– Нет! Прошу нет! Я… Я извинюсь. Прости меня мальчишка! Прости! Что? Почему не убираешь нож?! Ай!!!

– Неправильно.

– Кирилитан Этигер, я Бшиме Альток, приношу вам свои искренние извинения за… за… за все, – на одном дыхании произнес отец Боруи. Как же стимулирует мозговую деятельности близость опасного для жизни предмета…

– Ваши извинения н… – Бшиме побледнел, – приняты.

– Вот видите, как все просто, – улыбнувшись, отошла я в сторону. – Однако на счет инстинктов я не шутила…

– Я… Разрешите идти, госпо… уважаемая, – интересно ты оговорился Альток.

– А причем тут я? – искренне удивилась я. – Спрашивайте главу.

– Глава, я могу быть свободен? – с мольбой в глазах уставился Бшиме на моего отца.

– Да, конечно, – заторможено ответил папа. Старшего Альтока, как ветром унесло.

– Папа, – ринулась я в атаку. – Я заранее знаю, все, что ты скажешь. Сама виновата. Расхлебывать тоже буду сама. И за последствия отвечу сама. Просто поверь мне.

– Хина, дурочка моя, – ласково потрепал он меня по волосам. – С последствиями разбираться будем всей семьей. В крайнем случае, Альтоки вымрут, – со зловещей улыбкой закончил папа.

– Глава, я…

– Китан, ну что с тобой будешь делать! – раздосадовано буркнул глава. – Уже четыре года живешь тут, как член нашей семьи, а все "глава" да "глава". Ну не хочешь звать папой, так хоть дядей называй. А то, как неродные! Всё! – стукнул он по столу. – Решено! Еще раз назовешь меня "главой", больше с Хиной не увидишься. Никогда!

– Но гл… Но почему? – растерялся Кит.

– Да потому что обидно, – надулся папа. Мама тут же рассмеялась.

– Простите, я не знал, – понуро опустил голову друг. – Я… Я попробую. Можно мне называть вас дядей?

– Эветти, тащи брагу, – радостно крикнул папа. – У Китана родственные чувства проснулись!

– Тебе лишь бы брагу, – легко его толкнула в бок мама. – О! Меня тогда тётей называй, хорошо?

– Я… Я… хорошо, – попал Кит в ловушку моих родителей.

– Эви, да не наседай ты так, видишь у паренька, мир заново отстраивается, – смеялся отец.

– А у вас веселее, чем я думал, – произнес Миказу, проходя в гостиную и устраиваясь на одном из выживших стульев. – Я-то думал, вы уже саван дочери присматриваете. Ну, мелкая! Ну, как обычно.

– Миказу, что за слова? – посетовала мама.

– Так сейчас не об этом. Прости мамуль. Хина ваш бой, уже через десять минут, он первый.

– Почему это? – не на шутку удивилась я.

– Думала, вас на сладкое оставят? – я утвердительно кивнула, брат продолжил, вставая и подходя ко мне. – Да так бы и было, только вот знаешь… – замялся он под конец.

– На меня никто не ставит. И заранее считают Боруи победителем, – не спрашивала, а утверждала я. Что-то подобного я и ожидала, но… Как-то неприятно, что ли.

– Обидно, да, сестренка? – грустно улыбнулся брат. – Не волнуйся. Думаю, сегодня они поменяют свое мнение на счет тебя.

– Помоги мне Миказу, – недолго думая, попросила я. Боруи очень упертый. Я могу выбить из него дух, но пощады он не попросит.

– Помочь? Как? – удивился брат. – Ты же не попросишь меня выйти вместо тебя на арену?

– Я могу, – тут же отозвался Китан.

– Нет, не можешь! – охладила я его пыл. От долгого стояния на одном месте, еще и колени заболели ко всему прочему.

– Ну, вообще-то может, – "обрадовал" меня Миказу.

– О чем, ты? – ну интересно же.

– Он твой сухор, – пожал плечами брат. – Можешь в оплату долга жизни отправить его вместо себя. Обманом это считаться не будет. Даже то, что Кит – свидетель, не помешает.

– Нет, это не подходит, – отвергла я подобный исход. – Ладно, что-нибудь придумаю.

– Сломай его, кроха, – разворошил брат мои уже без того растрепанные волосы.

– Сло-мать? – задумалась я. А ведь это идея! – Миказу спасибо! – поднявшись на цыпочки, чмокнула я сильно удивленного брата. И повернувшись к родителям, сказала. – Мама, дедушка будет мной гордиться! – и тут же пошла обуваться.

– Мне почему-то кажется, – неуверенно начал Миказу. – Что она сейчас говорила совсем не о дедушке Даргари.

– Тебе не кажется, сын, – хмуро ответил отец. – Ладно, пошлите на выход. Опаздывать нехорошо.

