Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Опа! – удивилась она. – И что у нас сегодня за праздник? Или ты взятки учишься брать?

– Нет. Взятки – не мой курятник, – усмехнулся Лев. – Представляешь, меня сегодня Петр в отпуск выгнал.

– Слава тебе господи! – театрально воскликнула Строева. – А я уже думала, что этого в ближайшую пятилетку не случится. И как это он смог с твоим знаменитым упрямством справиться?

– Не без помощи врагов, – с тенью досады проговорил Гуров и рассказал жене о встрече с психологом.

Мария слушала его внимательно, прекрасно зная о том, какое отношение у Гурова к психологам. Более того, она тоже посчитала, что отстранять ее мужа от службы по заключению вчерашнего гражданского было абсолютно несправедливо, и выразила эти чувства коротким, почти мужским ругательством. Ругалась Мария редко, но когда делала это, то всегда вызывала какой-то неподражаемый восторг у Гурова, и, услышав, куда и зачем она послала Прохорова и чиновников из министерства, он невольно рассмеялся.

– Вот и правильно! – улыбнулась Мария. – Хрен с ними со всеми! Зато отдохнешь немножко от постоянных погонь за своими бандитами. Кстати, удивительное совпадение, но сегодня мне подарили корзину с армянскими фруктами и орехами, которые отлично подойдут для закуски к коньяку.

– А с чего ты взяла, что фрукты армянские? – удивился Лев, который отлично знал, что коньяк лучше всего закусывать фруктами из той местности, где он был произведен.

– Так мне их новый поклонник подарил. Он и сказал, что фрукты из Армении. Правда, этого поклонника и новым-то назвать нельзя. Просто он так давно не приходил, что я его с трудом вспомнила.

– И кто такой? – поинтересовался Гуров, в душе которого заиграла ревность, хотя такое бывало крайне редко.

– Честно говоря, как его зовут, я не помню, – чуть кокетливо ответила Строева, женской интуицией уловив, какие именно чувства испытывает ее муж. – Впрочем, ты и сам его вспомнить можешь. Когда ты только начинал за мной ухаживать, этот тип часто мне надоедал, и ты его тогда жестко отшил. Мне показалось в тот момент, что даже чересчур жестко, и он явно выглядел униженным. Я даже не знаю, кем он работал и какую должность занимал, но за кулисы пробирался легко. Даже тогда, когда я просила его не пускать. Ну, вспоминай! Он все время аристократа из себя строил…

– Маш, честно, не помню, – усмехнулся Лев, осознавший, что поводов для ревности жены попросту не существует. – Когда мы с тобой общаться начали, по-моему, я не один десяток надоедливых нахалов от тебя отогнал. Запомнишь разве всех?

Непринужденно беседуя, супруги добрались до своего дома. Гурова почти окончательно успокоила беседа с женой, и лишь одно подозрительное совпадение бередило душу: почему ей сегодня подарили именно армянские фрукты? Зачем этот поклонник сказал, откуда ему доставили подарок, и кто он вообще такой? Впрочем, думал Лев об этом совсем недолго. Войдя в подъезд, все его мысли тут же сосредоточились на Марии и приятном вечере перед отпуском, который они проведут вместе с женой.

Глава 1

Гуров едва дождался окончания вынужденного отпуска. В первый же день, даже не поставив с вечера будильник, он по привычке проснулся в половине шестого и испуганно соскочил с кровати, решив, что проспал на службу. Лишь добравшись до кухни и автоматически включив кофеварку, сообразил, что как раз сегодня ему никуда спешить не нужно. Сон, конечно, как ветром сдуло, и Лев, включив на кухне телевизор, бездумно пялился в него, дожидаясь, пока проснется Мария.

Она встала в хорошем настроении и тут же принялась собирать вещи для пикника на Медвежьих озерах, куда они решили отправиться еще со вчерашнего вечера. Впрочем, по мнению Гурова, и эта затея полностью провалилась. Избежать пробок по дороге не удалось, и добрались они до озер примерно к полудню. А тут неожиданно налетел ледяной ветер, притащил с собой тучи, и уныло заморосил настоящий осенний дождь, окончательно испортив единственный за долгое время пикник на природе.

