Из-под теплого шарфа, обмотанного вокруг шеи и надетого поверх головы, пробивались кудри, щекоча нос. Щёки раскраснелись от мороза, хотя Гермиона наложила на одежду чары сохранения температуры. Но ярче всего выделялись глаза, в которые вернулся былой блеск.

Спустя мгновение на гладкой поверхности озера стали расходиться круги, и Гермиона сузила глаза, пытаясь всмотреться в водную гладь. Силуэт, приближавшийся к берегу, где она застыла на месте, постепенно приобретал более чёткие очертания, пока голова существа вовсе не вынырнула из воды.

— Зачем ты здесь? — прозвучавший голос был хриплым и устрашающим. Вода, застрявшая между его голосовых связок, не позволяла Гермионе отчётливо различать слова.

— Мне нужна помощь, — Гермиона вытащила палочку из внутреннего кармана и направила её вверх, пытаясь убедить существо в том, что пришла с миром.

— И с чего вдруг я должен тебе помогать?

— Я могу дать вам это, — она сделала короткий шаг к самому краю берега, почти касаясь кончиком ботинка воды, и выудила из кармана небольшую склянку с жидкостью.

— И что это, позволь узнать? — существо склонило голову, прищурив глаза. Его грива вздымалась, словно кошачья шерсть при угрозе.

— Это маленький пузырек экстракта бадьяна. Я бы дала больше, но это почти всё, что… — Гермиона сжала пальцами флакон.

— Бадьян? — существо сузило глаза в хитром прищуре. — И на что же ты хочешь обменять столь ценный ресурс?

— Кровь, — ответила она. Кельпи с подозрением уставился на неё.

— Ты меняешь бадьян на мою кровь? Обычно волшебники не дают ничего взамен. Они просто отнимают то, что им необходимо, — прошипело существо, прочистив горло от воды.

— Я считаю, что всё имеет свою цену, — выпалила Гермиона, вздёрнув подбородком вверх, но тут же опустив его обратно, встретившись с оценивающим взглядом Кельпи.

Ей стало не по себе. Кельпи никогда не славились своим добродушием, наоборот, были известны своей хитростью и не гостеприимством. Если что-то принадлежало им, то охранялось ценой своей жизни. Слизнорт упоминал однажды, что ему «посчастливилось» познакомиться со стаей Кельпи во время деловой поездки в Ирландию. Будучи вежливым человеком, он обратился к вожаку стаи с просьбой об одной унции их драгоценной крови, естественно, для научных целей. Тогда его спасла вовремя подоспевшая волшебница, накинувшая на существо волшебную уздечку и не позволившая Слизнорту быть съеденным на глубине озера.

— И для чего же тебе наша кровь? Зелья, в которых она используется, являются тёмными. Опасными, — Кельпи обнажил острые клыки.

— Только это зелье поможет мне спасти дорогого человека, — сказала правду Гермиона, стараясь не позволять голосу дрожать.

Кельпи подплыл поближе к берегу, и как только Гермиона сделала ещё шаг, погрузив ногу в воду (заблаговременно наложив на обувь заклинание против промокания), существо выбило копытом флакон с экстрактом из её руки и растворилось в воде.

Гермиона отпрыгнула назад, всё ещё держа палочку и направляя её вверх. Всматриваясь в круги на воде, она уповала на то, что её не обманут, иначе она всегда будет проклинать свою гриффиндорскую натуру. Иначе у неё не останется выбора, кроме как заполучить требуемый ингредиент силой.

— И сколько же крови тебе требуется? — Гермиона едва не вскрикнула от пронзившего её уши хрипа существа. Она бросила быстрый взгляд на предмет, который Кельпи сжимал в зубах, и еле заметно ухмыльнулась уголками губ.

— Три… — прокашлялась Гермиона, прочистив горло. — Три унции.

— Три? — спросил Кельпи едва разборчиво из-за зажатого лезвия во рту и уставился на неё. — Сосуды.

Очнувшись через пару мгновений, Гермиона быстро призвала три склянки из своей бездонной бисерной сумки.

Кельпи перехватил ртом лезвие и намеревался направить его прямиком в область сгиба конечности.

— Чтобы… — прервала его Гермиона, заставив остановиться и взглянуть на неё. — Чтобы кровь сохранила нужную температуру, надо сделать надрез на три сантиметра выше.

