Мама не спит, когда мы с папой заявляемся почти утром.

– Либо вы с Бакой выбираете другой бар ближе к дому, либо отменяете свою глупую традицию совсем. – Скрестив руки на груди, мама грозно смотрит на папу.

Отец пытается ее поцеловать, но вместо этого валится к ее ногам и тут же начинает сопеть. Я виновато пожимаю плечами, и из женской солидарности пытаюсь сделать хмурое лицо. Но у меня ничего не выходит, и я прыскаю от смеха.

– Тебе весело, Лив. Потому что отец с Бакой оставляют тебе кучу чаевых, – бурчит мама.

– Ну, не то чтобы кучу. Но вполне прилично.

– Ладно. – Мама толкает папу.

Мы вместе кладем его на кровать, и я прохожу в свою старую комнату. Байк я оставила на парковке и приехала с папой на такси. Поэтому решила немного поспать в доме, в котором выросла.

Я просыпаюсь от знакомого и приятного запаха. Когда я была маленькой, каждое утро перед школой мама готовила мне на завтрак вафли. Она продолжает их готовить каждое утро и по сей день.

На часах еще нет и полудня. Я тру заспанные глаза и плетусь в душ. Наша квартирка состоит из нескольких небольших комнат, тем не менее, у меня всегда была своя ванная. Гостиную и кухню разделяет лишь небольшая арка. Выйдя из комнаты, я сразу же вижу маму, которая стоит над плитой. Мама всегда старается поддерживать дух японской культуры в нашем доме. Повсюду различные занавески и портьеры, декоративные подушки и старые покрывала из настоящего шелка, которые достались маме от бабушки. Но у нас нет ширм, и мы не едим на полу, как думают многие.

Мои родители депортировали из Японии в Штаты двадцать пять лет назад, и открыли здесь свой собственный магазинчик в хорошем районе. Мама не могла иметь детей, в юности пережив тяжелую операцию. Поэтому через несколько лет в этом доме появилась я. Своего происхождения я не знаю, потому что до четырех лет жила в приюте, а затем недолгое время в какой-то другой приемной семье. Но я точно не японка. Хотя мои длинные и прямые черные волосы точно как у мамы. Но на этом наше сходство заканчивается.

– Доброе утро. – Я наклоняюсь, чтобы поцеловать маму в щеку.

– Доброе утро, выспалась?

Она ставит передо мной тарелку горячих вафель, политых сиропом, и во рту сразу же скапливается слюна.

– Ага. Папа в магазине?

– Сегодня суббота, покупателей много. – Мама с ехидной улыбкой покачивает головой.

Мне строго-настрого запрещают ему помогать сегодня. Я не стала спорить с мамой, папу она наказывает каждую субботу. Подчистив родительскую кухню, я бегу на остановку и еду домой.

Я бы хотела жить вместе с Джуди или Айзеком, но первая живет у родителей, экономя для байка, а второй, что ж, там отдельная история.

Наша с Крисом двухкомнатная квартирка встречает меня тяжелым запахом. Почему я согласилась снимать квартиру с бывшим? Интересный вопрос. Во-первых, Крис берет с меня смешную плату, сам выплачивая большую часть аренды. Во-вторых, ну, думаю, все дело в особенности наших отношений. У нас с Крисом нет неловкостей или чего-то подобного. Дома мы видимся редко, так как оба работаем по ночам, а днем отсыпаемся.

Я распахиваю шторы в так называемой гостиной, и в меня тут же прилетает подушка. На старом диване валяется голый Крис в обнимку с какой-то девицей.

– Фу. – Я морщу нос. – Ты же знаешь, что я всегда ем на этом диване.

Крис протирает глаза и виновато пожимает плечами. Есть куча причин, по которым мы расстались. А точнее закончили заниматься сексом, потому что другого в наших отношениях не было. И все эти причины заключались во мне. По крайней мере, так говорит Крис. Но мы вполне уживаемся вместе.

– Ну, прости. Я его почищу.

Ни капли не смущаясь, он потягивается и встает с дивана. У Криса великолепное подкаченное тело. Из-за работы в сфере охраны его темные волосы почти полностью сбриты, лишь небольшая щетина покрывает череп.

Я раздвигаю в стороны шторы на втором окне, вид которого выходит на грязную улицу и старые кирпичные дома. Девушка недовольно мычит.

– Вставай…эээ детка. Мне пора.

Да, в этом весь Крис. Он даже имя ее не запомнил.