Супруги вернулись домой настолько измотанные дорогой, что им казалось, будто они и не отдыхали весь день, а разгружали на железной дороге мешки с цементом. Мария попыталась шутить на эту тему, пока готовила ужин, но и ее чувство юмора быстро иссякло, и оба, слегка перекусив, непривычно рано для себя завалились спать.

Следующие дни прошли ничуть не увлекательнее предыдущего. В первую очередь из-за того, что Марию неожиданно выдернули в театр. Оказалось, что режиссеру незадолго до премьеры вдруг пришла в голову гениальная мысль, как по-новому преподнести в спектакле «Наш класс» идеи Слободзянека, и всю постановку начали делать практически с чистого листа. Строева, игравшая ведущую роль, пропадала в театре с обеда и до позднего вечера, невольно оставив Льва в одиночестве.

Он пытался сам себя чем-то занять. Бродил пешком по Москве, но то и дело натыкался на места, связанные с раскрытием какого-либо преступления, что тут же возвращало его к мысли о фактическом отстранении от службы и к тому, кто в этом виноват. Подобных мест оказалось очень много, и он так и не смог понять, то ли его ноги сами несли туда, где ему приходилось много и усердно работать над раскрытием преступлений, то ли таких мест, которые никак не были связаны с делами Гурова, в Москве и вовсе не осталось.

Пять дней отпуска тянулись невыносимо долго еще и потому, что ни с сослуживцами, ни с друзьями Гуров практически не общался. Орлову Лев принципиально не звонил, хотя и понимал, что генерал не виноват в его вынужденной отправке в отпуск, когда звонил сам генерал, то разговоры выходили какими-то скомканными, словно оба не знали, о чем вообще говорить. Крячко, правда, забегал в гости пару раз, но во время каждого визита все разговоры начинали сводиться к полицейским расследованиям. Гуров старался сделать вид, что получает огромное наслаждение от вынужденного безделья, и обсуждать раскрытие преступлений отказывался категорически. Получалось это плохо, и Станислав, уже через несколько минут начинавший чувствовать какую-то нелепую неловкость и вину перед другом, торопился смыться, чтобы не усугублять напряженность ситуации. И лишь когда закончился последний день отпуска, Гуров, ложась спать, вздохнул с облегчением: «Завтра снова на службу!»

Утром он проснулся вместе с будильником и начал собираться в Главк, стараясь не будить Марию. Спокойно выпил кофе, взял с тумбочки в коридоре ключи от автомобиля, но, выйдя за дверь, чуть не выругался во весь голос: на лестничном пролете, ведущем на верхний этаж, лежал труп.

Гурову даже не нужно было осматривать тело, чтобы это понять. Мужчина лежал лицом вниз на лестничной площадке между этажами, и его взъерошенная голова, из-под которой набежала лужица крови, свешивалась с верхней ступеньки. Лев осторожно, стараясь не наделать шума, прикрыл за собой дверь и прислушался – в подъезде стояла тишина. Легко взбежав вверх, он выглянул в окно, ведущее во внутренний двор. Там тоже ничего подозрительного не наблюдалось. Редкие прохожие шли по своим делам, но поблизости от подъезда никакого движения не было. Тогда он наклонился к телу и пощупал пульс на шее. Удостоверившись, что человек мертв, Лев набрал номер начальника ближайшего отдела внутренних дел и потребовал выслать следственную бригаду.

Тело мужчины еще не остыло, и даже без экспертов было ясно, что убили его совсем недавно. Вероятность того, что преступник оставался до сих пор в подъезде, была достаточно велика, и Лев, спустившись на свою лестничную площадку, заблокировал двери лифта, не давая возможности вероятному убийце им воспользоваться и ускользнуть, а затем вернулся на место преступления. Инстинкты сыщика буквально подталкивали его провести первичный осмотр.

Первое, что бросилось в глаза, это странная надпись на стене лестничной площадки, которой раньше здесь точно не было. По крайней мере, краска выглядела совсем свежей. «В отчасти лишь основе всех нормален» – гласила странная надпись, не вызвавшая у Гурова никаких ассоциаций, кроме той, что написавший ее человек «отчасти лишь нормален». Или ненормален вообще!

3
{"b":"690682","o":1}