Существо замерло и перестало моргать.

— А ты многое знаешь о том, как добывать нашу кровь, — процедил Кельпи.

— Так… написано в книгах, — в голове появился образ самодовольного Малфоя, от которого захотелось отмахнуться, как от назойливой мухи.

Сделав глубокий, как Гермионе показалось, надрез, существо подплыло ближе.

Кровь ярко-синего цвета тонкой струйкой потекла вдоль его конечности и дошла почти до локтя существа, пока Гермиона не подставила пустой флакон и не наполнила его до краёв. Проделав то же самое ещё с двумя склянками, она отстранилась, а Кельпи отплыл назад, лизнув шершавым языком свежую рану.

— Спасибо, — благодарно кивнула Гермиона, пряча в сумку заполненные флаконы, которые столкнулись с пустыми пузырьками где-то на дне.

— Мы рассчитываем на вашу победу, — прохрипело существо, погружаясь под воду, и когда на поверхности осталась одна голова, Кельпи добавил: — Мисс Грейнджер.

Гермиона была не в состоянии пошевелиться. Опрометчиво было идти сюда, предварительно не наложив на себя чары, и надеяться скрыться лишь под объемным шарфом.

Отступив назад, она шепнула заклинание. На гладкой поверхности больше не было её отражения, теперь на неё смотрела блондинка с невероятно яркими голубыми глазами.

«Сойдёт» — буркнула про себя Гермиона.

Одной проблемой меньше. Выдох облегчения слетел с её губ, и она выдвинулась в сторону места, откуда смогла бы трансгрессировать к отелю.

Приподнятое настроение заставляло её практически нестись вперед, словно она парила над землей. Радостное чувство, возникшее благодаря беспрепятственному получению ингредиента, наполнило её изнутри, позволяя подумать о том, что ей всё же удастся спасти Джинни. А может и не только её?

Гермиона много думала об этом. О Фреде, Тонкс, Римусе, Лаванде и малыше Криви. Их лица часто всплывали в её памяти после Битвы. Возможно, ей стоит рискнуть и попытаться спасти остальных?

«Могущественная вещь время, и опасная, если в него вмешиваться» — голос Дамблдора прорвался сквозь туманную радость и вернул Гермиону обратно в реальность. Она не может спасти всех, но разве ей нельзя попытаться?

Но, даже находясь в плоскости лёгкой эйфории, слегка встревоженное подсознание уловило чьё-то присутствие, совсем близко. Что-то такое, от чего внутри души пробудилось неописуемое ощущение, вводящее в состояние тревоги каждую клеточку тела.

Гермиону охватило странное предчувствие, смешанное с ощущением, будто она пропустила сквозь себя мельчайшие частицы чужой ауры, неожиданно возникшей возле неё. И её хозяин это прекрасно осознавал, поэтому не прятал всё то, что исходило от него.

Стараясь подавить внутреннюю панику, чтобы убедить себя, что за ней никто не наблюдает, Гермиона начала озираться по сторонам, ища перепуганными глазами источник этого подкравшегося к сердцу чувства. Палочка была наготове. Крепко вцепившись пальцами в собственное «оружие», Гермиона вновь осмотрелась, прежде чем сорваться с места.

Она бежала до тех пор, пока не почувствовала, как её легкие были готовы разорваться прямо внутри неё. Впереди Гермиона разглядела мутное облако, состоявшее из огромного количества ипопаточников, вылетевших из стволов деревьев. Их были десятки, сотни. Они кружились на месте, образуя непроходимую пелену.

— Депульсо, — кинув заклинанием в насекомых, Гермиона, борясь с подступившей тошнотой от продолжительного бега, устремилась вперед.

В ушах стоял невыносимый гул. Словно сотни мучеников вопили внутри её головы. Все чувства и эмоции как будто испарились. Осталось только одно — пустота, которую постепенно вытеснял необъяснимый ужас.

«Может, у меня разыгралась фантазия?» — она едва замедлилась, чтобы оглянуться назад.

Боль. Резкая и жгучая боль пронзила лодыжку Гермионы. Она закричала и, наконец, обернувшись, обнаружила омерзительного вида собаку, клыки которой впились в её плоть. Гермиона изо всех сил ударила это существо по морде в надежде, что оно отступит.