– Да-а-а, а вы откуда знаете?

– Боже мой, Сена! – воскликнул он. – Ну, конечно, это ты! Ты меня не узнаешь?

Я совсем растерялась и отрицательно покачала головой.

– Конечно, почти пять лет прошло, ты могла и забыть. Я Леонид, помнишь? Мы познакомились с тобой на море, ты каталась на катамаране, потом перевернулась, а я тебя выловил, помнишь? Мы с тобой полгода потом встречались…

Челюсть моя медленно отвисла. Леонид… это действительно был Лёня, только немного полысевший и явно хорошо преуспевший. Роман с ним был самым длинным в моей жизни, всего с тремя серьезными ссорами и всего с двумя моими уходами навсегда.

– Ну, вспомнила? – улыбался он.

Я захлопнула рот и кивнула.

– Надо же! – продолжал радоваться он. – Пять лет прошло и на тебе, такая встреча! С ума сойти!

«Да уж, – подумала я, – и надо было встретиться именно так!»

– Рада тебя видеть, – выдавила я, протягивая Лене руку с мусорным ведром, потом опомнилась, и протянула другую.

– А я-то как, – он сграбастал меня в охапку и, не обращая внимания на мой собачий тулуп, прижал к себе и расцеловал. – Ты где-то рядом живешь?

– Да, вон в том подъезде, – все казалось каким-то плохо отредактированным сном… я же должна быть в вечернем платье, на каблуках…

– А у тебя телефон есть?

– Есть.

– Я никому не помешаю, если позвоню от тебя?

– Нет, я одна живу, вернее с собакой. Пойдем.

Я громко свистнула, подзывая Лаврентия. Сладкий вылетел из-за угла и жизнерадостной торпедой помчался ко мне.

– Ого, – удивился Леня, – здоровенный какой. Сколько ему?

– Два года, приобрела по случаю. Его мама принесла одиннадцать щенков и хозяйка этого богатства, моя приятельница, оборвала телефон, умоляя взять хотя бы одного, пока щеночки не слопали ее вместе со всей мебелью.

– Замечательный пес! Как я рад, что встретил тебя, как рад!

Дома я сразу же бросилась в ванную причесываться и краситься.

– Сена! – крикнул Леонид. – Я не могу найти телефон!

– Посмотри на кровати, под подушкой, если там нет, то на кухне.

Вскоре его поиски увенчались успехом.

– Алло, – произнес Леня, и я навострила уши, – это я. Нет, ничего серьезного не случилось, что-то с машиной, не пойму что именно. Пришлите ребят, пусть все сделают, ага. Адрес скажу. На сегодня все встречи отмени, жене скажи, что буду поздно, пусть не волнуется…

Жене… руки мои опустились. Какая невезуха… Без особого энтузиазма закончив марафет, я выплелась из ванной. Леонид уже закончил разговор и с интересом рассматривал мою берлогу. Увидев меня, преобразившуюся, Леонид снова заулыбался и сказал:

– Сена, ты ничуть не изменилась. Как я тебя часто вспомнил, ты бы знала! Сколько жене о тебе рассказывал!

– Когда это ты женился?

– Год назад, когда в Америке жил.

– Ты жил в Америке?

– Ага. Ты о себе расскажи, чем сейчас занимаешься?

– Чем… – я глубоко вздохнула, – чем я могу заниматься? Пишу дрянные статьи для дрянной газеты, а сейчас буду писать дрянную рецензию на дрянную книгу. Вот этим и занимаюсь.

– Я помню, ты писала замечательные стихи и рассказы, продолжаешь?

– Да так, помаленьку. Хочу написать книгу, может что-то и получится, – пожала я плечами. – Слушай, может ты чаю или кофе хочешь? К сожалению, у меня больше нет ничего, в магазин еще только собиралась.

– Я сам схожу, ладно? Где тут ближайший?

– У метро супермаркет, но там це-е-ены!

– Сеночка, – он обнял меня за плечи, – у меня есть деньги, я скоро вернусь.

Он выскочил из квартиры, а я поправила прическу и стала наводить порядок в квартире. Подумать только, Леонид! Насколько я помнила, тогда он где-то на кого-то учился и занимался компьютерами. Мы отлично ладили, он с удивительным терпением выносил все мои выкрутасы и, кажется, даже любил. Я же относилась к нему больше как другу, потому что в рамки принца на белом коне он никак не вписывался и в один прекрасный день я гордо хлопнула дверью и отправилась на поиски лучшей доли… И вот! Нашла!