– Дорогой, – будучи уже возле арены, тихо, чтобы никто из окружающих не слышал, начала мама, – ты знаешь, она мне сейчас своими уверенностью и этой предвкушающей веселье улыбкой, очень отца напоминает.

– Это-то меня и беспокоит, – так же негромко ответил отец.

– Не поняла. Чем тебе мой папа не угодил? – притворно злясь, спросила мама.

– Ну, скажем, единственное, чем он мне нравился так это своими редкими визитами к нам, – произнес отец, кивая, в знак приветствия, кому-то из знакомых. – И как бы плохо это не звучало, слава богам он нас больше навестить не сможет.

– Ари! – прикрикнула мама. – Как так можно?! Между прочим, он, если бы был жив, так и занимался бы с нашей дочерью.

– И что в этом хорошего?! – искренне удивился папа, когда мы были уже у входа. Огромную очередь так просто не обойдешь. – Будь он с нами, то НАША дочь, уже года два ходила бы с именным боевым топором, на ручке которого имела бы кучу зарубок по числу убитых ею врагов.

– А что плохого? – не поняла Эветти.

– Знаешь, вот мне кто-то, примерно с неделю назад, говорил, что "девочка должна выходить в люди". Не помнишь, кто это был?

– Ну, так она бы и выходила в люди, – спокойно ответила мама, на отцовский выпад.

– Дорогая, она выходила бы не В люди, а ЗА людьми, – попытался достучаться до нее папа, когда мы проходили на трибуны, откуда буду вызывать бойцов. – По большей части, конечно, за их головами, ну да не суть.

– Ой, да подумаешь, – отмахнулась госпожа Мори. – Зато ее многие бы видели. Какое-никакое, а общество.

– Ага, видели бы, – ворчал папа. – Только для некоторых это было бы последнее, что они вообще видели в жизни.

– Любимый, ты драматизируешь, – обезоруживающе улыбнулась мама, и спор был закончен.

Трибуны были полностью заполнены. Здесь собрался, похоже, весь наш клан. Еще бы! Такое представление! Дочку главы прилюдно избивать будут. Стервятники. Увидев Хита с мамой, я помахала ему рукой и пригласила к нам, места я заняла заранее. Поднявшись, мы безмолвно кивнули друг другу и приготовились к началу. На середину арене – как раз туда, где стоял раньше столб – вышел распорядитель – высокий мужчина, в антрацитовых свободного покроя штанах и такого же цвета безрукавке. Октоки Тведни – а это был именно он – взлохматив свою пшеничного цвета шевелюру, торжественно начал:

– Дорогие друзья! – шум стих. – Рад всех приветствовать на Обольгараги (дословно "сражения в честь Обольгара")! – арена взорвалась аплодисментами. – Сегодня, в это прекрасный, солнечный день, наши боги преподнесли нам еще один подарок! – снова наступила гробовая тишина. – В это праздничное утро, первого дня, недели Обольгара, честь открывать соревнования своим поединком выпала Хинадор Мори, – взгляд полный неодобрения в мою сторону, – и Боруи Альтоку! – арена вновь наполнилась шумом и затихла, стоило Тведни поднять руку, призывая всех к тишине. – Так давайте же поприветствуем этих смелых и искусных бойцов! – под приветствия и лживые пожелания победить я и Боруи спустились с трибун и встали по обе стороны от распорядителя. – Бойцы готовы! Зрители готовы! Мы начинаем! – и, повернувшись к нам, уже тише спросил. – До первой крови?

– Нет, господин Октоки, – улыбнувшись, ответил мой оппонент. – Юная леди, решила сражаться до просьбы о пощаде.

– Советую повторить ее текст, Боруи, – стерев ухмылку с лица Альтока, ответил Тведни. – Начинайте!

Второй раз нам повторять было не надо. Боруи тут же в несколько прыжков оказался в трех метрах от меня и, недолго думая, достал свой фальшион. Иглы, гад, похоже, решил оставить на сладкое… А я всё стояла и думала, как лучше поступить: достать парный сай или же призвать зверя… Физически он сильнее меня тут и думать не стоит, чтобы прессинговать исключительно грубой силой. А зверь… Боруи старше меня и как бы я его не презирала, пора признать, что в сражении он искуснее. Даже бешеную силу моего зверя он сможет обратить против меня, но только если я… Брат… Взгляд скользнул по трибуне, и без проблем нашел черно-рыжую шевелюру с красно-багровыми волчьим ушами. Он услышит. Должен услышать. "Миказу, – мысленно обратилась я к брату, и его звериные ушки нервно дернулись. – Прости". Того взгляда полного ужаса и беспокойства за глупую младшую сестренку, брошенного на меня – я уже не видела. Отбросив в сторону сай – призывать зверя без потери и разрушения одежды я научилась, а вот сливаться с оружием не умела – я тут же сосредоточилась на своем враге.