Третьим постукивал башмаками Гимли, то и дело шумно зевавший и моргавший глазами в отчаянных попытках не уснуть. Гному было плевать на всех и вся с самой вершины Карадраса, он просто мечтал поспать, завалиться где-нибудь, сунуть под голову кулак и провалиться в царство Морфея. Но показывать слабость средиземец так же чрезвычайно не хотел, поэтому, скрипя зубами, упрямо двигался вперед.
Последним раздавался тихий, почти неуловимый шорох сапог Леголас, который, в отличие от своих путников, ничего не стремился доказать и ни к чему не придирался. Стойкая эльфийская натура ни разу его не подводила и сейчас как никогда ему помогала. В какие только переделки не забрасывала его судьба! Но он все же уцелел, пробился сквозь немыслимые испытания и в данный момент всего-навсего столкнулся с еще одним. Не думая о возможных неприятностях, лихолесец спокойно следовал за своими спутниками, напевая в уме мотив какой-то умиротворяющей песенки.
Густой темно-синий свод небесного полотнища, невидимого в это время суток, окончательно стряхнул с себя последние клочки облачков, и в темноте, беспрепятственно раскинувшей рукава своей мантии над степями, ярко и незыблемо засияла россыпь звезд.
Это небо ей не наскучит никогда… Рио это прекрасно знала и в душе радовалась, что хоть что-то в этом мире оставалось практически неизменным с течением ее многовековой жизни. Она могла смотреть на них часами, целыми днями, забыв абсолютно обо всем. Звезд бесконечное множество, они все разные, неугомонные и неукротимые и такие невероятно мудрые. Их огни напоминали то крупинки бисера, рассыпанного по шелковым простыням, то горящие угольки, ослепительно яркие, похожие на огни самоцветов из древних сокровищниц, попавших под лучи горячего любопытного солнца. Они безмолвно наблюдали с высоты за тем, что происходило внизу, и иногда тихонько сверкали, будто перешептываясь и перекликаясь новостями.
Она слышала каждое их слово, каждый лепет или невольный вскрик, различала тонкие и неуловимые как паутинка звуки и кончиками пальцев неуловимо перебирала нити энергии, простиравшихся повсюду. Это был ее дар, ее исключительный и неповторимый дар, родившийся вместе с ней и ставший ее неотъемлемой частью. Дар, составлявший ее саму; дар, который не мог никогда исчезнуть; дар, который она несла сквозь тысячелетия и, несмотря на всю его тяжесть, не просила никого о помощи. Дар, хранивший все ее чувства и эмоции, все воспоминания о том, что было, есть и даже о том, что могло бы быть.
Рио не считала это проклятьем. Нередко, когда она оставалась наедине с собой, лишь эти яркие моменты ее прошлого отгоняли тоску и печаль. Валар Эрэссэя… Одинокий Ангел… Да, так ее многие называли – воин, идущий наперекор судьбе, плетущий свою собственную историю, но всегда без компании, без поддержки, всегда… Воин, чьего истинного имени никто не знал и вероятно не узнает никогда. Она не скажет, это не нужно. Прозвища разных народов вполне устраивали ее, и менять это не хотелось. Ее сердце уже приноровилось к тому, что это останется загадкой до конца времен, загадкой ее вселенной, ее мира, ее души…
Звезды сохранили следы былого, все отпечатки, все неровности и шероховатости ее жизни. Она смотрела на них как на книгу, листала страницу за страницей, перечитывая вновь и вновь, но понимала… и принимала, что возврата к ушедшему нет. Она не в силах попасть обратно, изменить что-нибудь, повернуть в другую сторону. Нет, это невозможно, и приходилось смириться и продолжать существовать. Единственная отныне и навсегда, самая последняя из рода древних Повелителей Энергии, Великий Дракон, Белая Кин…
Было уже давно за полночь, когда краем глаза Леголас уловил какое-то движение. Эльф моргнул, решив, что ему показалось, но колебание повторилось, потом снова и снова. Путники остановились, точнее, остановились только Арагорн, Леголас и Гимли. Рио, не обратив на это внимания, продолжала идти, задумавшись о своем. Что-то снова мелькнуло, еще и еще. Лихолесец почти бегом нагнал проводницу и вцепился ей в локоть.
