Глава №1.

Она была тридцать шестой.

Очередная остановка имперского рабочего лагеря… Созданы подобные сообщества были всего пятьдесят лет назад, как раз после окончания Великой Войны. Несмотря на грандиозное название, да и цель многие считали великой – это было просто истребление. Уничтожение уже на тот момент малочисленных кланов вакши. А после войны разруха и вымирание стали чем-то обыденным и повседневным. Владыка людей не смирился с подобным положением дел и решил, что больше убивать «не чистых кровью» существ не следует. Им можно найти более полезное применение. Однако на зверолюдях он не остановился – в лагерь начали отправлять всех подряд, не разделяя порой верных и неверных! За хорошее поведение здесь хвалили и поощряли, а за провинность наказывали и порой очень жестоко. Нет, здесь не казнили за просто так – это не выгодно. Но убивали тут чуточку чаще, чем ели, а ели надзиратели постоянно. Все лагеря следовали лишь одному не писаному закону: «Рабы должны уметь все!». Абсолютно все! Если ты чего-то не знаешь или не можешь, то ты бесполезен. А если не приносишь пользы, значит вредишь. А от вредителей избавляются… Единственным плюсом, было то, что рабы могли меняться своей работой друг с другом. Если ты чего-то не умеешь, найди того, кто умеет. Однако не факт, что работа того, кто был выбран на замену, проще той, что дали. Работали такие рабы везде! А старожилы подобные лагерей умели буквально все! Так же рабов за умеренную плату отдавали в аренду в города и деревни, если тем не хватало рук, но только на то время, пока лагерь находится рядом. Из-за специфики своей работы подобные лагеря перемещались по территории всей империи. На моем счету это была уже тридцать шестая остановка. За десять лет рабской жизни…

– Хина! Хина, где ты есть?! – вопль Огируяцу – надсмотрщика в четвертом поколении – отвлек от невеселых мыслей. Пришлось спускаться с дерева, куда я забралась, чтобы собрать побольше фруктов на обед. Мясо для рабов – это роскошь.

– Здесь! Сами же послали за едой, – шла я на голос.

– Да тебя только смертью посылать! – орал надзиратель. Хотя, откровенно говоря, по-другому он разговаривать не умел. – Ты еще не готова?! – задохнулся он от возмущения, я бы конечно предпочла что-нибудь более убийственное, нежели невысказанные упреки, но что есть, то есть.

– Нет, – спокойно ответила я, по удобнее перехватывая не самую легкую корзину. – Еще часа два, а то и три есть до их приезда. Власть держащие люди никогда не отличались особой пунктуальностью.

Пощечина обожгла, правую половину лица. Хвост дернулся в сторону обидчика, желая наказать того. Однако памятуя о том, что мне попадет больше – ведь раб априори всегда не прав – пришлось силой воли его остановить.

– Не тебе говорить о воспитанности, грязная вакши! – Огируяцу схватил моё ухо и потянул наверх, заставляя поднять голову и смотреть прямо в его лицо. – Еще одно слово в подобном тоне и пятью плетьми не отделаешься. Даже ОН не защитит.

Перехватив меня за хвост, он пошел в сторону бараков. Мне же ничего другого не оставалось, кроме как идти за ним. Ненавижу! Потерев больное ухо, я старалась сдержать свою силу в противном случае еще и ошейник антимагический напялят. А такого счастья мне не надо.

Вот повезло же людям! Раз и закрыл уши руками, а у нас что? На самой макушке – это раз. Иногда чрезмерно чувствительные – это два. И порой довольно большие, руки не хватит – это три. Но самое невероятное, так это наличие ДВУХ пар ушей – одни человеческие, пропадающие при обращении в животное, и звериные, которые находятся всегда на месте, если так можно сказать. Нет у меня все проще, звериные ушки – небольшие округлые белые в черное пятно, сильно выделяющиеся на фоне иссиня черных волос. Вот хвост! Это да, это проблема – длинный – почти полтора метра, пушистый и все той же веселой расцветки. Откуда такое добро? Так я и не человек. Все в объединенных землях нас называют вакши, хотя это в корне не верно. Раньше, еще до последней войны на полное истребление зверолюдей, имя нашего племени было – вакишики. Но какой-то там владыка людей – имени не знаю, уж простите – решил что "дети богов", а именно так переводится название нашего рода с итиэра (старого, как сам мир языка), это слишком хорошо для таких как я. Вот он и сократил, да так умело! Ведь с итиэра вакши – это что-то вроде раба, дословно "рожденные служить". А на языке, какой-то восточной провинции, это слово не то, что в приличном обществе не употребляют им даже ругаться стыдно. Жадность человеческая не знает предела, что я еще могу сказать.

