− Рано улетела, – хриплый шепот возле уха, и я готова рассыпаться на атомы, но он выходит из меня и делает медленный толчок, дразня, но не давай разрядки.

− Стас, − в горле першит от учащенного дыхания, но он всё так же с паузами делает неспешные толчки, а потом и вовсе переворачивает меня на живот, приподнимая бедра и прижимая грудью к постели.

Стас проводит языком по линии позвоночника и неожиданно кусает меня за плечо, делая резкий толчок. Он беспощаден, темп становится быстрее, а я словно балансирую на грани, ещё чуть-чуть и сорвусь. Он тянет меня за волосы, приподнимая голову и впиваясь в мой рот. От жёстких и резких толчков по телу проносятся первые судороги оргазма, заставляя меня кричать, сжимая края подушки. Пара толчков, внутри всё сжимается будто взведенная до предела спираль, а в следующее мгновение я словно рассыпаюсь. Сознание улетает куда-то запредельно далеко, отделяя меня от реальности. Сдавленный рык, и Стас выходит из меня, падая на постель рядом. Мы дышим, словно пробежали кросс на длинную дистанцию. Ужасно хочется пить, но сил нет, даже чтобы подняться и дойти до кухни. Франц поднимается первый, спрашивая, где у меня находятся полотенца.

− Там, − не отрывая голову от подушки, указываю в сторону шкафа.

− Болонка, не спать, впереди ещё вся ночь.

− Ты издеваешься?

− Нет, сползай, пошли в душ.

− Не, я ещё полежу, – отворачиваюсь, утыкаясь лицом в подушку, но меня резко хватают за ногу, стаскивая с дивана, а потом и вовсе закидывают на плечо. Не помогает ни мой визг, ни уговоры.

− Стас, блин, − также резко меня возвращают в вертикальное положение, от чего голова идёт кругом и приходится схватиться за его руки, чтобы не упасть. Глаза режет от яркого света.

− О-о-у, − срывается с моих губ, как только у меня получается рассмотреть Стаса без рубашки.

− Что?

− Зачётное тату. Впечатляет, – произношу, не сводя взгляда с рисунка на его груди. Он лишь усмехается, залезая под теплые струи воды.

Наш совместный душ как-то неожиданно перерастает в ещё один раунд секса. Делаю себе заметку на будущее: заниматься этим на стиральной машинке совсем неудобно. Пятая точка болит от жесткой поверхности. Когда мы, наконец, выходим из ванной, у меня состояние − словно по мне прошелся каток. Большой такой асфальтоукладчик.

− Иди уже сюда, − произносит Франц, разваливаясь на постели. Кошусь с опасением в его сторону, вытирая волосы. – Спать, Болонка. Я же не кролик, – уточняет, видимо, понимая, в какую сторону побежали мои мысли, а я начинаю смеяться, громко и от души, представляя Франца с морковкой в зубах. Что поделать, если у меня богатая фантазия? – Ты будильник завела?

− Да, Кролик, на восемь часов, – не успеваю повесить полотенце, как меня хватают и резко бросают на диван. Всё-таки хорошо, что я с утра не успела убрать с него постельное.

− Ты напрашиваешься, − рычит Стас, нависая надо мной, но при этом не может сдержать улыбку.

− На что? – поддаюсь к нему, оставляя нежный поцелуй на его губах.

− На неприятности.

− А они какие? Сладкие или не очень?

− А у тебя от сладких сегодня попа не слипнется? – он резко разворачивает меня и неожиданно отвешивает хлёсткий шлепок по моей ягодице.

− Ауч!

− Спать.

Проснувшись утром, первое, что слышу − это шум воды в ванной. Франц проснулся раньше будильника. Все мышцы в теле ноют похуже, чем после спортзала. Сползаю с дивана и, набросив халат, плетусь на кухню.

− Кофе сделаешь? – обернувшись, вижу Стаса в одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер, от чего немного смущаюсь и отворачиваюсь. Блин, вчера всё как-то легче воспринималось.

− Тебе с сахаром?

− Одну ложку, − пока я варю кофе, он с холодным прищуром за мной наблюдает. От этого и вовсе становится не по себе.

− Что?! – не выдерживая, поворачиваюсь, ставя чашку с горячим напитком на стол.

− Ты о чём?

− Смотришь так, словно на органы собрался продать, – он ухмыляется.

