Однако А.С. Суворину с его «правительством Носаря» возражали представители либеральной интеллигенции. В частности, П.Б. Струве в «Полярной звезде» писал, что Совет рабочих депутатов принимал резолюции исходя не из понимания ситуации, а следуя настроениям масс, а потому «совет рабочих депутатов не был властью; он только ею казался»[133]. Струве наблюдал за речами ораторов и прениями на заседаниях Совета рабочих депутатов, и тогда ему открылось «ужасное безвластие русской революции». С такой негативной оценкой Совета был согласен С.Л. Франк, который в письме Н.А. Струве 8 ноября 1905 г. сообщал о проведённой при поддержке Совета рабочих депутатов всеобщей забастовке, заявляя, что она была «полной нелепостью – это понимали все – и всё-таки все подчинились тем двум-трём безумцам из совета рабочих депутатов»[134].
С П.Б. Струве не был согласен член исполнительного комитета Петербургского совета Л.Д. Троцкий, написавший очерк «Господин Пётр Струве в политике». Струве, всячески умалявшему роль и значение Совета в событиях 1905 г. и даже называвшему Совет «зрелищем унизительным», Троцкий возражал, говоря о Совете: «У него искали защиты все угнетённые и обиженные….Здесь, именно здесь концентрировались внимание и сочувствие нации, подлинной, не фальсифицированной, демократической нации»[135]. Утверждения о безвластии Совета казались Троцкому несправедливыми, мнение Струве – предвзятым и субъективным.
Впоследствии, в книге «История Санкт-Петербургского совета рабочих депутатов», написанной им и другими руководителями Совета во время следствия по их делу и вышедшей в 1906 г., Троцкий прямо заявил: «Сущность Совета состояла в том, что он был или стремился стать органом власти»[136]. Действительно, слова Троцкого подтверждаются самой деятельностью Совета: руководством стачечным и забастовочным движением, регулированием деятельности различных учреждений и лавок, тем, что в Совет ходили просители по различным вопросам. В этом смысле справедливо утверждение автора, согласно которому организацией Советов «революция показала, что умеет создать власть»[137]. Совет отличается своей близостью к народным массам, заменяя тем самым бюрократию, и от парламента, поскольку в нём быстро можно отозвать депутата и заменить его другим по инициативе рабочих, что не требует каких-то особых процедур. Совет, по мнению автора, именно руководил, в то время как монархия (абсолютизм) господствовала над населением, в случае с армией – командовала, но никогда не руководила. В этом Троцкий видел историческую новизну Совета. Он считал, что, несмотря на поражение Совета в декабре 1905 г., «новый ближайший подъём революции приведёт к повсеместному образованию рабочих Советов»[138]. Автор даже наметил план будущей революции: свержение самодержавия, вооружение пролетариата и создание им (как и крестьянами) Советов, проведение в жизнь 8-часового рабочего дня, организация выборов в Учредительное собрание.
Своё понимание Советов как выразителей интересов пролетарских масс Троцкий проводил и в более поздние годы, о чём, например, свидетельствует его речь на 2-м Всесоюзном съезде Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, проходившем в декабре 1925 г. Троцкий подчеркнул, что «лозунг власти Советов, провозглашённый в 1905 году, не только стал ныне могущественнейшим фактом в России, но и открыл новую эпоху в истории всего человечества»[139]. Опубликованная в собрании сочинений Троцкого речь «Итоги 1905 г.», произнесённая им на фабрике им. Свердлова в Москве в 1926 г., также демонстрирует понимание оратором роли Петербургского совета как властного органа, выражающего интересы масс. Он говорил: «Создалось такое положение, что при старом правительстве, которое ещё существовало и у которого ещё были гвардейские полки, армия, образовалось правительство рабочих»[140]. В «Истории русской революции» Л.Д. Троцкий, оказавшийся, как известно, к моменту написания этой работы за пределами СССР, отмечал, что уже в 1905 г. монархии был нанесён большой удар со стороны революции, писал, что Петербургский совет 1905 г. «стоял открыто на почве республики»[141]. Вышеприведённые цитаты говорят о том, что и спустя многие годы Троцкий никогда не отрицал роли Петербургского совета рабочих депутатов 1905 г. как органа народной власти, выразителя интересов населения.
Примечательны наблюдения и других членов Совета, ставших соавторами «Истории…» 1906 г. В. Звездин, посвятивший свой очерк последним дням существования Совета, шёл в русле Троцким, говоря о вооружённом восстании как единственном пути к «полному народовластию». Совет он определял как «орган, отражающий волю и нужды рабочих, как выборное учреждение, предназначенное для ведения многосторонней классовой борьбы пролетариата»[142]. Особо Звездин апеллирует к резолюции Совета, согласно которой после ареста председателя Г.С. Хрусталёва-Носаря был брошен правительству как бы в ответ призыв к вооружённому восстанию, – он отмечает, что его, в частности, поддержали железнодорожные работники, Московский и Самарский советы рабочих депутатов. То, что Совет имел реальный авторитет у населения, что о нём знали в разных уголках страны, свидетельствует, по мнению Звездина, ряд любопытных случаев. Так, в Совет при поддержке родственников прибыл некий отставной пожилой солдат, который ослеп, а, будучи участником русско-турецкой войны 1877–1878 гг., оказался каким-то образом лишённым пенсии, и теперь он верил не начальству, которое не хотело ему платить её, а Совету, поскольку «что Совет захочет, то и будет»[143]. Этим, по мысли Звездина, определялось всемогущество Петербургского совета, его поддержка народными массами, известность по всей стране. Интересно, что сам Совет стремился даже к международным связям: пушечника Буянова он хотел направить в Германию как делегата Совета для установления связей с социалистическими партиями и проведения митингов в память о «Кровавом воскресенье»[144]. Примечательно, что собрания Совета в здании Вольного экономического общества проходили открыто, а полиция по билетам пускала людей в здание, хотя многие другие собрания в то время просто разгонялись. Когда градоначальника В.А. Дедюлина спросили, почему так, он ответил: «Совет рабочих депутатов – другое дело»[145].
Интересно, что свидетельство члена Совета Звездина, говорящее о понимании Совета как властного органа, подтверждается мнениями очевидцев событий. Например, посещавший заседания Совета потомственный дворянин Иван Бибиков на допросе в полиции в декабре 1905 г. заявил: «Посещал заседания Совета, считая его учреждением легальным, так как о нём все знали и он публиковал в газетах о своих заседаниях»[146]. Открытый для посещения Совет привлекал обывателей и своей энергичной деятельностью заставлял их поверить в то, что являлся новым активным участником общественно-политической жизни столицы. Есть и иные свидетельства авторитета Совета. Депутат Совета от табачной фабрики «Оттоман» Георгий Кондратьев вспоминал, что, когда управляющий велел сторожу фабрики не пускать его в помещение, разрешить проблему помог Совет: «…достаточно было написать записку на клочке бумаги Хрусталёву [Г.С. Хрусталёву-Носарю] с предупреждением ответственности перед Советом, после чего управляющий пригласил меня в контору, извинился…»[147] Теперь Кондратьев мог приходить на фабрику и уходить из неё в любое время.