- Что происходит? – прошептал он, свободной рукой вытягивая стрелу.
Девушка резко обернулась к нему, и в темноте неестественно засветились ярко-голубые аквамариновые глаза. Средиземец вздрогнул от этого взгляда, пронизывавшего до костей, но пальцев не разжал.
- О чем ты? – спокойно спросила она, проигнорировав волнение эльфа.
- Об этом! – Гимли подобнее перехватил секиру и состроил свирепое выражение лица. – Что это еще за чертовщина?
Опять и опять что-то двигалось во мраке. Какие-то очертания, искры, слабые сполохи. Они постепенно набирались силу, становясь видимее и формируя что-то явно необычное. Это явление напоминало северное сияние. Это было ломкое рыхлое свечение, словно бы в воздухе колебались ткани неведомых занавесей, менявших свои цвета при малейшем шорохе. Как потревоженные ветром воды кристального пруда они колыхались, извивались, пересекались друг с другом, закручивались, распускались и начинали все заново. Каждый поток этого сверкания был наполнен блеском и мерцанием, напоминавшим чудотворную палитру загадочного художника, приступившего к своему излюбленному занятию и украшавшего бесконечную ткань холста все новыми и новыми узорами.
Путешественники замерли, нервно оборачиваясь в разные стороны и держась за оружие. Только Рио осталась невозмутимой как скала.
- Ты бы опустил топор-то, – бросила она гному.
- Еще чего! – возмущенно фыркнул тот. – Пока не узнаю, что тут творится, и не подумаю!
- Не думать? Да, это определенно твое, – насмешливо отозвалась Рио и дернула уголком губ, улыбнувшись на короткое мгновение. – Ты хочешь сразиться с lome silme?
- С чем-чем? – не понял Гимли.
Девушка уныло вздохнула, театрально смахнув слезу, и, высвободившись из цепких пальцев Леголаса, зашагала вперед. Эльф устремился следом.
- Что за lome silme? Я о таком не слышал.
- Конечно! А ты как думал? Я же уже говорила: это не то, к чему вы привыкли, это степи. Тут все иначе. Ночное сияние, вот что это! Ничего особенно для этих мест. Наслаждайтесь, оно протянет почти до восхода, – и Рио замолчала. При этих последних словах Леголас заметил в глубине потускневших синих озер, снова ставших прежними, мимолетную грусть и тоску и еще что-то. Что-то старое и знакомое, что-то новое и непонятное, что-то необъяснимое и притягательное…
========== Глава 7, в которой путники устраивают привал. ==========
Они продолжали в молчании идти до самого утра, не останавливаясь, не нарушая тишины, распростершейся над огромными степями. Lome silme, иногда становившееся похожим на стаи мерцающих светлячков, испещрило собой все пространство вокруг, и сверкающие занавеси, наполненные сияниями многочисленных кристаллов-миражей, сопровождали путешественников до тех пор, пока небо над их головами не посветлело и не окрасилось первыми проблесками сонного, еще не проснувшегося солнышка.
Гимли к тому моменту уже зевал так, что, казалось, у него скоро челюсть просто вывихнется. Арагорн не выражал никаких эмоций, безмолвно шагая по сухой неприветливой земле, но в мыслях уже сами собой начали возникать ненавязчивые идеи о привале. Леголас же просто наслаждался пейзажами и природой, хоть и скудной, но занятной. Рио не проявляла ни единого признака чувств, двигаясь все так же равномерно и спокойно.
Тем временем пером Жар-птицы неторопливо писалась история нового восхода, тихонько шелестя раскрываемыми страницами пока что не протершего глаза неба и встречая рождение зари. Золотистые лучики прочертили тоненькими змейками воздух, наполняя его светом приближающегося дня. Недавно проступившие в голубых далях пушистые перышки облаков поменяли свои наряды и теперь с наслаждением впитывали новые краски. Тепло, сохранявшееся в течение всего ночного перехода, угасло как свеча под порывом теплого ветра, и если бы не защитная магия, надежно укрывавшая путешественников, они бы очень быстро замерзли. Мельком Леголас заметил, как Рио поежилась и поплотнее закуталась в синий плащ, сменивший оттенок на зеленовато-ультрамариновый.