− Мне почему-то казалось, что ты более опытна, – алкоголь выветрился, и свинота снова вылез на свет. Ясно.

− Разочарован? Увы, ничем не могу вам помочь, Станислав Львович, − делаю глоток кофе. − Вы у меня второй. Как только количество мужчин в моей постели перевалит за десяток, так сразу приду к вам похвастаться.

− Для девушки неопытность даже плюс.

− Ты сам-то определись, что для тебя плюс, а что минус.

− Обиделась, что ли?

− Кофе на столе, где дверь, знаешь. Мне надо собираться на работу, − я хочу пройти в комнату, но он поднимает руку, упираясь ладонью в косяк и преграждая мне путь.

− Болонка, обидчивость − не очень хорошее качество.

− Свинство тоже, – толкаю его руку и выхожу из кухни. Пока я укладываю волосы, Стас уходит, оставив лишь стикер на холодильнике «Спасибо за кофе».

− Скотина, − произношу себе под нос, срывая клочок бумаги и отправляя в мусорное ведро.

А девочка, оказывается, полна сюрпризов. Если бы не её детские обиды на пустом месте, то можно было бы и повторить. В довольно хорошем расположении духа добираюсь на такси до кафе, где оставил свою машину, и еду домой. Поздравляю Людмилу Петровну с прошедшим праздником, вручаю по этому случаю премию, букет цветов и отпускаю на выходные.

− Папа, а давай сегодня пойдем в кино. Там мультик крутой показывают, − Ромка приходит вслед за мной на кухню и садиться за стол.

− Ты кушал?

− Да, − бросаю на него взгляд, сомневаясь в правдивости его ответа, − честно-честно.

− А если Людмиле Петровне позвоню?

− Звони. Я, правда, всё с утра съел, − так и быть, поверю. Достаю из холодильника оставшийся салат и разогреваю курицу, запеченную заботливой Людмилой Петровной. Жрать хочется до ужаса.

− Ну, тогда можно сходить, если хочешь.

− Пап, и Мурзику надо ошейник от блох купить, − приехали, блин. Долбаный кот. Где он их нашёл, живя в квартире? Нет, надо было его вернуть Демиду сразу после первой же пакости, а не идти на поводу у сына.

− Только не говори, что у него блохи.

− Нет, просто у Марининого котенка, это моя одноклассница, есть ошейник. Мурзу тоже надо, – так вот, где собака зарыта. С облегчением выдыхаю.

− Обойдется твой Мурз. Эта пушистая тварь и так подрала обои в коридоре.

− Ну, пап…

− Не заслужила эта скотина ошейник, а вот когтеточку купить ему надо, и срочно, – кот, словно чувствуя, что речь идёт о нём, вальяжно входит в комнату и, присев, начинает умываться. Наглый бестолковый комок шерсти.

Весь день я провожу с сыном: зоомагазин, кинотеатр, парк. Потом мы обедаем в ресторане у Орлова, после уставшие отправляемся домой и до вечера рубимся в приставку. Ванна, сказка на ночь и, когда сын, наконец-то, крепко сопит в своей кровати, я оседаю с кружкой кофе в гостиной. Проверяю почту через телефон, отвечаю на некоторые сообщения, а после отбрасываю в сторону трубку и просто расслабленно наслаждаюсь тишиной. Как редко бывают такие моменты. За последний год их можно пересчитать по пальцам одной руки. Тишина, покой и спокойствие. Только почему-то мысли навязчиво возвращаются к Болонке. Чего только о ней думать? Обычная девка: наглая, с придурью, гонора больше, чем мозгов. Так, на один раз… ничего необычного.

***

− Савельева, на вечер ничего не планируй. Я в городе. Будем пить шампанское и смотреть Доктора Хауса, – голос Баевой в трубке значил лишь одно − ночь будет неспокойной.

− Насть…

− Даже не думай отказываться. Ничего не хочу слышать. Мне срочно нужна реабилитация в виде хорошей компании и бутылки шампусика. Ты до скольки сегодня в магазине?

− До восьми.

− Тогда в девять у меня. Всё, целую и жду, – я и слова не успела произнести, как в трубке послышались гудки. В этом вся Настя.

Вечер за просмотром сериала в компании шампанского, торта и Баевой оказался на удивление расслабляющим и спокойным. Настя была вымотана командировкой, поэтому на ночные подвиги и движуху была неспособна.