«Сказал я в сердце своём о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все – суета! Все идёт в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?»

Екклесиаст, глава 3, стих 18-21

1

Это началось как-то тихо, незаметно. Население Земли успешно прибывало миллион за миллионом. Культуры, их языки, обычаи, бывшее прежде индивидуальными, отрезанными друг от друга, быстро смешивались друг с другом, равно как и расы людей. Открытия науки, прогресс также не стояли на месте, открывая все новые тайны мироздания, облегчая жизнь. Даже религии, незыблемые столбы на протяжении тысячелетий, начали движение навстречу друг другу. Казалось, все – больше нет разделений, все едино. Но потом, в один какой-то миг движение вперед остановилось. Колесо времени добралось до вершины, балансировало там какое-то времени, а затем ринулось вниз, не разбирая дороги, прыгая с кочки на кочку, всё ускоряясь и ускоряясь. Первым «звонком» стало быстрое изменение климата: холодная долгая зима, жаркое засушливое лето, неожиданные заморозки близко к экватору, ураганы и цунами и многое, многое другое. Вторым «звонком» стало гибель растительного мира и страшные неурожаи основных сельскохозяйственных культур: погода, болезни, расплодившиеся насекомые, разрушали хрупкий растительный мир. Третьим «звонком» оказалось гибель животного мира и первым страдал домашний скот: неустойчивый климат, недостаток пищи, многочисленные новые болезни выкашивали все и вся. И, наконец, последним «звонком», прозвучавшим как набат, стал человек. Смешавшееся в гигантском котле, размером с планету, братство людей, теперь начало распадаться на отдельные субстанции. Национальность (зачастую выбирая лишь по основным внешним чертам или особенности произношения международного языка), вероисповедание, политические взгляды вновь стали важными. Непредсказуемый климат, болезни, старые и новые, голод дополнили бедствия, обрушившиеся на Землю. И, «пес», до того крепко привязанный к цепи, сорвался с нее и имя ему – война. Смерть, наточив свою косу, принялась за дело: неутомимый жнец приступил к сбору богатого урожая человеческих жизней. Казалось, человечество обреченно.

Вил, молодой учёный и с недавних пор преподаватель, с коротко стриженными пепельного цвета волосами в футболке и старых брюках, сжав кулаки, ходил из угла в угол в своей комнате, в общежитии. Крепко сжатые кулаки и челюсть выдавали эмоции, бушевавшие внутри него. Сегодняшний разговор с заведующим кафедры вместо разрешения недоразумений и начала новых, если не дружеских, то хотя бы уважительных отношений создал только множество новых проблем, усугубив к тому же имевшиеся. Мужчина встал у окна и постарался успокоиться, выглянув наружу, однако вместо умиротворения к его гневу присоединилась еще и тоска. Прежде, до всех этих последних событий, подобным ясным весенним днем, на газоне вокруг водоема, что располагался рядом со зданием общежития, нежились десятки студентов. Теперь же их, было всего несколько, которым, вероятно, было просто некуда податься. Большинство же уже разъехалось по родным в надежде пересидеть волнения дома в окружении родных и близких людей. Вил оглянулся на вторую, пустовавшую койку в его комнате. Всего полтора месяца назад там располагался его друг и коллега, Константин, веселый, внимательный и отзывчивый человек. Но, когда беспорядки стали возникать в городе, а нормы выдачи продовольствия снизились, он тихо исчез, даже не попрощавшись с соседом.

Вчера появились списки отчисленных студентов, участвовавших в митингах, среди них и очень одарённые молодые люди с его факультета. Вил подал ходатайство о возможности их дальнейшего обучения.

– Да, теперь никому нет дела до науки, – вслух произнес молодой человек и сел на стул за свой письменный стол с намерением дописать свою статью для научного журнала, однако вместо этого, опершись локтями о край стола, он опустил голову, зажав ее между руками.

