Я поднялась на свой этаж, отперла дверь и тихо вошла в прихожую. В квартире было темно, свет попадал из кухни, позолотив пол. За кухонным окном яркий фонарь…

Вдруг я застыла.

Свет отбрасывал нечеткую тень через всю кухню. Там кто-то есть. Я выдохнула ртом, и ощутила знакомый запах… Тяжелый, густой и вместе с тем зыбкий – он едва улавливался. Запах парфюма Эмиля.

Я осторожно шагнула вперед. Еще шаг и полностью увижу кухню. Завела руку за спину и обхватила рукоятку пистолета. Слишком сильно – у меня заболели пальцы.

Напротив окна стоял темный силуэт – высокий и мощный. Широкоплечий мужчина с очень знакомым сложением.

– Эмиль? – выдохнула я, осторожно убирая руку от оружия. – Почему ты здесь? Что случилось?

В ответ молчание: тяжелое, мотающее нервы. Эмиль умеет молчать так, что заживо умираешь от страха.

– Эмиль?

Он стоял спиной. Смотрел в окно, широко расставив ноги и сунув руки в карманы брюк. Пиджак сморщился на широкой спине, сквозь ткань проступили ремни кобуры на плечах. Он всегда вооружен. По-моему, я его вообще без ствола не видела.

Сколько он так стоит и смотрит на вечерние фонари?

– Эмиль? Ты слышишь?

Я поставила сумку на пол. Только бы не заметил, что у меня пушка за поясом…

Он обернулся, рассеянный свет скользнул по лицу. Линия скул и впалых щек была жесткой и четкой. Губы сжаты, словно он сдерживает ярость, в свете фонаря льняные волосы казались желтоватыми.

– Эмиль? – выдохнула я, испуганная вселенной молчания. – Это теперь моя квартира, а ты говорил, нам нельзя видеться…

– Где ты была?

Голос в сосущей тишине прозвучал сильно, но спокойно.

– В магазине…

Глупая, глупая ложь! Он направился ко мне, и я попятилась. Привычка убегать от мужа взялась не на ровном месте.

Каблук зацепился за пакет, и продукты высыпались на пол.

– Ты испугалась?

Пряча страх, я опустилась на колени и потянулась за укатившимся апельсином. Оранжевый бочек светился из полумрака в углу. Эмиль двигался легко, словно вновь закинулся обезболивающим.

– Все в порядке, – негромко ответила я. – Просто не ожидала.

Он опустился рядом – помочь. Встретив пустой, безжизненный взгляд убийцы, я первой отвела глаза.

– Я нашел второго, – глухо сказал он, и пойманный апельсин вновь выкатился из ослабших пальцев.

Я могла бы сделать вид, что не поняла. Эмиль мог бы объяснить – кого второго и зачем искал. Но нам не нужны слова. Все благодаря одной ночи, которая промелькнула за секунду, пока я ловила апельсин дрожащей рукой.

– Я приехал за тобой, – Эмиль подал апельсин. – Ты должна увидеть.

– Не знаю… – голос вдруг сел.

Первого он долго душил цепью, а затем перебил шейные позвонки, когда устал возиться. Почти милосердная смерть. Милосердная, по сравнению с тем, что делали со мной.

– Поехали, – он неожиданно поймал мои пальцы. Потер ладонями, пытаясь согреть, а я вдруг начала злиться.

Его полклуба ждет, женщины, товарищи. А он ко мне приехал. С охоты.

– Зачем? – я раздраженно запихнула продукты в сумку. – Зачем, Эмиль?!

Чтобы ты почувствовал себя сильным? Такой крутой мужик, а твою женщину изнасиловали трое отморозков! Он ведь не ради меня мстил – ради себя. Чтобы не чувствовать себя дерьмом.

– Дина… – Эмиль хотел добавить что-то, но смолчал.

Порыв таял в холодных глазах. Что ты хотел сказать, любимый?

– Ты должна поехать! – он сжал яблоко, а когда оно треснуло, отшвырнул в угол. – Должна, я сказал!

Голос сорвался. Спорить бесполезно: Эмиль вне себя.

– Если так считаешь, – вздохнула я. – Поехали.

Страшный джип принадлежал ему.

Эмиль сель за руль, а я рядом, стараясь не обращать внимания на пистолет, вдавившийся в поясницу.

Рука в кожаной перчатке со скрипом сжала рычаг. Он развернулся и выехал на бушующий вечерний проспект. Еще не поздно и мы попали в пробку. Я по привычке рассматривала витрины магазинов, а затем повернулась к мужу. Свет фонарей на обочине и тени попеременно наползали на лицо. Царапины и синяки не до конца, но поджили, в сумрачном салоне они казались темными отметинами – на светлой брови, губах, скуле.

