых опасностей, контролировала все, что он делал, ел, пил, смотрел, слушал, говорил. Она задалась целью отучить его от всех вредных привычек, приучить к здоровому образу жизни – в общем, стала совершенно невыносимой в своем неврозе потери.

   Мужа это стало сначала напрягать, потом раздражать, а затем – тяготить. Он хотел носить на руках «принцессу», а не «занудную мамочку-контролера» или зависимую, практически парализованную «девчонку-инвалида», которая не может стоять на своих ногах. То есть то, что они вместе создали, лишив ее собственной жизни и привязав намертво к мужу и ребенку, вошло, наконец, в свою логическую завершённость. Не умея заботиться о себе, не имея внятной идентичности, она стала еще больше тенью. Тенью сестры в своей женской части, тенью мужа в профессиональной, духовной, материальной области. Это становилось все более явным, поскольку карьера мужа стремительно шла вверх, он становился все более значимым, влиятельным, богатым, известным.

   Она рядом с ним выглядела все более бледно, создавая ему, как в прошлом сестре, все более темный фон. Вот только в его случае это не прибавляло, а убавляло ему очков, порождая много вопросов из разряда «почему такой успешный человек женат на такой малоинтересной женщине». Тем более, что чем выше он поднимался, тем больше женского внимания привлекал.

   Все чаще он проводил время не дома, а в компании таких же успешных, как он, женщин и мужчин. А у Евы рухнула еще одна иллюзия и появился новый страх – что муж может не умереть, а просто уйти, развестись с ней, и все, что они вместе сделали из него, достанется другой женщине.

   Впрочем, не все было так однозначно и мрачно.

ДЕТИ

Девочка-мать

   Дети всегда были ее самой большой радостью и гордостью. «Это лучшее, что я сделала в своей жизни, – говорила она. – И всегда поражаюсь, как это так хорошо у меня получилось». Она обожала своих детей и искренне считала из самыми красивыми, умными и талантливыми на свете. Со старшим ребенком она вначале перегнула с ограничениями, а с младшим – со вседозволенностью, но постепенно баланс стал более ровным и благоприятным для их роста. Сначала она научила их плавать, потом есть, потом читать. «На этом долг мой был выполнен», – шутила она. Но, конечно, он только начинался.

   Потом ее часто спрашивали друзья, осуждавшие исходно ее стиль воспитания, позволявший детям пить колу и играть в комп столько, сколько нужно: «Как тебе удалось воспитать таких успешных детей?» «Именно потому, отвечала она, – что я никогда не пилила детям мозг по мелочам типа колы и ПК, а настаивала на своих главных ценностях – уважении к себе и другим, честности, трудолюбии, доброте». И еще она таскала их по всем секциям и музеям мира, пока они были маленькие и их можно было таскать. Она научила их, где можно найти красоту, здоровье, развитие, а потом дала им возможность жить по своему усмотрению, но всегда рядом, чтобы помочь, если будет нужно.

   Ей удалось учесть удачи и ошибки своих родителей и опекунов – она научилась относиться к детям (и их друзьям) с таким же уважением, как ко взрослым, не мешать в их делах и развлечениях и при необходимости всегда помогать и поддерживать в их потребностях. Иногда – ценой своего горя, боли, бесконечного самопожертвования. «Материнский долг трагичен, – говорила она. – Хорошая мать будет растить, холить и развивать детей, пока они не вырастут, а после – должна отпустить и благословить на отдельную жизнь, как бы далеко эта жизнь не находилась и как бы ей ни хотелось навсегда остаться с ними».

   А еще дети многому ее учили, например, тому, что душевная привязанность не зависит от физической дистанции, или тому, что можно и нужно делать то, что хочешь. Или обращали ее внимание на ситуации, где ее интересами пренебрегали, а она этого не замечала. Временами она просто таращила глаза от изумления, какие они умные и как ей с ними повезло. Дети, впрочем, платили ей тем же – любовью, уважением и дружбой. «Лучшая мама на свете», – так они говорили, и, как ни странно – ведь хорошей она себя не воспринимала, а уж лучшей тем более – она была с ними согласна.

   (Материнство, конечно, благодатная среда для оральной личности с ее потребностью быть нужной, отдавать себя другим, служить им)4. «Самая лучшая мама на свете» – и хорошо, и плохо, очень трудно от такой мамы уйти, найти женщину, хоть как-то напоминающую ее. В процессе терапии Ева поняла все опасности такой конструкции и пыталась, как могла, внести в свой образ больше земного и настроить детей на то, что для них хорошо и правильно отделяться и жить своей жизнью, а не быть «слепленными» с ней.

   Так что то, что она умела лучше всего – инвестировать все свои силы и таланты в других – приносило хорошие плоды. Муж при ее поддержке становился все более успешным и все больше зарабатывал. Сыновья росли здоровыми, красивыми, талантливыми. Она устраивала праздники для друзей и родных, готовила необычные блюда, придумывала подарки, шила и вязала (хотя, по-прежнему, считала себя совершенно не творческим человеком). Все больше заботилась обо всех, кроме себя. А потом мама сказала ей как-то: «Ты у нас глава семьи», – и ей стало очень страшно. Она вздрогнула и робко пробормотала: «Не надо, я не хочу!»

   Но тогда вырваться из своего невроза зависимости и самоотвержения у нее еще не было сил. И помогло ей, как ни странно, именно то страшное событие, которое заставило ее вцепиться в мужа – смерть мужа сестры.

   Как говорится – не было бы счастья, да несчастье помогло.

ТРАВМА

   Это был, наверно, первый раз, когда она смогла использовать энергию травмы себе на пользу.

   Возможно, вам известно, что экстраординарные события рождают внутри нас экстраординарную энергию. И вопрос только в том, как с этой энергией обойтись. Можно использовать ее на защиту, созидание или разрушение. Есть яркий пример в литературе – мать смогла голыми руками приподнять автомобиль, который наехал на ее грудного ребенка.

Энергия травмы

   «Мы оказываемся подверженными травме (травмированными), когда осознаваемая или ощущаемая нами угроза по силе превосходит нашу способность адекватно ей противостоять.

   Когда ситуация воспринимается как угрожающая жизни, и разум, и тело мобилизуют огромное количество энергии, готовясь к борьбе или спасению бегством. Сила такого рода обеспечивается обильным приливом крови к мускулам и мощным выбросом стресс-гормонов, таких как кортизол и адреналин.

   Выброс энергии из организма, который происходит, когда опасная ситуация завершается, служит информационным сигналом для головного мозга – о том, что настало время снизить уровень секреции стресс- гормонов, потому что угроза миновала.

   Если мозг не получает сообщения, позволяющего вернуться к работе в нормальном режиме, он продолжает поддерживать высокий уровень производства кортизола и адреналина, и организм оказывается в состоянии все нарастающей энергетической перегрузки. Пока человек не найдет способа избавиться от избыточной энергии, его организм будет упорно реагировать на все происходящее в жизни так, будто он все еще страдает от боли и чувства беспомощности, даже спустя много времени после того, как будут излечены его раны». Питер Левин, «Пробуждение тигра. Исцеление травмы».