====== Часть первая и единственная ======

Кто-то снова пошёл в бой. Но те, кого не выбрали, сидели и отдыхали после сражения, обсуждая тактику игроков.

Крысавчик чинил «адскую шину» и от души возмущался, как её подрали в этом бою.

– С твоими барьерами никаких запчастей не напасёшься! – быстро выговаривал он Заре, которая флегматично приводила в порядок свою пушку.

– А я что? Мой игрок не дурак, он сразу щит врубил, когда ты своё адское колесо в нашу кучу запустил. И тактически он правильно всё сделал!

– А чинить я её чем буду? Потерпи, родная моя, – Крысавчик сумасшедше погладил и поцеловал шину. – Сейчас будешь как но-овенькая-я!

Турбосвин, сидящий рядом, почесал своё огромное пузо и что-то невнятно пробормотал.

– А и верно, Пятак! Да, один хор-роший рейд по развалинам – и-и я её хоть золотом покрою!

– Доиграешься ты со своими развалинами, – предупредила Крысавчика Сомбра. – Гляди, вторую ногу потеряешь, если не голову. Хотя я иногда искренне сомневаюсь в её наличии.

– Эй, я всё слы-шал! – сильно возмутился мастер-подрывник. – Сама себя не помнишь вчера? А?

– Сравнил! Если игрок нуб, тут любой персонаж днищем будет! – встала на защиту Сомбры D.Va. – А у тебя ума нет по умолчанию! В настройках не прописано!

– За дурака меня держишь? Хах!

– Руки и ноги нет у тебя от большого ума?

Крысавчик с обиженной гордостью задрал голову.

– Я был в поисках себя! И новых видов взрывчатки.

– Ну, допустим, взрывчатку ты нашел. А себя? – ехидно спросила Заря.

– Потерял, скорее, – подключилась Ангел, с хилерским сочувствием глядя на протезы Крысавчика.

– И ты! Туда же! – вспыхнул тот. – Не зря говорят, в тихом омуте...

– Отдыхать пора, – прервал разговоры Ханзо, сидя на коленях в медитативной позе. – Отдохнувший воин – дважды воин!

– Если только какой рак не пойдёт в ночную катку, – лопнув пузырь от жвачки, сказала ему D.Va.

Нескольких персонажей, включая Турбосвина, действительно кто-то потянул в «ночную катку».

– Наутро он будет не воин, – спокойно предсказал ближайшую судьбу «рака» Ханзо.

– Вы тут дальше упражняйтесь в своём «остроумии», – разудало закинув подлатанную шину на спину, Крысавчик высунул язык и показал пальцами «кавычки», – а я пошёл спаатенькии!

Уходя, он нарочно высоко вскидывал ноги, как бы доказывая, что и на протезах жить можно.

Браво прошагивая мимо закутка, где обосновалась Мэй, Крысавчик не сразу понял, что её дверь была приоткрыта. Вернувшись спиной назад на несколько шагов, он с пакостливым прищуром засунул свой острый нос в открытую щель.

Любопытствовал он не зря: Мэй стала какой-то совсем замкнутой в последнее время, прекратила отдыхать со всеми после боев. Обычно закрывалась в своей комнате и даже почти не выходила поесть. Если только её робот Снежок что-то приносил ей из еды.

Особой симпатии к Мэй, как и другие персонажи, Крысавчик не питал. Ему надоело находиться после её атак в состоянии замороженного хека, а потом получать хэдшот в свою горячую голову. Надоела её ледяная стена, которую неопытные игроки всегда чертовски невовремя возводят на поле боя. Надоел её Снежок, который замораживает вьюгой всех и вся. На-до-ело лечить почти хронический насморк после заморозки! Но больше всего Крысавчика бесила в Мэй её заумность. Зачем рассуждать, выстраивать какие-то теории и стратегии, когда дело можно решить парочкой гранат? А если не гранатами, то миной. А если и она не поможет – вперёд, родная ши-ина!

Однако, не будь в Крысавчике любопытства, он не стал бы отменным взрывателем. А открыл возможностей взрывчатки он немало. Без любопытства открытий не бывает, а в поведении Мэй было что-то такое, что попахивало очередным открытием.

Крысавчик осторожно прокрался вглубь комнаты. Снежок был выключен – находился на зарядке. Сама хозяйка, покусывая карандаш, с перекошенными на носу очками полусидела за столом и бормотала про себя какие-то странные вещи.

