Вспотевшее тело начали сводить резкие судороги, и Грейнджер беззвучно запрокинула голову назад. Драко по-прежнему был на ней, в ней, и его сердцебиение только собиралось начать приходить в норму. Поняв, что он придавливает Грейнджер своим весом, он поставил руки по бокам от её плеч и возвысился на ней.
Они молчали, а частое сердцебиение не желало успокаиваться.
— Снова не будешь разговаривать со мной больше недели?
— А что, Грейнджер? Задело?
Она отпихнула его от себя и руками прикрыла голую грудь, глазами выискивая палочку, которую обронила на пол.
— Эскуро, — произнёс Драко, и лёгкий холодок коснулся его кожи, очистив её. Он направил свою палочку на неё и сделал то же самое. — Я не ненавижу тебя, Грейнджер, — и Драко не врал, но сомневался, что она ему поверит.
Грейнджер поспешно поднимала свои вещи с пола и быстро пыталась облачиться в одежду. На её спине были красные вмятины от неровностей стола, на шее и ключице появилась россыпь из красных следов — укусов и засосов, а ноги подрагивали от сводящих мышцы судорог. И это зрелище мгновенно упало в копилку Драко в категорию: «стоящие».
— Ураган закончился, — объявила она, подойдя к окну, — думаю, мы сможем найти место, чтобы трансгрессировать.
Драко, застёгивая ремень на брюках, не сводил с неё глаз, следя за каждым дёрганым движением. Он вновь принял обличие своего «прикрытия» и молча двинулся вслед за Грейнджер.
***
— Стой, — она подняла руку, когда они подошли вплотную к двери номера, — этого не было, — Грейнджер указала на почерневшую замочную скважину и задумчиво изогнула бровь, переведя взгляд на Драко. — Я наложила запечатывающие чары на дверь, когда мы уходили, — она потянулась рукой к ручке двери, но Драко перехватил её запястье.
— Не трогай. Кто-то взломал дверь, — он ногой пихнул дверь.
Грейнджер замерла на месте, озираясь по сторонам, и незаметно выудив палочку из кармана шепнула «Гоменум ревелио».
— Здесь никого нет.
— Здесь определённо кто-то был, — Драко застыл и закачал головой, но неожиданное осознание, возникшее в голове, заставило его сорваться с места и побежать к своей сумке, в которой должен был лежать дневник.
Чёрная книжка покоилась среди вещей, аккуратно утрамбованных в сумке, и Драко с облегчением выдохнул, пока до его уха не донёсся плач из ванной.
— Зелье… — шепнула Грейнджер, захлебываясь слезами, — зелье испорчено… я скрыла его под чарами… я… но уничтожено… я не успею сварить ещё одно… я не успею… Джинни…
Комментарий к Глава 15. Март (V)
Сегодня я почти дописала «Осколки», и у меня будто вырывают сердце…
Моё дитятко 😭
========== Глава 16. Март (VI) ==========
Комментарий к Глава 16. Март (VI)
Довольно маленькая глава, возвращающая нас в атмосферу предыдущих глав, но она необходима;)
Гермиона не думала, что чувство отчаяния может быть настолько поглощающим и глубоким. Словно кто-то остроконечным кинжалом вспорол ей грудную клетку и грязной рукой вырвал сердце. Она никак не могла свободно вздохнуть, наблюдая за зельем, которое превратилось в чёрную субстанцию, и от которого исходил тошнотворный запах. Гермиона понимала, что это ещё не означает конец и она может найти выход, но именно эта опустошённость сработала как спусковой курок от маггловского дробовика, и насквозь пробила её железную решимость.
Смотреть на Малфоя было не менее отвратительно. Казалось, что желание отбить ему почки вышло на новый уровень, попав в категорию «неконтролируемое». Гермиона находилась на грани срыва, который медленными, плавными шагами приближался к ней, прихватив с собой паническую атаку. И причиной такой злости на него, было мерзкое тлеющее внутри чувство неблагоразумного трепета, когда их взгляды сталкивались.
Единственный вариант решения этой проблемы заключался в присутствии на поле битвы рядом с Джинни, чтобы не позволить Долохову взмахнуть волшебной палочкой и запустить в неё проклятье. Возможно, Гермионе удастся найти Антонина раньше, чем он вступит в бой, и… убить его. Или постараться подобраться к Джинни, чтобы спина к спине сражаться в стенах Хогвартса, что подразумевало под собой высокий риск быть рассекреченной.