– Козел, – бросает она и проходит в чем мать родила в ванную.

Я с нескрываемым отвращением оглядываю гостиную и направляюсь в свою тесную каморку.

– Когда я выйду из своей комнаты, чтобы тут все блестело. И тебе пора завязывать с «Тиндером».

– Не ревнуй, Лив, – летит мне вслед.

– Пригони мне лучше мой байк, умник. Тебе по пути.

– Без проблем, – улыбается Крис.

В моей комнате не чище, чем во всей квартире. Повсюду разбросаны вещи и обувь. Если я буду снимать квартиру в Дамбо, такого у меня не будет. Это уж точно.

Я бросаю свой рюкзак в угол и подхожу к окну. Вид отсюда тоже не впечатляет. Скидываю с себя джинсы и толстовку. Закрываю глаза и пропускаю новую порцию воздуха через легкие. Затем расставляю ноги и, распределив вес по четырем точкам ступни, принимаю позу горы – Тадасана.

Вот что я называю жизнью. Я никогда не отличалась любовью к музыке или книгам. Вообще творческой личностью меня назвать нельзя. Но каждый день я чувствую в себе прилив новой силы, когда беру в руки катану. И ощущаю себя чем-то большим и значимым в этом огромном городе.

Макс

У Кейли отросли волосы. Конечно, они и были длинными, когда мы познакомились. Но за эти месяцы, что мы не виделись, они стали еще длиннее.

Несколько месяцев назад эта калифорнийская маленькая блондинка свела меня с ума. Меня сводило с ума много девчонок, но не так, как эта. И дело было не в ее знаменитом отце. Было в ней что-то, то, чего мне хотелось познать. Она улыбалась и грустила одновременно. Флиртовала и уходила в себя. Я стал ей другом. Тем, кого у нее никогда не было. И это оказалось самым лучшим решением.

Кейли подбрасывает букет, и толпа девчонок начинает пихать друг друга и визжать. Я смотрю на Кейли, она смотрит на эту сцену и старается улыбаться. Но по ней видно, что она всех их считает идиотками. Ее улыбка выходит такой кривой и неправдоподобной. Я начинаю смеяться.

Ее волосы собраны в высокую прическу, открывая взору ее прекрасную шею. Тонкую талию обтягивает корсет свадебного платья, в котором она сейчас стоит рядом со своим мужем. Она красивая. Черт, да она прекрасная. Такой Кейли я не видел.

В какой-то момент я замечаю его взгляд. Глаза Картера такие темные, что невольно попадаешь в их сети. Вот и сейчас мы смотрим друг на друга, и я пытаюсь прочитать хоть что-нибудь в его взгляде. Злится ли он, ревнует ли. Но это невозможно. Он спокоен, сдержан и счастлив.

Я слегка ему киваю и приподнимаю бокал, в знак того, что я пью за их счастье. Он кивает в ответ и его взгляд теплеет, когда Кейли дотрагивается до его локтя. Я становлюсь для него невидимым, как и все вокруг, когда он смотрит на нее. Могу представить, что он чувствует, когда он столько о ней мечтал и сегодня она стала его женой.

Хотя постойте. Я как раз не могу представить, что он чувствует. Со мной такого не было. И глядя на них, во мне просыпается противное чувство зависти. Они любят друг друга. Я бы мог стать кем-нибудь больше для Кейли, но я бы не смог дать ей то, что всегда дает Картер. Она стала его женой в девятнадцать, наплевав на пересуды, которых долгое время боялась.

– Вне всякого сомнения невеста самая красивая девушка здесь, но сомневаюсь, что прилично так на нее смотреть. Если только ты не жених.

Я поворачиваюсь на голос и вижу перед собой девушку. Ее темные волосы завиты в крупные кольца и мягко обрамляют ее красивое ухоженное лицо. Но мои глаза лишь на мгновение задерживаются на ее лице. Я смотрю на грудь, изящно выпирающую из-под красного платья. Уверен ей там очень тесно.

– Быстро ты переключился с невесты на мою грудь, – смеется незнакомка.

На ее смуглом лице появляется намек. Я раздумываю, что мне ей ответить, в то время как она ждет, не сводя с меня глаз. Что мне ответить этой незнакомке? Как объяснить, что я не влюблен в Кейли. Я люблю ее, но не влюблен. Просто глядя на нее, на меня накатывает тоска. Я лишен того, что имеет она.