Горожане, одетые совсем иначе, чем она, с презрением или опасением глядели на ведьмака со страшным шрамом и маленькую крестьянку в небогатой одежде. Девочку это задевало: она следила за своей одеждой, была чистенькой и причёсанной, и всё равно уступала им. Вот жила бы она, как ей полагается как дворянке, поплясали бы они у неё! А то — ишь, верхогляды нашлись!

Не так далеко шумел рынок, один из голосов выделялся на общем фоне, и реплики этого голоса сопровождал грохочущий смех. Ребёнку стало интересно: может, там идёт представление? Однажды мимо их деревни проезжали бродячие эльфы-циркачи и остановились починить колесо у кузнеца. Один запомнился больше всех: он держал на руке большую куклу, которая говорила сама.

Девочка посмотрела на Эскеля и, поняв, что он будет читать объявления ещё долго, пошла в сторону рынка. Она не боялась, что потеряется: за то время, как они добирались до Калькара, Эскель придумал, чтобы девочка всегда носила при себе корень мандрагоры. Ведьмачье чутьё способно легко определить его аромат. Поэтому Эскель всегда находил девочку, если ей случалось отстать от ведьмака (а это происходило часто, когда была нужда сходить до ветру или искать зайца на обед).

— Сегодня в доме умалишённых, видно, забыли запереть двери, — шутил горожанин на рынке. Девочка протиснулась между зеваками и увидела бледного молодого мужчину, стоящего посреди площади на ящике и слишком эмоционально размахивающего руками. Одет он был чудновато, и на шее у него был тяжёлый ошейник, как у цепного пса.

— Вы ничего не понимаете! Вы ничего не слышите! Грядёт катастрофа! Вы думаете, что Второе Сопряжение сфер — это всё? Нет! Грядёт Третье, просто вы не услышали его из-за лязга воинов Дикой Охоты! Я вычислил это по положению звёзд! Да, оно близко! Мы можем исчезнуть! Или превратиться в монстров! Неужели вы не чувствуете, как дрожит магическая оболочка нашего мира? Как тяжело быть слышащим среди глухих!

— Хех, — усмехнулся усатый стражник, который охранял ворота на рынок и опёрся на алебарду. — Второе Сопряжение сфер — вот же выдумал!

— А ну как он правду говорит? — задумалась рядом полная женщина с корзиной кукурузы в руках.

— Он-то? Энтот маг утверждает, что его учителем был Идарран из Уливо. А ты знаешь, когда он жил, энтот Идарран?

— Когда?

— Когда наших прадедов в задумках не было, вот когда.

— Врёшь?

— Когда ещё всякое колдовское отребье не жгли на кострах, мне один знакомец про энтого Идаррана все уши объездил — попробуй не запомни! Кажись, помирать буду — забуду, как сына и первую девку звали, а энто не забуду, — стражник крякнул и замолк, а потом продолжил, кивнув в сторону выступавшего. — А энтому — повезло, не сожгли, как других, на костре: успел в жёлтом доме оказаться.

Девочка расстроилась: сумасшедший дядька — это не представление.

Бред выступающего немного послушал и подошедший Эскель, который вопреки ожиданиям девочки читал объявления быстро. Услышав про третье Сопряжение сфер, он вздохнул и покачал головой. Как только люди с пути разума не сходят!

Какой-то пьяница осушил бутылку до дна и разбил её о мостовую, а затем петухом подошёл к выступавшему:

— Дык, значит, ты будущее по звезда́м видишь?

— Говорю же вам!

Тут пьяный горожанин заехал кулаком по лицу «пророка» так, что у того треснула губа. Плача, сумасшедший спустился и сел на ящик. Пьяница торжествовал:

— Что ж тебя звёзды не предупредили, что ты сегодня в тыкву получишь? Брешешь ты всё! Маг-с-печки-бряк! Пустобрёх!

Эскелю стало противно: человек и так болен, зачем его ещё бить? Он, невольно задевая стоящих перед ним людей, сзади подошёл к пьянице, который заносил кулак снова, и хлопнул разок по плечу.

— Эй, уважаемый, брось! Видно же: нездоровый человек.

Горожанин посмотрел ему в глаза с узкими зрачками и понял, кто перед ним.

— Ещё я ублюдков всяких с обваренной рожей не слушался!

Девочка неожиданно разозлилась и вылезла из толпы.

— Это ведьмак, а не ублюдок! Сам ты, пьянь поганая, ублюдок!