Мысли о том, что фортуна может сжалиться над ней и Гермионе удастся спасти не только жизнь Джинни, но и Фреда, Тонкс, Люпина, Лаванды, Криви…
— Ты долго будешь сидеть здесь на холодном полу? — его сдержанный тон вторгся в голову, разогнав мысли, как стаю птиц.
Гермиона громко фыркнула и положила голову на колени, крепче прижав ноги к корпусу. Она думала. Путалась в мыслях. Блуждала в витиеватых коридорах собственных идей. Гермиона старалась как можно крепче ухватиться за то, что ещё существовала возможность найти выход.
Гермионе показалось на мгновение, что она превратилась в Алису, попавшую в зазеркалье. Та часто давала себе неплохие советы, но, увы, не всегда к ним прислушивалась. И казалось, Гермиона всегда вдумчиво подходила ко всему, анализировала и докапывалась до истины, но сейчас… сейчас она потерялась, слёзно давая клятву, что отныне не позволит себе следовать лишь за ощущениями.
— Грейнджер? — голос раздался где-то совсем рядом и отдавал какой-то искажённой нежностью. — Ты здесь?
— Как видишь, — съязвила она, не отрывая голову от колен. Его фигура приземлилась рядом с ней, и он откинул голову назад, макушкой приложившись об стену. Глухой звук удара вибрацией прошёлся по кафельным плитам, и до уха Гермионы донёсся сдержанный стон. — Что ты… — она подняла голову и встретилась с его глазами, в которых серая радужка в тусклом свете потолочной лампы казалась практически чёрной.
— И сколько ты ещё будешь здесь сидеть? — Малфой протяжно выдохнул и отвернулся от неё, попутно прикрыв веки.
— Пока не придумаю, что делать.
— Кажется, у нас не так много вариантов, — прохрипел он, ухмыльнувшись и открыв глаза. Малфой вновь повернулся к ней, оторвав голову от стены, и медленно окинул её взглядом, остановившись на губах. Он пристально наблюдал за Гермионой, вытягивая шею и склоняя голову то на один бок, то на другой. — Мы в любом случае собирались в Хогвартс.
— Я не хотела ещё раз участвовать в битве, — пробормотала Гермиона, резко выдохнув. — Я хотела подоспеть к тому моменту, чтобы дать противоядие. Это прозвучит ужасно и, вероятнее всего, эгоистично и очень не по-гриффиндорски, — хмыкнула она, пожав плечами, — но эта война полностью истощила меня. Я… мне кажется… что просто не смогу вынести… если мне вновь придётся участвовать в сражении, — Гермиона ощущала, как её сердце пережимается проволокой, сдавливая вместе с этим лёгкие, не позволяя ровно дышать.
Война была ужасной. Уродливой. Беспощадной. До крика в ночи. До болезненных спазмов в суставах. До запёкшейся крови на одежде.
Гермиона боялась. По-настоящему. Она искренне старалась возвести внутри себя нерушимую крепость, куда можно было бы спрятать воспоминания об ужасах, которые начали преследовать её в ночных кошмарах.
— Бояться — нормально, Грейнджер, — заключил Малфой.
— Знаешь, я недавно вспомнила, как читала одну детскую маггловскую книгу, — начала Гермиона, но услышав его тяжёлый вздох, остановилась. — Ладно, неважно.
— Говори уже.
— Алиса в стране чудес, — шепнула Гермиона спустя мгновение, отпустив колени и опёршись спиной на стену. — В этой сказке маленькая девочка попала в удивительный мир, где царило волшебство. Мне всегда так хотелось быть Алисой. Верить в магию и не сталкиваться со смертью.
— Но без потерь, Грейнджер, — фыркнул Малфой, — нельзя стать тем, кем являешься сейчас. Зачем фантазировать о каком-то сказочном мире, где всё прекрасно, если такого не бывает? Иллюзии могут уничтожить тебя гораздо более изощрённым и болезненным способом, чем это сделает один из Пожирателей Смерти.
Гермиона замерла, не в силах подобрать слов и продохнуть. Её взгляд медленно скользнул вдоль его левой руки, которая была оголена до локтя, и она остановилась, внимательно изучая метку.