– Так... Допустим, не будет возможности его отключить. Что тогда? Постепенно понижать его температуру с разницей в три градуса? Хм... должно выйти. Ох... Значит, за эти девять лет я не всё ещё забыла! Но проверить не мешает. Где-то там был мой учебник по ядерной физике...

Крысавчик суетливо забегал глазами по комнате, ища, где бы спрятаться, да так, чтобы и шина поместилась. Мэй пошла в его сторону, и «стервятник», не успев ничего сообразить, вытянулся в струнку и замер. Только Чжоу так погрузилась в свои мысли, что прошла прямо рядом с Крысавчиком, не заметив его вовсе. Мастера-подрывника это ужасно позабавило. Он осмелел, покорчил невнимательной китаянке рожи, а потом вальяжно раскинулся на диванчике рядом с письменным столом, закинув протез на ногу, и уже в открытую наблюдал за Мэй.

Та обшарила свои немногочисленные полки на стенах, и, не найдя нужной книги, залезла под кровать, неловко дрыгая ногами в меховых сапогах. Крысавчик не мог упустить такого случая. Дождавшись нужного момента, он вскочил на диван с ногами, набрал в грудь воздуха и что есть силы заорал: «Пожа-а-ар в коридо-о-оре!!!» Ноги Мэй от испуга вскинулись под кроватью. Послышался глухой удар головой и возмущённая брань на китайском языке. Разумеется, литературная.

Задом вылезая из-под кровати под угарный смех Крысавчика, Мэй поправила съехавшие очки, схватила свой ледяной бластер и приготовилась стрелять в непрошеного гостя. Крысавчику ох как не хотелось снова стать замороженной рыбой, и он не придумал ничего лучше, чем схватить со стола рядом записки и поднести к ним зажигалку.

– Во-первых, твоя фраза переводится как «поберегись» или «ложись», а не «пожар в коридоре»! А во-вторых... Ах, ты же сожжёшь их! Не смей! – сердито сказала она гостю.

– Тю, каки-ие мы нее-рвные!

– Это возмутительно! – разошлась Мэй, поправляя очки, которые никак не хотели садиться на место. – Ты пролезаешь в чужую комнату и угрожаешь спалить вещи хозяина! Положи их на место!

– Заморозишь меня – заморозишь и свои кара-акулии! А чего это они тебе так нужны, дорогуша?

– У тебя нет нужного образования, чтобы понять!

– Нету, да только твои бумаженции воо-от они где! Хэ-ха! И что ты мне сделаешь? – Крысавчик, поддразнивая, потряс записями.

Мэй, вдруг погрустнев, опустила свой бластер и плюхнулась на диван. На глазах появились слёзы. Она сняла очки и потёрла свои раскосые глаза рукавицей.

Чжоу сейчас выглядела так «няшно», по любимому выражению D.Va, что Крысавчику сделалось немного совестно.

– Эй, ты чего! Я ж это... пошутил же.

Мэй всхлипнула и шмыгнула носом. Крысавчик выключил зажигалку и, пытаясь не выдать виноватый вид, отвёл глаза и протянул «каракули» автору.

– На! Больно они мне нужны!

Мэй так резко вырвала бумаги из руки Крысавчика, что он аж отпрянул в сторону, поджав протез к животу, а руки к груди.

– Сначала во время боя игроки пишут всякие гадости в мой адрес, теперь и вне игры началось... Шут гороховый! – пробурчала Мэй, невольно подражая Заре, которая любила это выражение. – Тебе лишь бы всякими глупостями страдать!

– Уж какой есть, такого и ешьте! Ах-ха-ха! – Крысавчик хотел было направиться к двери. Но неожиданно понял, что если сейчас не узнает секрета записей Мэй, то просто не сможет уснуть. Тут он включил свою фирменную улыбочку до ушей, присел рядом с ней и дважды слегка толкнул правым плечом. – Давай, колись, что у тебя там нацарапано! Я ж прям... ух! сгор-раю от любопытства!

Мэй отодвинулась в сторону.

– Нет. Прости, – как можно вежливее ответила она.

Крысавчик мгновенно подскочил с дивана, вытянулся во весь рост, согнул перед собой протез правой руки так, что открытая ладонь стала видна Мэй, и протараторил:

– Торжественно клянусь своей целой ногой, что расскажу об этом только Турбосвину!

– Заря научила меня одной русской поговорке: свинья скажет борову, а боров – всему городу, – вспомнила Мэй.

– Какая ещё свинья? Какому борову? – не понял Крысавчик. Мэй скромно кашлянула, заменив кашлем желание хлопнуть себя ладонью по лбу. Ну и дурень!