Горожане ахнули, особенно женщины. Стражник с алебардой выпрямился, чтобы быть готовым разнять дерущихся, но драки не произошло: Эскель незаметно наложил на бузотёра Аксий, и тот, плюнув, ушёл. Плачущий сумасшедший доверительно взял ведьмака за руку:

— Хоть ты меня послушай! Ты же ведьмак, ты же на монстров охотишься! Что если встретишь такого монстра, с которым не знаешь, как сладить?

— Значит, тогда мне будет пора помирать, — спокойно-шутливо ответил ему Эскель и повернулся к девочке, чтобы пристыдить. — Ты это… дворянка, а ругаешься, как краснолюд.

— Не люблю я это слово — «ублюдок». Сама не знаю почему, — буркнула девочка в ответ.

— Так не повторяй.

— Два года! Всего каких-то два года осталось! — продолжил стенать маг, сидя на ящике и вытирая кровь рукавом.

— Девочка, что́ ты так ругаешься? Тебя как зовут? Ты чья? — влезла дама с кукурузой.

— Пантея меня зовут. И я ничья — я сама по себе.

Эскель понял, что только сейчас узнал имя девочки, хотя они уже неделю как познакомились, и ему стало как-то неловко. Впрочем, и девчонка его тоже по имени не называла.

— Сто лет ведьмаков не видал!

— Граждане, это што ж… Ведьмак ребёнка чьего-то уташшил? — озадачился кто-то в толпе. — Стража! Тут детей ворують!

— Никто меня не крал! — сказала Пантея. — Куда хочу — туда иду! Хоть с ведьмаком! Не ваше дело!

— Какая грубость, — охнула женщина-зевака.

В толпе началось волнение и пошли пересуды о воспитании современной молодёжи. Стражник не без опаски подошёл к ведьмаку и отвёл его с девчонкой в сторону.

— Шли б вы отсюда. Народ мутите.

— «Чудишше в грязных водах» само не уйдёт.

— А, так вы за энтой *** в стоках пришли? Что ж сразу не сказали! Пойдёмте, я вас к коменданту отведу.

Комендант внимательно осмотрел Эскеля с ног до головы. Потом взглянул на Пантею. И снова на ведьмака:

— Один управитесь? Мужик вы крепкий, но, ежели надобно, я сыщу пару ребят в подмогу.

— Спасибо. Для начала осмотрю канализацию. Где видели чудище в последний раз?

— Вот как левее от статуи на рыночной площади люк есть, вот неподалёку видали. Оно сожрало двух чистильщиков канализации. Больше туда никто лезть не желает, а ежели канализации не чистить — весь город провоняет, что солдатская портянка.

— Думаю, пятьсот золотых за убийство чудища будет достаточно.

— Шуутите, мастер ведьмак? Где ж я столько в казне отыщу? Триста.

— Четыреста пятьдесят.

— Четыреста, так и быть, наскребу.

— Четыреста пятьдесят, — настоял Эскель. — И ещё вот, — он указал на девочку, — пусть пока где-нибудь здесь посидит. Чтобы мне не мешала.

— С чего это я буду мешать? — возразила Пантея.

— Это можно, пусть пока с сынишкой моим поиграет.

Ведьмак отправился в сторону рыночной площади.

Когда он пришёл, на рынке уже было пусто. Торговцы свернули свои палатки и разошлись по домам. Только сумасшедший маг никуда не уходил, подпирая собой стену цирюльни. Завидев Эскеля, он направился навстречу ему. Ведьмак хотел деликатно отойти подальше, но не успел: маг буквально бросился ему под ноги.

— Пожалуйста! Пожалуйста! Я говорю правду!

Эскель попробовал наложить Аксий, но не вышло: на магах знак срабатывает от случая к случаю.

— Хорошо, хорошо, я тебе верю, — как можно спокойнее сказал ведьмак, чтобы усыпить бдительность мага. Тот зарделся.

— Хоть кто-то меня услышал! Я помогу вам подготовиться! Найдите меня через два года! Нет! Через полтора! Всё будет через полтора года! Нельзя перекладывать время из одного кармана в другой! Я дам вам знаки: я заставлю цвета кричать! Красный будет петь высоко, как соловей, а фиолетовый басить, как простуженная собака!

— Хорошо, хорошо, — Эскель старался делать вид, что действительно обещает прийти.

— Бледная вдовушка потеряла мужа, но я сведу её с новыми!

Маг от радости закричал и пошёл плясать на площади. Из окна цирюльни кто-то вылил на него целый таз мыльной воды, сдобрив процесс отборной бранью. Маг скривился и выжал свою чудаковатую рубаху.