Подойдя к окну, я стала обозревать двор, который постепенно заполнялся собачниками и мамами с колясками. Вскоре к подъезду подъехало такси, и из него выбрался Леонид с пакетами. Я еще раз окинула взором свое жилище, теперь всё выглядело вполне пристойно. На лестничной площадке послышались шаги, и Лавр лениво потрусил в коридор приветствовать гостя.

– Я и тебе взял, собаченция, – сказал, заходя, Леня, – и тебе подарки есть! Сена, куда все поставить?

– На кухню.

Пока он выгружал на мой маленький кухонный столик невероятные гастрономические изыски, я подпирала собой дверной косяк, пытаясь вспомнить, что же такого великого я совершила за это время? Чем можно сразить Леню наповал? Вспомнить ничего не получалось…

Помимо всякой разной снеди, на столе оказались: две бутылки французского шампанского, большая бутылка мартини, какой-то ликер, весь в орденах и медалях, бутылка тоника и блок ментоловых сигарет «Davidoff». Эти сигареты я пробовала только один раз в жизни, как раз во время нашего с Леней романа… Теперь наши бывшие взаимоотношения рисовались мне такими идеальными светлыми красками, что у меня даже в носу засвербело от злости на саму себя – как, как я могла его бросить?

– Сена, – голос Лени вывел меня из транса, – ты не могла бы это все нарезать? – он кивнул на ворох продуктов. – У меня в этом отношении руки криво растут. А креветки надо в морозилку убрать, ты все еще любишь креветки?

Он спрашивает, люблю ли явсе ещекреветки… Я молча кивнула, и затолкала три пакета в морозилку, переполненную купленными по дешевке костями для собаки. На фоне устрашающих мослов креветки смотрелись слегка диковато…

Когда стол был накрыт, Лена откупорил шампанское и разлил его по бокалам.

– За эту потрясающую неожиданную встречу, – он тихонько звякнул своим бокалом о мой, – безумно рад тебя видеть!

– Я тоже.

Выпили. Сотая доля мечты сбылась – я попробовала настоящее шампанское… мягкое, не шибает в нос пузырьками газированного спирта… Закурив «Davidoff», я закрыла глаза, чтобы не видеть, как неестественно смотрятся роскошные бутылки на фоне моей страшненькой крошечной кухни… До появления этих бутылок кухня выглядела вполне сносно.

– Сена, а где ты сейчас работаешь?

Пришлось открывать глаза и возвращаться в жестокую действительность.

– В газете, язык не поворачивается ее название произнести.

– А все же? – Леня улыбнулся и тоже закурил.

– Ты же раньше не курил, – удивилась я.

– И сейчас не курю, так, балуюсь, – Леня неловко стряхнул пепел в маленькую, со всех сторон отколотую пепельницу в виде ракушки, – я и не пью, так, в крайних случаях. Так, как газета-то называется?

– «Непознанный мир», – скорбно вздохнула я, – мы ее называем «Неопознанный труп». Сколько я там лет корячусь, только сейчас подвернулась возможность хоть какие-то деньги заработать и то… – я в сердцах залпом махнула шампанское.

Леня молча ждал продолжения, и я вывалила все, и про разбитые надежды, которые я возлагала на рецензию, и про жуткую книгу, и про…

– А книга здесь? У тебя?

– Да, где ж ей быть.

– Можно посмотреть?

– Да ради бога!

Я принесла книжный кирпич и грохнула его перед Леней.

– На! Печатают всякий бред собачий, а талантливым людям не протиснуться, не пробиться. Все дырки денежные мешки законопатили!

– И что, эта книга действительно такая ужасная? – Леня, не торопясь, перелистывал страницы.

– Да! Автору надо было заняться чем угодно, только не литературой! Пусть бы выпендривался как-нибудь по-другому, например, пошел бы в певцы! Наша многострадальная эстрада и такое вынесет. Но, зачем же в литературу? В святое!

– Все понятно, – Лена захлопнул книгу, – значит, больше писать не буду.

– Ты-то здесь причем?

– При всем, – он улыбнулся, – эту книгу я написал.

– Ладно смеяться, – я продолжала кипеть яростью благородной. Тогда Леня раскрыл обложку и поднес титульный лист с фотографией к своему лицу. Я застыла.