Нам есть о чем поговорить, но как начать? Эмиль и в спокойном состоянии выглядит так, словно готов перегрызть кому-нибудь глотку. Губы плотно сжаты, ноздри напряжены и складка на переносице.

Но что интересно: чисто выбрит, волосы уложены. Приятно пахнет, дорого одет. Не мужчина, а мечта – только не моего романа.

Не знаю, зачем дала ему шанс. Я не верю, что у нас что-то выйдет.

Я ущербная, а в «Фантоме» ждет шикарная блондинка, готовая с утра до ночи ползать на коленях под его столом.

– Адвокат передал карту? – вдруг спросил Эмиль.

– Да, спасибо… А почему ты решил оформить на меня «Парус»?

Через рекламное агентство он когда-то отмывал деньги. С чего вдруг такой подарок?

Эмиль удивленно поднял брови, и не ответил. Раньше я не задавала вопросов. Он меня отучил. Знаете, как домашних собак отучают грызть мебель или тапочки.

Наконец, ряд тронулся.

Эмиль снял ладонь с руля и зубами стянул перчатку с правой руки. Правая для стрельбы. Но мы еще не приехали – тащимся в пробке. Нервничает?

– Я должна кое-что сказать…

Эмиль делал вид, что следит за дорогой. Я замолчала, пытаясь набраться храбрости. Когда-то он спас меня, надо вернуть долг.

– На тебя готовят покушение, – я сглотнула.

Сейчас спросит, откуда я знаю. Но салон наполнил мотоциклетный треск и ударил по ушам, пришлось взять паузу.

Пробка впереди рассосалась, Эмиль мгновенно воспользовался этим, чтобы проскочить в соседний ряд. Из-за резкого маневра меня мотнуло на сиденье. Я хотела попросить «осторожнее!», но не успела.

Мотоциклист поравнялся с нами – со стороны Эмиля. Весь в черном, как тень. Раздражающий. Я безумно хотела, чтобы он скорей проехал, и мы могли поговорить, как вдруг краем глаза заметила движение.

Он протянул руку к нам: оружие не бросалось в глаза – черно-матовое, как и комбинезон. Пистолет непропорциональный, а почему, я поняла не сразу – глушитель добавил длины стволу. Дуло уставилось Эмилю в висок, а он, сосредоточенный на дороге, не замечал этого.

Для меня время замедлилось. Я так отчетливо видела матовый ствол, блики фонарей на боковом стекле машины и хромовый отблеск от мотоцикла. Видела смерть мужа в своем воображении.

– Эмиль, нет! – заорала я, как резаная.

Он обернулся к мотоциклисту, с изумлением глядя в дуло. В зеркале я видела приоткрытый рот и расширенные глаза мужа. Все произошло за секунду. Эмиль рванул руль в сторону, джип налетел на мотоцикл, опрокидывая его. С треском вогнулось крыло, следом раздались хлопки – в нас успели выстрелить.

В стекле водительской двери появилась дырочка, опутанная кольцом белых трещин. Пуля ушла через лобовое стекло. Еще несколько продырявили крышу. При столкновении руку убийцы непроизвольно подбросило, выстрелы легли так же – веером в небо.

Со всех сторон сигналили, мотоцикл перевернуло – он остался позади.

Выровняв машину, Эмиль выжал газ. Свернул в ближайший переулок, сваливая из центра. В голове все смешалось: выстрелы, свет, гудки машин. Самое большое впечатление произвели дырки в машине.

Несколько лихих поворотов и мы остановились в темном дворе. Чуть не врезались в стену: в последний момент муж затормозил, и меня бросило на ремень. Свет фар отразился в белой краске, слепя. Эмиль заглушил двигатель, и все погрузилось в темноту.

– Дина? – я не видела, но почувствовала, что он наклонился. – Не зацепило?

Меня окутал запах парфюма, на лицо легли дрожащие пальцы. Он целовал на ощупь, попадая в глаза, в щеку, и только затем нашел рот. Голова закружилась – то ли от волнения, то ли от пьянящего поцелуя.

– Нет, – прошептала я.

Меня трясло от нарастающей паники и страха за Эмиля.

Я обняла его, сминая пиджак. Прижалась к бархатистой щеке, еле сдерживая слезы. Хотелось выть, и я старательно дышала, часто, с долгими паузами, чтобы остановить истерику.