На утро его вызвал начальник кафедры:

– Дальнейшие нахождение данных студентов в учебном заведении нецелесообразно. Они позволили себе участие в несанкционированных акциях и напрямую запрещенных руководством мероприятиях, препятствовали представителям законных органов власти. В связи с этим ваша просьба не может быть удовлетворена. Они обязаны в течении трех суток сдать все оставшиеся талоны и покинуть жилплощадь, принадлежащую данному учебному учреждению, – вещал старик, сидя за столом в своем роскошном кабинете, все стены которого были увешаны бесчисленным количеством грамот и благодарностей, а шкаф, за его спиной был полон научными трудами, покрывшимися слоем пыли. – Кроме того, я обязан сообщить вам, научный коллектив также вынужден попрощаться с вами. Необходимые для этого бумаги я завтра передам в отдел кадров. Поэтому я бы советовал вам немедленно начать искать новое место работы и жилье. Вы своим заступничеством за нарушителей закона показали себя как сочувствующий им и их взглядам, таким здесь нет места!

Вил не нашелся, что ответить и просто молча вышел, сраженный новостью, тихо прикрыв дверь за своей спиной. У порога учебного корпуса его ждали трое студентов: два парня и девушка, за которых он пытался заступиться. Преподаватель рассказал о случившемся. «Вот же тварь!» – было самым приличным выражением из реакции отчисляемых студентов. «Давайте обсудим это сегодня вечером в баре, – предложила девушка.– Вы с нами?». «Да, – кивнул Вил, после паузы». Оставив студентов, он вернулся в общежитие, ярость затуманивала мозг. Его начало трясти и он, сунув руки в карманы штанов, вцепился пальцами в свои бедра, пока не почувствовал достаточную боль.

До самого вечера Вил лежал на постели, бездумно глядя в потолок. Надо было решать, куда податься теперь. В прежние времена, даже еще год назад он мог бы что-то найти, пусть не с первой попытки, но мог. С отличием законченная учеба, диплом и последующие работы высоко оценивали его коллеги. Да. Но теперь, когда все разваливалось на глазах… Кому был нужен такой как он? Предложение на скукоживающемся поминутно рынке науки во много раз превышает спрос. «А мои новые наработки? Они достанутся этому гаду! Ну нет!»

Угнетённые своим отчислением, студенты с Вилом молча сели за столик:

– Что раскисли? – с напускным весельем сказал Вил – Нет безвыходных ситуаций. Сначала снимем стресс. Они сначала заказали крепкого пива и бутылку виски, потом повторили. Полуголодные студенты захмелели быстро. Незаметно разжигая в них обиду на заведующего кафедрой, Вил подталкивал их к активным действиям.

– А ведь точно! – ответил какой-то своей внезапно вспыхнувшей, словно извне, мысли студент. – Нужно действие! – обратился он к своему наставнику.

– Действие? – переспросил Вил.

– Да. Вас же все равно выкинули, надо же как-то поквитаться.

– Тогда покажем старому козлу! – заявил кто-то из студентов, – чье лицо в пьяном угаре Вил уже толком не различал.

– Вперед! – призывно подстрекал пьяную компанию заводила, размахивая полупустой бутылкой.

– Вперед! Вперед! Пусть ответит за все! – заскондировали прочие и уже вскоре вся веселая и пьяная вдрызг компания пошла к своему уже бывшему заведующему кафедрой, облокачиваясь время от времени друг на друга, для поддержки равновесия.

«Что это за шум?» – подумал, протирая очки заведующий кафедры. Он лежал в своей двуспальной постели в элитном доме на окраине поселка, слишком большого теперь для него одного после того как его жена умерла. Вдруг в дверь постучали, сначала едва-едва, нерешительно, но тут же, следом, дверь начала сотрясаться от ударов руками и ногами. Все это сопровождалось пьяными выкриками, разобрать которые было почти невозможно.