Тем временем мы уже были в женских комнатах, где полным ходом шло приготовление к прибытию высокого начальства. Комнаты, это конечно сильно сказано. Небольшое – пять на три метра – помещение, созданное магами земли, прикрепленными к нашему лагерю, из камня; пол же был выложен досками – тут маг растений постарался – чтобы значит, теплее было. Живут в подобных «домах» по шесть человек. Ширм разделяющие шесть спальных мест – расположенных вдоль стен – здесь нет, поэтому каждая шьет себе свой плед, чтобы хоть отличать где, чье место.

– Пошли все вон! – сказала же говорить тихо и спокойно наш надзиратель не умеет.

Присутствующие женщины, среди которых я заметила и Ликту – единственную мою подругу – вздрогнув, опустили головы вниз и поторопились на выход. Спустя пару минут мы остались вдвоем. Корзина уже порядком надоела, поэтому, недолго думая я поставила ее на более или менее свободный и не заваленный всяким тряпьем стол. Огируяцу прикрыл дверь и повернулся ко мне.

– Сегодня приедет герцог Хэтуран – он правая рука Владыки. И будет выбирать товар. И даже ты не сможешь нам помешать! Я же прекрасно знаю, что предыдущие остановки это ты все портила, а тут не успела ничего еще да?

– Не понимаю о чем вы, – главное верить в то, что говоришь. Но он прав, это действительно была я. И да, тут еще не все успела разведать, потому что прибыли мы только три дня назад. Только обжились, можно сказать.

– Не ври! Лучше скажи по-честному. Ты?! – я отрицательно покачала головой. Удар в живот выбил весь воздух из легких, а полет – до ближайшей стены – добавил синяков. Жаль девчата, свернули матрасы на сегодня, чтобы места освободить. Так бы хоть посадка вышла мягкой.

– Товар нельзя портить, – просипела я, стоя на четвереньках и пытаясь отдышаться.

– Товар, – протянул этот ублюдок, снова дорвавшись до моего многострадального уха и придавив голову к полу. – Ничего страшного. Ты же сказала, что еще целых два, а то и три часа есть! А за это время из тебя можно сделать фарш раз пять и успеть вылечить не единожды. Так что не беспокойся, – внезапно приблизившись к моему лицу, зашептал он, – я в этом профессионал, можешь не сомневаться.

Фейерверк боли взорвался одновременно в двух местах: между лопатками и где-то в районе ребер. Перед глазами залетали черные мушки, голова закружилась, но потерять сознание я себе не позволила.

– Орэн! Орэн, ежа тебе в трусы! Орэн! – от крика надзирателя стало еще хуже – появилась тошнота. Послышался топот ног и через минуту в дверь заглянул высокий блондин в кремовой одежде – свободные штаны и рубашка – двадцати восьми лет отроду и с зелеными глазами.

– Вы звали, господин Огируяцу? – а ты типа не слышал, кто тут орал. Эта напускная вежливость в подобные моменты меня нехило так подбешивает.

– Разберись с этим, – махнул надзиратель в мою сторону головой. – Скоро покупатель прибудет.

– Хорошо, – ответил Орэн, потирая руки друг о друга и направляясь ко мне.

– А ты, – наставил на меня свернутую плетку надсмотрщик, – говори. И лучше правду. Иначе отдам тебя на забаву всем желающим, а здесь у многих, женщины дооолго не было, – и сальная улыбочка в подтверждение самых отвратительных мыслей и предположений.

По телу внезапно разлилось тепло. Свет, исходящий от рук Орэна, стоящего справа, подтвердил мою догадку о начале лечения.

– Ты говорить будешь? Или тебя все-таки отдать поиметь всем мужикам этого лагеря?!