Также Жуков пишет: «Нелишне здесь заметить также, что в советской военной теории никогда не предусматривалось нанесение одним фронтом двух главных ударов, а если оба удара по своей силе и значению были равноценными, то их обычно называли „мощными ударами“. Я подчеркиваю это для того, чтобы не вносилась путаница в оперативно-стратегическую терминологию»[323].

И чтобы уже подводить анализ хода планирования к итогу, приведем текст директивы Ставки ВГК № 220113 командующему войсками 1-го Белорусского фронта на разгром бобруйской группировки противника:

Весьма интересная картина получается – Жуков в мемуарах спорит с формулировками документов, которые сам подписывал. Никаких «мощных» или «равноценных» ударов в директиве не наблюдается. Существенное есть и отличие от предыдущих планов – нет в директиве задачи окружить, нет удара по сходящимся направлениям, есть два параллельных удара. Ранее в плане от 12 мая Рокоссовский называл удар в направлении Слуцка вспомогательным (так же он описывался в «Замысле…» Генштаба от 20 мая), в директиве же он значится как главный.

Итоговый план действий войск фронта (согласно директиве Ставки от 31 мая)

Здесь стоит вспомнить о бесспорной субъективности мемуаров. Так, Василевский во время своего разговора с Симоновым отмечал совсем другое: «Я говорил о некоторых существенных недочетах в нашей мемуарной литературе. В частности, такие недочеты есть в воспоминаниях Рокоссовского о Белорусской операции, там, где он рассказывает о ее планировании. Он рассказывает там о том, как он был вызван в Ставку… Сталин в конце концов махнул рукой и согласился. Я… присутствовал на этом обсуждении плана операции и, во-первых, не помню такого спора, а во-вторых, в воспоминаниях Рокоссовского сам этот момент – предложение о двойных ударах, наносимых на одном фронте, – трактуется как некое оперативное новшество. И это уже вовсе странно. Двойные удары силами одного фронта не были для нас новшеством в сорок четвертом году. Такие удары наносились и раньше. Достаточно привести пример Московской операции, где контрудары по немцам наносились и на южном, и на северном флангах Западного фронта, и Сталинградской операции, где Сталинградским фронтом наносились удары на двух направлениях, да и ряд других операций, предшествовавших Белорусской»[324].

Замечу, что в своих мемуарах Василевский ни о чем подобном не упоминает[325]. Безусловно, в записях Симонова содержится пересказ, а не стенограмма разговора с маршалом, и, возможно, в действительности его слова могли звучать совершенно иначе – это, признаюсь, затрудняет использование данной записи как источника. Однако возникает вопрос: почему Василевский совсем не помнит о самом споре?

Интересно, что маршал в беседе с Симоновым все же считал, что в плане 1-го БФ были два главных удара. Относительно же того, что в 1944 г. они не были новшеством, стоит кое-что уточнить. Войсками Западного фронта в Московской операции командовал маршал Жуков, и в его записке к плану операции записано: «Ударом на Клин, Солнечногорск и в истринском направлении разбить основную группировку противника на правом крыле и ударом на Узловая и Богородицк во фланг и тыл группе Гудериана разбить противника на левом крыле фронта армий Западного фронта»[326]. Жуков сам пишет «о двух ударах», но в своих воспоминаниях указывает на то, что один фронт никогда не наносил двух равноценных ударов. Этот вопрос, безусловно, еще требует уточнений. Что же касается Сталинградского фронта, то здесь Василевским допущена явная неточность, так как известно: «По решению командующего Сталинградским фронтом главный удар (курсив мой. – М. С.) наносили 64, 57 и 51-я армии… Часть сил фронта должна была наступать в направлении Абганерово, Котельниковский»[327]. Считать последнее вторым ударом нельзя, так как в формулировке прописан лишь один главный удар. Впрочем, рассмотрение данного вопроса об использовании «двух главных ударов» с военной точки зрения требует отдельного исследования.

Тем не менее об исключительности применения двух ударов в Бобруйской операции писал и Телегин: «Коротко отмечу только, что окончательный вариант входил в явное противоречие с классическими канонами оперативного искусства. По замыслу К. К. Рокоссовского, опиравшегося на всестороннее, детальное знание сложившейся обстановки, принятым вариантом предусматривалось нанесение двух ударов, из которых каждый был в своем роде главным»[328]. Эти мемуары стали еще одним источником, в котором присутствует описание спора Рокоссовского со Сталиным – особо замечу, что еще ни в одной исследовательской работе оно не приводилось: «Рассказ этот записан хотя и по памяти, но вскоре после окончания войны. Ряд положений мной выверен (при записи) в личном общении с К. К. Рокоссовским…

– Наши предложения рассматривались первыми, – начал свой рассказ Константин Константинович. „Мы уже ознакомились с вашим планом, – сказал Сталин, обращаясь ко мне, – и большинство присутствующих здесь его не одобряет. Они утверждают, что ваше намерение наносить два главных удара на правом фланге идет вразрез с прописными положениями военной науки. Вы настаиваете на своем варианте?“

Я подтвердил обоснованность нашего варианта. Тогда Сталин обратился к присутствовавшим и предложил им высказать свою точку зрения. Тут мне, скажем прямо, досталось: представитель Генштаба и члены Ставки чуть ли не в один голос обвинили меня в неграмотности, в незрелости оперативного мышления и вообще в неспособности разработать план, заслуживающий рассмотрения. „Где это видано, – говорил один из выступавших, – чтобы на одном оперативном направлении наносились два главных удара, чтобы войска били растопыренными пальцами, распылялись силы и заведомо ставился под угрозу срыва успех самой операции?“»[329]

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.